Ветер завыл сильнее в ветвях деревьев.
— Наверное, это был просто ветер, — сказал Росторн и улыбнулся уголком губ. — Вы слышали, что я сказал? Просто ветер! Довольно смешно и глупо так говорить об урагане. Ну ладно. Пойдемте, дорогая. Ветер, действительно, сильный.
Он подошел к большому дереву и оперся об его ствол, нащупывая ногой удобный для спуска камень.
— Я вам сейчас подам руку, — сказала Джули.
— Ничего, — он наклонился вперед и начал спускаться.
Джули готова была последовать за ним, но в это время рядом раздался такой грохот, будто промчался скорый поезд. Ураганный шквал налетел на дерево, и оно издало зловещий треск, Джули повернулась и посмотрела наверх.
— Берегитесь! — крикнула она.
Дерево, подмытое водой, под напором ветра вдруг стало крениться набок. Обнаженные корни ломались и вырывались из склона оврага, и его ствол, как ужасающий таран, пошел прямо на Росторна.
Джули бросилась к Росторну, и в этот момент, он поскользнулся и скрылся среди камней. Дерево, падая, повернулось, и одна из его ветвей ударила Джули по голове. Она зашаталась, упала навзничь, и дерево, треща ветвями и сучьями, рухнуло прямо на нее. Джули почувствовала страшную боль в ногах, и мир завертелся вокруг нее красным колесом. Потом все звуки, даже рев ветра, стихли, красное колесо превратилось в серое, и тут же наступила полная тьма.
Сначала Росторн не понял, что произошло. Он слышал крик Джули, и в ту же секунду его бросило на землю и понесло куда-то. Он не скоро пришел в себя от падения по склону оврага. В груди сильно щемило — нехороший признак старой его болезни, и он знал, что пока не восстановится дыхание и не успокоится сердце, двигаться было опасно. Через некоторое время он смог сесть и посмотреть наверх. Он увидел кучу перепутанных, изломанных ветвей.
— Джули! — позвал он. — С вами все в порядке?
Голос его был еле слышен в крепчавшем ветре. Он крикнул несколько раз подряд, но ответа не было. Он в отчаянии смотрел на склон оврага, зная, что должен заставить себя подняться по нему, но не будучи уверен, сможет ли это сделать. Медленно он начал подниматься, стараясь экономить остатки сил, используя каждый надежный камень для отдыха.
Он почти добрался до верха.
Когда Росторн протянул руку, чтобы в последний раз схватиться за камень и подтянуться, его тело пронзила резкая боль. Казалось, что кто-то вдруг вонзил в его грудь раскаленный железный прут, сердце стало шириться и словно раскололось на части. Он издал мучительный крик, и его тело скатилось по склону оврага и неподвижно застыло на дне, омываемое бегущей водой.
Глава 10
I
Уайетт съехал с дороги и подвел лендровер к зарослям кустов на склоне. Затем, найдя в земле почти незаметную выемку, поставил туда машину. Это было все, что он мог сделать, чтобы обеспечить ее безопасность. Доусон спросил:
— А почему бы нам не остаться внутри?
Уайетту пришлось разочаровать его.
— Машину может перевернуть, несмотря на то, что ее подпирают кусты. Не будем рисковать.
Доусон вынужден был отбросить надежды на то, чтобы спастись от дождя и ветра, и они начали искать место, где могли бы укрыться сами. Ветер был уже сильный и, крепчая с каждой минутой, сбивал их с ног. Вскоре они натолкнулись на фланг посланного сюда Фавелем отряда. Солдаты заканчивали рыть убежище, и Уайетт попросил у них лопату, чтобы соорудить окопчик для себя и Доусона.
Копать здесь оказалось трудно — земля была каменистой, слой почвы тонкий, и Уайетт смог сделать лишь небольшое углубление. Но он постарался расположить его между скалами так, чтобы те образовали надежную защиту против ветра.
Закончив, он сказал Доусону:
— Вы оставайтесь здесь, а я хочу повидать кого-нибудь из офицеров.
Доусон расположился за скалой и выразительно посмотрел на небо.
— Глядите, это вам не прогулка при легком весеннем ветерке.
Уайетт по-пластунски отполз от скалы. Ветер облепил его тело, словно некий гигант обхватил его пятерней в попытке оторвать от земли. Но он только плотнее прижался к ней и продолжал двигаться вперед. Скоро он дополз до окопчика, где виднелся узел из форменной одежды, который, распрямившись на его зов, оказался солдатом.
— Где ваш командир? — прокричал Уайетт.
Солдат большим пальцем ткнул в сторону склона.
— Далеко?
Солдат выкинул три пальца — триста футов или метров? В любом случае далековато. Удивленные карие глаза посмотрели, как Уайетт отполз от окопа, и скрылись опять под шинелью.
Уайетт потратил немало времени, чтобы отыскать офицера. Когда он нашел его, то обнаружил, что уже видел его в штабе Фавеля. К счастью, и тот узнал Уайетта, и его губы расплылись в белозубой улыбке.
— Привет белому человеку, — прокричал он. — Спускайтесь сюда.
Уайетт втиснулся в окопчик офицера. Переведя дыхание, он спросил:
— Вы не видели здесь белой женщины?
— Нет, никого не видел. Здесь вообще никого нет, кроме моих солдат. — Он опять широко улыбнулся. — Солдат-неудачников.
Хотя Уайетт и не ждал никаких хороших новостей, но все же был разочарован. Он спросил офицера:
— А где население? Как оно это все переносит?
— Люди все там, ближе к Негрито. Каково их настроение, я не знаю, мы еще не успели выяснить. Я послал несколько человек вниз, но они еще не вернулись.
Уайетт подумал, что солдаты этого отряда проделали колоссальную работу. Они совершили марш- бросок на десять миль, затем зарылись в землю, и все это за два часа.
— Я вообще-то ожидал увидеть кого-нибудь здесь, — добавил офицер.
— Да нет, ниже безопаснее, — сказал Уайетт. — Там ветер вряд ли будет больше восьмидесяти- девяноста миль в час. Здесь — дело другое. Здесь более открытое место. Как твои солдаты перенесут пребывание здесь?
— С нами все будет в порядке, — сдержанно ответил офицер. — Мы — солдаты Джулио Фавеля. Мы привыкли к вещам похуже.
— Не сомневаюсь, — сказал Уайетт. — Но и ветер этот достаточно нехорош.
Офицер энергично закивал головой в знак согласия. Затем представился.
— Меня зовут Андре Делорм. У меня была плантация в долине Негрито. Я надеюсь, что когда с Серрюрье будет покончено, я получу ее обратно. Приезжайте навестить меня, мистер Уайетт. Вы повсюду на Сан-Фернандесе желанный гость.
— Спасибо, — ответил Уайетт. — Но я еще не знаю, останусь ли здесь.
Делорм посмотрел на него широко открытыми глазами.
