– Да с того, что они живы. А я люблю все живое. Только тем и занимаюсь, что спасаю чужие жизни.
Я взглянула в окно. Нужно перевести дух, иначе я брошусь к ногам доброго доктора и разревусь во всю глотку.
– Спасибо вам, доктор Дюран, – сказала я, немного успокоив биение сердца.
– Рад стараться.
Он снова повернулся к монитору и двинул мышкой.
– Ну и статейка! «Последние исследования доказали, что курение марихуаны полезно для сердца». – Он усмехнулся. – Заяви я такое, тут же получу расчет.
Глава 21
Спор не за жизнь, а за стол
Только спустя неделю мне удалось забыть об этом визите. Тарин рьяно взялась за работу (после моего так называемого предательства у нее проклюнулся необычайный интерес к лавке). Я сидела на кухне Зака, читала газету и пила кофе. Мне попалась статья, где рассказывалось об изысканиях в области психологии. Группа ученых пыталась установить, по какому принципу сходятся люди. Были опрошены сотни пар, и выяснилось, что в подавляющем большинстве случаев люди выбирают того, кто к ним ближе; так сказать, «географически удобную» особу. Девушка предпочтет молодого человека, который снимает комнату в соседнем доме, парню, живущему через два дома. Мужчина скорее женится на своей секретарше, чем на женщине, которая работает в конторе через дорогу. То есть предпочтение отдается тому, кто близок территориально. Почему так происходит, психологи объяснить не могут. Может, люди, которые большую часть времени проводят рядом, духовно становятся ближе друг другу; а может, во всем виновата наша природная лень.
Тут меня осенило, что Зак, видимо, верит в превосходство пар. Он искренне считал, что люди, живущие вдвоем, счастливее одиночек и что пары способны выполнить любую работу лучше. Он также полагал, что секс с постоянным партнером приносит больше удовлетворения, нежели случайный секс, поскольку основан на взаимном доверии и предоставляет широкое поле для экспериментов, так как каждый досконально изучил особенности другого. (Лично я сомневалась, что сие утверждение стопроцентная истина, но очень хотелось в это верить.) Пары имели преимущество над одиночками и в финансовом отношении, поскольку, например, порция салата рассчитана скорее на двоих, чем на одного человека; и разъезжать вдвоем на одной машине тоже выгоднее. («Знаю, я сумасшедший», – признался Зак, когда поделился со мной соображением насчет салата.) В общем, жизнь вдвоем устраивала Зака почти во всем.
Зак любил порядок. Он был одержим экологически безопасными материалами и посему выбирал в бакалейной лавке «У Джо» самую жесткую из всех известных видов туалетную бумагу. Он ужасался, если я покупала упаковку из шести бутылок воды, когда можно было наполнить из кулера старую бутыль. Зак уважал мое увлечение мебелью, но иногда мы спорили, что важнее: интерьер или еда? («Кресло ведь не съешь», – говорил он, когда я убеждала его вложить деньги в данный предмет обихода. «Но и одним паштетом из печенки тоже сыт не будешь», – возражала я.) Во всем, что касалось пищи, Зак был щепетилен до крайности, меня аж смех разбирал. Он выращивал собственный базилик и багровел от злости, если урожай съедали гусеницы. А ресторан, где ему осмеливались поднести слегка остывшее блюдо, в результате получал крайне холодный отзыв.
Кое-что из того, что я узнала о Заке, меня удивило. Например, оказалось, что он не очень-то любил Хэппи. Зак считал, что от животных должен быть какой-то прок: мясо, работа, шкура, молоко или яйца. Конечно, сам бы он никогда не признался, что недолюбливает Хэппи: ведь Сесил носилась с собакой, будто с ребенком. Теперь пес остался на попечении Зака, покуда их не разлучит смерть. Но было заметно, что он явно теряет к собаке интерес и из-за этого чувствует себя виноватым. Если меня долго не было, Хэппи, изголодавшись по вниманию, начинал хулиганить: грыз носки, рылся в мусоре, царапал ножки стульев и хватал людей за ноги. Когда он чересчур расходился, Зак выгонял его на задний двор и запирал дверь. Тогда Хэппи начинал скулить, да так жалобно, что мне самой хотелось заскулить вместе с ним. Зак позволял Хэппи свернуться калачиком на диване, только когда мы смотрели кино, но при этом непременно требовал подстелить под него махровое полотенце. При Сесил полотенце никогда не подстилалось: лишнее доказательство того, что я не умела, как она, вертеть Заком. В такие минуты я припоминала, как Сесил иногда жаловалась, будто Зак слишком уж ее контролирует. Но тогда-то я не принимала этого всерьез, мол, милые бранятся – только тешатся.
И все-таки мужчины заботливее Зака, я не встречала. Как-то я обмолвилась, что в то лето, когда я обучалась за границей, пристрастилась к коктейлю «Пиммз». Вскоре я с удивлением обнаружила этот коктейль в буфете. Если я желала посмотреть какое-то телешоу, Зак его для меня записывал. Когда мне хотелось съесть какое-нибудь особое блюдо, он его для меня готовил. Если меня клонило в сон, укрывал меня одеялом. Он дарил роскошные подарки: кожаную сумочку, перламутровые серьги. У меня было все, о чем я мечтала: обеды в ресторанах, продуманные презенты.
Не знаю, когда я впервые поняла, что, хотя Зак мне и нравится, настоящей любви я к нему не питаю. Где-то в начале декабря романтика выскользнула за дверь, не попрощавшись, словно невежливая гостья. Я с удивлением обнаружила, что у меня больше не кружится голова от близости Зака и я уже не сгораю от страсти. Чем больше холодало на улице, тем более страстно я желала стремиться к нему всей душой, иначе не скажешь.
А потом еще этот случай с помадой – типично в его духе. Из-за вечно включенного обогревателя воздух в доме стал сухим, и у меня потрескались губы. Зак это заметил. Мы ужинали в новом ресторанчике-суши со странными правилами: что вы будете есть, здесь решал шеф-повар.
– Вот, купил тебе одну вещицу. Так, пустяк, – сказал Зак и протянул мне стеклянный пузырек.
Я прочитала состав бальзама (натуральное алоэ, вербена и шалфей) и потом только заметила маленькую карточку: «С вечной любовью, Зак». В горле у меня застрял комок, в глазах защипало. Я извинилась и бросилась в туалет, к безмолвному возмущению шеф-повара. Я заперлась в кабинке, уселась на толчок и попыталась успокоиться. Да что это со мной? На меня словно бы что-то давило. Прошло несколько минут, а я все никак не могла отдышаться. Пора было возвращаться за столик, иначе Зак начнет волноваться. Я наложила на губы немного жирной, приятно пахнущей помады, и они сразу стали влажными, словно бы покрытыми росой. Сесил всегда говорила, что смазать губы бальзамом – все равно что к косметологу сходить, эффект тот же. Я высморкалась и вернулась к Заку. Свалила все на аллергический приступ и до конца ужина как ни в чем не бывало обсуждала с Заком качество обслуживания, декор и свежесть солененьких морских устриц.
Позже, когда Зак вошел в меня, уверяя при этом в самых нежных чувствах, я сказала, что тоже его люблю. В конце концов, я была жива, а Сесил – нет. И мне досталось все то, чего она теперь была лишена. «Какая же я эгоистка, – подумала я, когда мы занимались любовью. – И как печально, что меня это больше
