- Вернемся к гаражу в Паламосе, где вы сделали запись.
- Господи, вы и это знаете?
- Итак, вы собрали вещи. Фэрли уложили в гроб. Гроб погрузили в катафалк. За рулем сидел Корби. Остальные уничтожали следы - стирали отпечатки пальцев, подбирали все, что привезли с собой. Потом все пошли к катафалку. Но кто #8209;то должен был выключить свет и закрыть дверь гаража. Это сделал ты.
- Боже милосердный. Вы что, снимали все это на камеру?
- Стурка сказал тебе, чтобы ты выходил и выключил свет.
- Да.
- Ты вышел и закрыл гаражную дверь. Потом стер с двери отпечатки пальцев и залез в катафалк.
- Да, да, - кивал Мецетти.
- Стурка видел, как ты выключал свет, верно?
Мецетти нахмурился:
- Кажется, да.
- А потом, когда ты подошел к двери, он протянул тебе тряпку, чтобы стер отпечатки?
- Да, так и было. Господи.
Лайм в задумчивости откинулся на спинку кресла. Это было то, что он хотел услышать. После паузы он сменил тему:
- Вы подплыли к побережью у Альмерии. На берег сошли все?
- Нет, только я. Я доплыл на плоту.
- А остальные остались на лодке? Что они собирались делать дальше?
Мецетти посмотрел на щипцы:
- Вы ведь все равно меня убьете, верно?
- Мы отошлем тебя в Вашингтон. Ты будешь убит, но не мной.
- Правосудие свиней. Фашистская газовая камера.
- У газовой камеры нет идеологии, - сухо сказал Лайм. - Твой друг Стурка однажды уморил газом целую деревню.
Но он допустил ошибку, позволив ему думать. У Мецетти появилось время, чтобы вспомнить о своем безнадежном положении. Теперь из него будет трудней что #8209;нибудь выбить; щипцы развяжут ему язык, но он начнет лгать. На более продолжительных допросах это можно выявить; там на него будут давить до тех пор, пока он не станет каждый раз давать одни и те же ответы.
Но у Лайма для этого не было времени. Он встал и протянул щипцы одному из агентов:
- Отвезите его в Лахти.
Было около девяти часов. Чэд Хилл повез его в полицейский участок. Пальто Лайма отяжелело и курилось паром; он снял его и перекинул через спинку сиденья.
- Я думаю, что Бениузеф Бен Крим должен быть где #8209;то здесь. Надо объявить его в розыск. Разошлем фото и описание внешности, в первую очередь в аэропорт, - он наверняка пытается сейчас уехать, если уже этого не сделал.
Чэд Хилл спросил:
- Но ведь Бениузеф - этот тот, кто доставил им грузовик?
- Верно.
- Однако это случилось в Испании. Почему вы думаете, что он теперь здесь?
- Кто #8209;то оставил машину и записку для Мецетти.
- Но почему именно Бениузеф?
- Он у Стурки на посылках. Это работа как раз для него.
Чэд Хилл все еще сомневался, и Лайм пояснил:
- Отпечатки пальцев Мецетти в гараже оставили намеренно - это была идея Стурки. Стурка видел, как Мецетти выключал свет, но не сказал ему, чтобы он стер отпечатки на выключателе.
- И что это значит?
- Он хотел, чтобы мы нашли Мецетти, - ответил Лайм.
Он все время боролся со сном - мягкое сиденье располагало к дреме. Но он не мог позволить себе заснуть. Восемьдесят семь часов до инаугурации. Он выпрямил спину, упершись кулаками в поясницу; позвонки слегка хрустнули.
- «Конкорд» в нашем распоряжении?
- Да, он стоит в Хельсинки, - ответил Хилл.
- Хорошо. Едем туда.
- Вам надо бы поспать. У вас вид, как у покойника.
- Я посплю в самолете.
- Куда полетим?
- В Алжир, - сказал Лайм. - Начнем оттуда.
С этого места и надо было начинать. Саттертуэйт был прав. Стурка профессионал, а профессионал не делает глупых ошибок. Отпечатки пальцев, оставленные в гараже, были бы глупостью в том случае, если бы они действительно были ошибкой.
Стурка сделал отвлекающий маневр, отправив их в Финляндию, а сам тем временем обосновался в Западной пустыне. Бениузеф служил этому лишним подтверждением. Если Стурка использовал людей из своей старой алжирской команды, значит, он и сам находился в Алжире.
Все те же знакомые места. Места, где Стурка каждый раз переигрывал Лайма.
Понедельник, 17 января
Подготовка была закончена, и Рива перешел к оперативной части плана.
Он узнал прогноз погоды и рассчитал все так, чтобы «время икс» совпадало с приходом циклона в Вашингтон.
При температуре два градуса пошел мокрый снег, хлопья сцеплялись в комья и лепились на все, что попадалось по пути. Снежный шквал сильно снижал видимость, и Риве это было на руку.
Они работали в двух автомобилях: Каванах и Харрисон в «шевроле», а Рива - в «додже». В «шевроле» лежало десять прессованных зарядов. Рива изготовил бомбу в виде шланга и положил ее рядом на сиденье, прикрыв сверху газетой.
Ключевым моментом была атака против Милтона Люка; однако по сравнению с другими он являлся самой трудной мишенью, потому что ни у кого не было и половины такой охраны, как у него.
Люк жил на верхнем этаже большого дома на Висконсин #8209;авеню. Попасть в сами апартаменты было практически невозможно; люди из Секретной службы занимали все здание.
Поэтому они решили действовать в обход. Бессмысленно атаковать противника в самом укрепленном месте. Люк являлся ключевой фигурой, но существовали и другие, тоже очень важные; можно было нанести удар по одной из второстепенных целей, чтобы отвлечь внимание врага и сбить его с толку.
Для начала они выбрали дом сенатора Холландера. Идея заключалась в том, чтобы разворошить гнездо старого фашиста, не причиняя ему особого вреда. Рива поехал первым. Большие дома в георгианском стиле стояли довольно далеко от дороги; фонари мигали сквозь густой снег, и при их свете он разглядел стоявший на обочине большой фургон, принадлежавший Секретной службе. Возможно, это была та же самая машина, в которой они охраняли Декстера Этриджа до его смерти.
Он проехал мимо них на скорости двадцать пять миль в час и включил переносную рацию. Он сказал только одно слово:
- Копасетик.
