берег с обеих сторон понижался, крутые склоны превращались в пологую долину – всего шагов на полторасто-двести. Дальше – настоящий обрыв, неведомо как и почему огородивший двумя отвесными стенами жалкенькую, мелкую подмосковную речушку. Рядышком в рощице лет сорок назад какие-то душегубы прикончили путника, тело закидали ветками и прикрыли дерном, веет оттуда так бодряще… так тонизирующе… чистой лиходатью. Так вот, прорываться стоило на пологом месте и только там.
Кого он мог израсходовать без особого ущерба? Да всех или, быть может, почти всех. За исключением, пожалуй, Мортяна, Песьей Глотки и поварихи. Последняя готовила превосходно. Пятидесятый предпочел бы скорее лишиться взвода, чем ее кулинарных талантов. В этакой провинциальной армейщине – и столь поразительное дарование… Игрушечный капитан покуда нужен. Конечно, огрызок. Конечно, щенок. Притом дворняги. Более того, дворняги, странным стечением обстоятельств переспавшей с каким-то ублюдочным представителем мелкотравчатой шпаны. Надо полагать, спьяну. Кто сказал, что среди собак нет алкоголиков? Но при всем том, дворняжий отпрыск – на данный момент лучшее из имеющегося. Когда славный сбродоотряд доберется до книжицы и получит добро на возвращение домой, ему надо будет оставить кого-то здесь, в Срединном мире для возобновления сети. И Песья Глотка – единственный, кому можно доверить командование хотя бы на время. Пятидесятый подумывал о Мортяне, тот, конечно, опытнее, но только на случай драки; в Срединном мире он никогда подолгу не жил, нравов не знает. Участвовал, конечно, в специальных операциях… однако почти всегда в тех случаях, когда требовалось кого-то рвать без особых раздумий. Да-с, Мортян чистокровная нелюдь, элитная раса, и, следовательно, во всех случаях его следует ставить выше Глотки и ему подобных. Во всех, кроме нынешнего. Возглавлять резидентуру в самой человечьей гуще сержант органически неспособен…
Ах, как славно было бы, чище черной пентаграммы и изысканнее одеяний из магии болот и туманов, если б все вышло, как намечалось. Резидента не пришлось бы искать: приказом по Конгрегации стратегических служб таковым был назначен гвардии подполковник, готовившийся к этому целый год, креатура Пятидесятого… Впрочем, операции в Срединном мире давным-давно, сразу после заключения Конкордата, превратились в искусство компромисса между идеальным и возможным. Раньше было проще – бей да и все!
Мортяна хотел было поберечь. Ценный кадр. На их импровизированной доске он стоит не меньше ладьи… Не вышло. Собрал полковник младших командиров, принялся объяснять им диспозицию, капралу Акселю, который командовал отвлекающим отрядом, не ведая об истинной своей роли, доверительно сообщил от него зависит-де судьба боя… пообещал кое-что соответственно чину. Как водится. Аксель, тупая деревенщина, неуклюжая громада, заулыбался младенчиком. А на лбу у него цвела невыносимым пурпуром руна скорой и неотвратимой гибели тела… Как он доказывал, вот, дескать четверка испытанных бесей, на скорости проскочим через мост, порвем замухрышек! И полковник его словесам внимал с благосклонным покачиванием головы. А сержант, крестильная купель, ухмылялся… Никакой магии, никакой телепатии не понадобилось ему, чтобы догадаться, кому в грядущей баталии предстоит отдать тела за общий успех. Просто сработал вечно бодрствующий инстинкт: безошибочно определять, с какого места начальство начинает врать и морочить голову нижним чинам. Ничего не говорил Мортян, но ухмылялся отвратительно долго, целых полминуты. И глядя на него, как-то поник бравый капрал.
– Ну что же, – ответил на его предложение Пятидесятый, – идея конструктивная. Только прорываться будете на нескольких машинах. Капрал Аксель поедет на второй. А на первой в прорыв пойдет наш ударный кулак… под командой сержанта Мортяна.
– Рад стараться, Ваше мракобесие! – и на лице у мерзавца написан полнейший гомеостаз с окружающей средой, неприветливой и суровой, до краев переполненной стихийным бедствием по имени начальство.
О, беси, беси! Неприхотливая и выносливая раса! Не вы ли становой хребет Воздушного королевства? Не вы ли неиссякаемый запас его жизненной энергии? Не вам ли дарована подлинная твердость духа? Будь у вас мозги, а не труха, вообще цены б вам не было…
Зеленый Колокольчик готовил операцию в течение суток. А исход ее решился в течение нескольких минут. Собственно, хватило двух минут.
Он подождал, пока пулеметные очереди и прочая трескотня у моста не превратилась в басовитый непрерывный гуд. Кажется, там завязалось всерьез, и кто-то даже проскочил на противоположную сторону. Наверное, Мортян с Бартольдом… Теперь и здесь стоит приниматься за дело.
Зеленый Колокольчик еще не знал, что именно в этот момент тело капрала Акселя перестало существовать в бензиновом взрыве.
Сначала полковник расчистил противоположный берег для атаки на участке главного удара. Послал «Огненную стену» шириной в три шага и высотой в сорок локтей. Обугленные стволы березок, головешки, словом, качественная черная полоса… Черная березовая каша с человечинкой. Нет, кажется кто-то еще там шевелится. Послал «Зыбун». Все, кроме травы, камней и деревьев должно было уйти в землю, превратившуюся в жидкую грязь. Ни выстрела, ни шевеления. Противоположный берег молчал вполне умиротворенно. Классические приемы действуют безотказно. На всякий случай полковник запустил милую штучку собственного сочинения. «Щекотунчик». Покуда не минет 666 ударов сердца, всех тех, кто уцелел каким-то чудом, если, конечно, кто-нибудь уцелел, будет бить крупная дрожь, изящно переходящая в судороги. Пожалуй, пускай попробуют пострелять…
Около семи десятков бесей и без малого десяток бойцов, присланных Кали-Суном, устремились к речушке. Вдруг та сторона огрызнулась. И огрызнулась всерьез. Ударили два пулемета. Рявкнул гранатомет. Правда, огонь с противоположного берега оказался неэффективным. Мимо, мимо, мимо… Почти все – мимо. Как вышло, что вся тщательная магическая «артподготовка» пошла упырю под хвост, и только «Щекотунчик», видимо, сработал? Ладно, потом будем над этим размышлять, хорошо, хоть что-то…
Левый фланг атакующих зацепило чем-то посерьезнее: редкие сосенки полетели в разные стороны, завизжали беси, вода в речушке взметнулась фонтаном и ухнула вниз. Что это? Что это?
Полковник с первого раза не понял, какое оружие использовал Бойков. Но то, что московский воевода, упырь ведает как, разгадал направление главного удара и расположился со своими отборными людьми как раз напротив Зеленого Колокольчика, – факт. Две решающие минуты сражения начали свой отсчет. Почти сразу же Бойков нанес новый удар. Прямо по фронту атаки, там, где бесо-людская толпа была гуще всего, образовалась круглая вмятина с диаметром не меньше ста шагов. Два деревца по краям вмятины отлетели в стороны, а все то, что оказалось внутри окружности, – люди, беси, кусты и высокая старая сосна, – оказались равномерно размазанными по дну вмятины. Как будто сверху на них обрушился чугунный молот размером с дом…
Бойков, оказывается, освоил «Молот ведьм». Специалист! Далеко не у всех получается. Полковник ответил незамедлительно. Два огненных смерча понеслись в то место, где он уловил вспышку контрмагии. «Молот ведьм» – сильная вещь, но больше двух выстрелов не может сделать никто. Тяжелый трюк, слишком изматывает такая концентрация веры. Во всяком случае, Пятидесятый не помнил никого, способного больше чем на два выстрела. Ergo, московский воевода сейчас валяется где-нибудь напротив, обессиленный, полумертвый от усталости. Или этот умелец – Андреас?
Смерчи уперлись в невидимую стену. Некто выставил «Прозрачный щит» и очень прилично сопротивлялся. Полковник добавил напора, «надавил» на щит. Один смерч вышел у него из-под контроля, но очень удачно. Убегая куда-то вбок по бессмысленной траектории, смерч добрался до пулеметного гнезда. Редкой красоты зрелище: тяжелый пулемет «Утес» со своим расчетом висит высоко над землей на вертящейся и изгибающейся струе пламени. И сам вертится, подпрыгивает… Смерч потерял силу, опал. На землю рухнули два трупа средней прожаренности и бесформенный кусок металла. Второй смерч удалось продавить внутрь щита. Пламя метнулось, прошло через то место и моментально погасло. Выбил он их или нет? Непонятно.
Беспорядочная трескотня, лупит пулемет, люди Кали-Суна отвечают скупыми автоматными очередями. Атакующие добрались до речки и форсировали ее вброд – воды по колено, в самых глубоких местах – по пояс.
Пощупал издалека: щит все-таки есть, не исчез…
И тут «Молот» ударил в третий раз. Не столь удачно, под каким-то неудобным углом, так что половина удара ушла впустую. Но попавшего в роковую окружность оказалось достаточно. Семь или восемь самых смелых, тех, кто уже брел по воде, скосило под чистую. Страх остановил всех остальных. Жив ли Бойков, или нет, и кто там бил в третий раз, не важно. Беси утратили кураж. Попятились. На виду у всех
