То да сё, что слышно в районе.
– Знаете, – говорит начальник, – этой весной нефть у нас нашли. Огромные богатства!
– Не может быть!
– Честное слово!
Пришлось лётчику как раз заночевать в Актюбинске. Узнал, что секретарь райкома тот самый. Взял лошадь и поехал к нему в город, прямо на квартиру.
Увидел его секретарь, руку трясёт, кричит:
– Есть нефть!
– Рассказывайте, – говорит лётчик, – толком, что и как.
Рассказывает.
Поехал он тогда, после посевной, в Москву. Там его сначала и слушать не хотели. И так по его настоянию уже три раза приезжали в Актюбинск инженеры производить разведки, искали, бурили и ничего не нашли. Говорят ему в центре: «Приснилась вам нефть, и деньги государственные на ненужные разведки разбазариваете. С равным успехом можете вертеть дырку на Северном полюсе. Гроша больше не дадим».
Так и ушёл он ни с чем.
Но не уступил. Две недели в Москве проторчал, до самого председателя ВСНХ дошёл.
– Есть нефть, и больше никаких! Сделайте последнюю попытку: дайте мне двух инженеров-нефтяников по моему усмотрению, я вам докажу, что нефть будет.
Отправили бы его, вероятно, ни с чем, но ввязался в это дело красный директор Актюбстроя. Его как раз назначили на строительство. Тот заинтересовался, поддержал где следует. Дали им в конце концов такое разрешение.
Выбрал секретарь одного инженера-нефтяника русского и одного студента Горного института – казаха. Привёз их с собой в Актюбинск.
Посидели ребята на месте, посчитали, вымерили, стали бурить. Нефть забила фонтаном.
Инженеры-то прежние, оказалось, были вредители, к одной шайке все принадлежали. Сговор у них был: вертеть там, где нефти не могло быть.
– Помните, – говорит лётчик, – вы меня ночью про факиров спрашивали? Я вас тогда за сумасшедшего принял и спать с вами в одной комнате боялся.
Расхохотался секретарь.
– Да ты мне, дружище, в эту ночь весь секрет раскрыть помог. Колют, говоришь, там, где знают заранее, – кровь не выступит. Тут меня и осенило. Я раньше знал, что дело нечисто, да уверенности у меня не было. А ты меня в эту ночь окончательно утвердил…
Широким хлебным разливом течёт степь. Чёрными медузами плывут по её поверхности одинокие юрты. Тонкими фонтанами, как вода из ноздри кита, брызжет над степью нефть. Серой паклей стелется над равниной дым из одинокой трубы затерявшегося в степи химического завода. Вдыхая едкий дым и сладкий запах нефти, простуженно чихают хиреющие суслики и по ночам, ослеплённые фарами, шарахаются под пухлые лапы автомобилей.
Глава первая. (Продолжение)
Усаживаясь в кабинке, американцы заметили, что место русского, сошедшего в Актюбинске, занял штатский в рубахе с расстёгнутым воротом.
Лётчик спросил их, не хотят ли они проехаться «воздушным автомобилем». Все согласились, хотя никто и не знал толком, что такое «воздушный автомобиль».
Самолёт поднялся и некоторое время летел на обычной высоте, потом начал быстро снижаться. Кларк подумал, что испортился мотор и они принуждены сделать посадку в степи. Самолёт почти касался земли, но не садился. Внизу, на уровне колёс аэроплана, бежали телеграфные столбы, густые, как палисадник. Внезапно полотно железной дороги повернуло влево и исчезло.
Самолёт мчался над степью. Встречаемые изредка группы верблюдов в ужасе бросались вскачь, оглушённые гулом мотора. Пастух в меховой остроконечной шапке при виде бреющего землю самолёта в панике кинулся бежать, преследуемый огромной тенью настигающей его махины, и внезапно, чувствуя её над собой, грохнулся ниц наземь.
Степь стремительно убегала назад, как море во время отлива. Кларку казалось, что он мчится по ней на гоночной машине с быстротой в двести километров в час. Только теперь он понял, почему лётчик называл этот бреющий полёт воздушным автомобилем.
С разбега они налетели на маленький городишко, раскинувший в степи свои плоские домики, похожие на кизяковые кирпичи. В городишке был сход. На площади стояло много телег, запряжённых верблюдами, и топталась густая толпа людей в остроконечных шапках. При виде надвигающегося самолёта верблюды понеслись с телегами в степь, семеня в исступлении, с головами, заброшенными вверх на изогнутых шеях, как четвероногие страусы. Страх одним дуновением смел толпу с площади.
Снова хлынула степь, и в отливе её город исчез, как внезапно вынырнувший островок, захлёстнутый набегающими зелёными волнами. Потом и эти волны отхлынули, и земля превратилась в одну сплошную песчаную мель.
После двух с половиной часов сумасшедшей езды они опустились на белый круг аэродрома.
Здесь они должны были переночевать. Пришёл лётчик. Выслушав восторженные возгласы Кларка и Мурри, он сказал шутливо, что по закону его следует предать суду за нарушение всех правил лёта. Но пассажиры должны свидетельствовать в его пользу, так как бреющий полёт дал им возможность избежать качки, которая на этом отрезке бывает особенно неприятна.
От Челкара у Кларка осталось в памяти тусклое, несуразное озеро с белыми краями, похожее на желе в
