сограждан мозгов. Хотя второй кандидат был ничуть не хуже. И ничуть не лучше, насколько помнил Ницан. Правда, помнил он не очень.
Костюм утреннего визитера подкачал — курточка явно с чужого плеча, да и брюки коротковаты. «Точно, — подумал Ницан. — Труппу обокрали. Ох-хо-хо, провинция...»
— Так что? — бодро спросил он. — Может, прогуляемся до угла? Там пивнушка приличная, работает круглосуточно. Я слышал, завезли туда какое-то особенное пиво — из ячменя, по греческому рецепту. Мы-то знаем, что лучше просяного ничего быть не может. Но почему бы не попробовать? Попробуем, поболтаем. И вы мне расскажете, как у вас украли реквизит и когда в последний раз вы видели собственного кассира. Идет?
Он ожидал изумленного возгласа и комплиментов в адрес собственной проницательности.
Не дождался. Его гости переглянулись, затем одновременно взглянули на него, причем Лугальбанда покрутил пальцем у виска. На комплимент жест никак не тянул.
Сыщик обиделся.
— Ваше превосходительство, — мрачно сказал маг-эксперт, — я вас предупреждал. Этого типа трудно застать трезвым, а еще труднее добиться от него понимания — в любом состоянии...
Тут до Ницана кое-что дошло.
— Превосходительство? Так это что — настоящий президент?! — с вполне понятным ужасом вопросил он Лугальбанду, ткнув пальцем в его спутника. Вот только этого мне не хватало! Ну и ну, Лугаль, не ожидал от тебя такой... такого... — он задохнулся от негодования, завертел головой по сторонам и в последней стадии отчаяния, усиленного похмельным синдромом, заорал: — Может, вас соседи видели?!
— Соседи нас не видели, — сухо ответил маг-эксперт. — А если ты заткнешь свою сирену, так и не услышат... — после чего величественным жестом указал на своего спутника, присовокупив почтительный поклон. — Да, это настоящий президент республики Шенаар его превосходительство Арам-Нимурта.
Ницан попятился. Не от удивления, а от нехороших предчувствий. Оказывается, нахождение президента у твоей постели может иметь и четвертое объяснение. Сыщик предпочитал первые три.
— Это хорошо, что соседи вас не видели, — пробормотал он. — Не хватало мне еще разговоров, что ко мне по утрам шляются всякие... То есть, спохватился он, — я имею в виду, посещают официальные лица...
— Короче, Ницан, — нетерпеливо заговорил Лугальбанда. — Государство нуждается в твоей помощи. Сейчас мы покинем твой дом и отправимся в загородную резиденцию его превосходительства. Там тебя поставят в известность обо всем дальнейшем. Пока — никаких вопросов.
Он повернулся и вышел. Президент последовал за ним, бросив на сыщика взгляд, в котором читалось все, кроме уважения.
— Ну вот, — пробурчал Ницан, оставшись один. — Интересно получается: если мне кто-то нужен, я иду к нему. Например, если мне нужен Билам, торгующий дешевым пойлом, так за бутылкой я, чин-чинарем, иду к нему. А вот если я нужен государству, так оно почему-то вытаскивает меня к себе. Все равно, как если бы бутылка вытаскивала меня из постели в тот момент, когда я вовсе не хочу пить... Хотя нет, — задумчиво добавил он, понимая фантастичность собственного предположения. — Визит Президента можно в принципе считать явлением государства рядовому гражданину. Но почему так рано и без стука?
Он вышел. Вместо президентского лимузина у крыльца стоял старенький с облупившейся голубой краской «оникс» Лугальбанды. Ницан уже ничему не удивлялся. Хотя и испытал в очередной раз легкое разочарование: он-то думал, что проедет по улицам утреннего Тель-Рефаима в бронированной колымаге главы государства, с эскортом, сиренами и прочим. Видно, не судьба. Сыщик молча спустился по ступенькам и открыл переднюю дверцу.
— Садись сзади, — велел Лугальбанда, занимая водительское место.
Ницан послушно уселся рядом с Президентом. «Оникс» затарахтел включенным двигателем, фыркнул и неожиданно резво понесся по еще непроснувшемуся району.
Сыщик искоса посмотрел на Арам-Нимурту. Его превосходительство держался прямо, лицо выглядело непроницаемо-спокойным. Истинное состояние выдавали руки, лежавшие на коленях. Пальцы нервно подрагивали, временами выстукивая неслышную дробь. Ницан поежился. Когда особы такого ранга нервничают, окружающие могут ожидать самых неприятных последствий.
Пока сыщик осторожно и внимательно рассматривал своего соседа, машина Лугальбанды с опасной скоростью лавировала узкими и кривыми улочками Собачьей балки. Несколько раз казалось, что «оникс» с размаху впишется в какую-то стенку, внезапно перекрывавшую путь. Или рассыплется от истошного воя изношенного мотора.
Но нет, приятель частного детектива показал себя вполне приличным водителем. Сопровождаемый лаем местных собак — не зря район исстари носил такое название, — то и дело проваливаясь в непересыхаемые лужи, иные из которых вполне могли считаться небольшими озерами, — старенький «оникс» спустя четверть часа вынесся на прямой как стрела проспект Баал-Пеора. Проспект в считанные секунды оказался позади, и глазам слегка обалдевшего от бешенной езды Ницана предстало междугороднее скоростное шоссе Тель-Рефаим — Лагаш. В покрытые серыми подтеками стекла машины он озадаченно разглядывал малознакомые пейзажи
— А куда это мы едем? — не удержался он от вопроса.
— Тебе же сказано было — в загородную резиденцию, — ответил Лугальбанда. — Можешь помолчать или нет?
— Не волнуйтесь, — президент повернул к сыщику холеное лицо и успокаивающе улыбнулся. — Вы узнаете обо всем. Немного терпения, господин Бар-Аба. Пока скажу лишь, что государство действительно крайне нуждается в вашей помощи... Впрочем, господин Лугальбанда уже говорил об этом.
От этих слов Ницану стало худо. С детских — или, во всяком случае, с юношеских лет он знал, что помощь государству рядовой гражданин может оказать примерно такую же, как ягненок волку. Или червячок птичке. Выбор богатый, что и говорить.
«Оникс» еще раз изменил маршрут. Сыщик подумал, что если бы на месте Лугальбанды находился, например, Нарам-Каани по кличке «Одноглазый», можно было бы предположить, что знаменитый аферист старается избежать «хвоста». В последний раз Одноглазый ухитрился заставить весь полицейский транспорт Тель-Рефаима носиться друг за другом в течение суток. То еще зрелище было. Сам же Каани в это время благополучно грузил мешки с серебряными шекелями на украденного в Лагашском храме Анат-Яху священного белого верблюда. Верблюда ему предоставил лично верховный жрец храма, а шекели выдал сам генеральный директор банка «Гудеа-Шульги» — в соответствии с предъявленным чеком, подписанным, к слову сказать, министром просвещения. Чек был подлинным, подделкой являлась только подпись.
Как предполагал Ницан, более всех та история возмутила верблюд из храма Анат-Яху. Использовать священное животное Властителей Неба как простого мула!
На очередном повороте Лугальбанда резко вывернул руль вправо, тем самым положив конец воспоминаниям Ницана. «Оникс» относительно плавно соскользнул с шоссе на узкую дорогу, спрятавшуюся среди апельсиновых деревьев, высаженных вдоль обочины. Еще через три парсы, после нового поворота, деревья разом расступились, и Ницан увидел комплекс зданий, в причудливых очертаниях которого узнал знакомую по фотографиям в газетах загородную резиденцию президента. Правда, подъехали они не с парадного, а с черного хода.
— На месте, — коротко сообщил Лугальбанда. — Выходи, Ницан.
Сыщик подчинился. Следом из машины выбрался президент.
«Интересно, — подумал Ницан, оглядываясь, — никакой охраны». Тут он почувствовал жжение и колющую боль в кончиках пальцев и понял, что поторопился с выводами: охрана резиденции имелась. Защитно-охранительная магия, и, судя по неприятным ощущениям, весьма надежная.
От невысокого крыльца с колоннадой, обрамленного двумя рядами живой изгороди, им навстречу торопливо шел человек, которого Ницан очень не любил. Амар-Зуэн, недавно ставший министром полиции, в свое время занимал должность ректора курсов судейской магии. И вышиб из своего заведения студента Ницана Бар-Абу на последнем году обучения, буквально накануне выпускных экзаменов.
Амар-Зуэн улыбнулся, в лучах утреннего солнца ослепительно сверкнули его белые ровные зубы, и Ницан с тоской вспомнил, как выбил ректору четыре передних в храме Иштар, у покоев молоденькой жрицы. Ее внимания в злополучный вечер добивались и студент, и ректор. Вот после того Ницан и вылетел с
