Не успела Элина опомниться, как он поднял ее, усадил на спину своего коня и в тот же миг оказался позади нее. Бонанж почувствовал, как напряглось ее тело от страха. Рене осторожно отвел в сторону ее волосы и запечатлел поцелуй на шее девушки. На какой-то момент страх уступил место гневу.
– Мы едем? – с вызовом спросила она.
– Как пожелаешь. – Рене потянул поводья и мягко тронул коня с места.
Элина так и не смогла расслабиться. Нахмурившись, он раздумывал, чем бы отвлечь ее и избавить от страха. Он стал рассказывать ей о работах на плантации, затем перешел к воспоминаниям детства. Элина немного расслабилась и даже несколько раз рассмеялась.
Весь оставшийся путь они ехали в дружелюбном молчании. Спешившись, Рене снял ее с лошади и поставил на землю.
– Твои старания напрасны. Я все равно не смогу преодолеть свой страх перед лошадьми. Однако благодарю тебя за понимание и участие…
– Не стоит беспокоиться, мне было очень приятно, – ответил он, а про себя добавил: «Действительно приятно».
– И прошу извинить меня за разгром в твоем письменном столе.
Улыбка исчезла с его лица.
– Не думай, что я забыл или простил это. Я еще должен найти подходящее наказание для тебя за столь безответственный поступок. – Он вовсе не хотел произносить это так резко и грубо, но ярость, охватившая его при виде перепутанных бумаг, все еще бушевала в нем.
Элина тоже не сдержала гнев.
– Если не будешь насильно держать женщин в своем доме, они не станут совершать «безответственных» поступков.
– Я не стал бы тебя держать, если бы ты сказала правду.
– Или ложь, за которую ты собирался мне заплатить. Он метнул в нее испепеляющий взгляд.
– Мое предложение остается в силе.
В ее холодных, зеленых, как море, глазах он прочел неприкрытую враждебность. Элина отступила, отталкивая его руки, обнимавшие ее талию.
– Если бы я не боялась лошадей, не задумываясь, вскочила бы на эту кобылу и отправилась прямо к судье.
– И навсегда запятнала бы репутацию своего отца. Она проглотила подступивший к горлу комок.
– Да, если именно это необходимо, чтобы добиться справедливости и избавиться от тебя.
Хотел бы он знать, действительно ли она способна на это. И, глядя в ее упрямое, пылающее гневом лицо, решил, что способна.
– Тебе не удалось бы уйти далеко. Я настиг бы тебя прежде, чем ты добралась бы до города.
Она пожала плечами:
– В любом случае это не имеет значения, поскольку я не могу ездить верхом. И, конечно же, я не возьму твоих денег в уплату за то, чтобы забыть о своем происхождении и твоих преступлениях.
Ему хотелось хорошенько встряхнуть ее, задать ей хорошую трепку. Почему он так обходителен с ней, ведь он знает, что она представляет собой. Он знает ответ на этот вопрос. Он не мог забыть, как накануне ее нежные губы прильнули к его губам и как совсем недавно, будучи смертельно напугана, она бросилась искать у него утешения.
И все же лучше бы ему об этом забыть. Если бы ему удалось устоять, продержаться какое-то время, она бы передумала, изменила свои намерения. Ведь в ее интересах принять его предложение. В настоящий момент ее гордость сильно уязвлена и еще не угас гнев из-за смерти ее дружка. Но через некоторое время она образумится. Ему надо набраться терпения и подождать.
– Поскольку ты, судя по всему, полна решимости упрямо стоять на своем, милые глазки, я вынужден искать способы развлекать тебя во время твоего пребывания здесь.
– Не мог бы ты начать с того, что перестанешь величать меня этим дурацким прозвищем и начнешь называть по имени? – огрызнулась она. – Я – мадемуазель Ванье, а не «милые глазки».
– Да ну! А я думал, тебе больше нравится мое прозвище чем то, которым наградил тебя твой дорогой Алекс. Или ты предпочитаешь, чтобы я называл тебя «киска»?
На ее лице отразились боль и чувство оскорбленного достоинства, но он не стал утешать ее: взыграла ревность к трусливому мошеннику Уоллесу.
– Ладно, раз тебе не нравится «киска», пусть будет «милые глазки». Согласна?
Не обращая внимания на то, что она едва не задохнулась от гнева, он с преувеличенной учтивостью предложил ей руку. Но она, стремительно отвернувшись от него, в ярости направилась к дому.
Бонанж последовал за ней.
– Как я уже сказал, пришла пора развлечений. Мы можем начать с разборки моих бумаг. – Он вздохнул. – Жаль, что ты мало, чем сможешь помочь, потому что весьма кстати забыла, в каком порядке лежали эти бумаги, но ты можешь составить мне компанию.
Когда она в холодном молчании пересекла террасу, Бонанж добавил:
– А так как в моем кабинете очень жарко, ты можешь носовым платком стирать пот с моего лба или же подкармливать меня лакомствами, когда у меня будут заняты руки. И конечно, время от времени мне нужен глоток вина.
