хотим, чтобы ты нам сказал… ОТВЕТ!
— Какой ответ? На что ответ?
— Жизнь! — потребовал Глубец.
— Вселенная! — поддержал его Болвал.
— Все-все! — сказали они хором.
Глубокий Замысел затих для секундного размышления.
— Ловко! — сказал он наконец.
— Но ты сможешь?
Долгая пауза.
— Да, я смогу ответить.
— Ответ существует? — спросил Глубец сдавленным от волнения голосом.
— Простой ответ? — добавил Болвал.
— Да. Жизнь, Вселенная и Все-все. Ответ есть. Но мне нужно подумать.
И вдруг все нарушила внезапная суматоха: дверь распахнулась, отлетев в сторону, двое сердитых мужчин в вульгарных серо-голубых мантиях и с лентами Краксванского университета ворвались в комнату, разбрасывая по сторонам худосочных привратников, пытавшихся преградить им путь.
— Мы требуем доступа! — кричал мужчина помоложе, заезжая локтем в горло молоденькому секретарю.
— Сюда! Попробуйте нас удержать! — орал тот, что был постарше, выпихивая юного программиста из дверей.
— Мы требуем, чтобы нас не держали снаружи! — ревел младший, хотя уже находился в комнате и никто более не пытался его выпроводить.
— Кто вы? — спросил Болвал, рассержено поднимаясь с места. — Что вам нужно?
— Я Магиглас! — объявил мужчина постарше.
— А я требую, чтобы я был Врунфондлем! — прокричал мужчина помладше.
Магиглас повернулся к Врунфондлю и сердито объяснил.
— Все в порядке. Этого можно не требовать.
— Порядок! — взревел Врунфондль, грохнув кулаком по ближайшему столу. — Я Врунфондль, и это не требование, а твердый факт! Мы требуем твердых фактов!
— Нет! — раздраженно воскликнул Магиглас. — Это в точности то, чего мы не требуем!
Едва переведя дыхание Врунфондль закричал.
— Мы не требуем твердых фактов! Мы требуем полного отсутствия твердых фактов! Я требую, чтобы я мог быть или не быть Врунфондлем!
— Да кто вы, черт побери? — воскликнул оскорбленный происходящим Глубец.
— Мы философы, — ответил Магиглас.
— А если захотим, то нет, — Врунфондль назидательно помахал перед программистами пальцем.
— Да, — настойчиво повторил Магиглас. — Мы вполне определенно представляем Объединенный Союз философов, мудрецов, светил и других мыслящих личностей. Мы желаем, чтобы эту машину выключили, причем немедленно!
— А в чем дело? — спросил Болвал.
— Я скажу, с чем это связано. Настоящая проблема — размежевание.
— Мы требуем, — завопил Врунфондль, — чтобы размежевание было или не было проблемой!
— Вы сделаете, чтобы машины и дальше складывали числа, — угрожающе сказал Магиглас, — а мы, большое спасибо, позаботимся о вечных истинах. Хотите оценить свое положение с точки зрения закона? По закону, Поиски Абсолютной Истины являются неотчуждаемым правом работоспособных мыслителей. Приходит какая-нибудь чертова машина и действительно находит ответ, а мы остаемся совсем без работы, да? Я вот о чем: что толку нам сидеть заполночь, споря, есть ли Бог, нет ли Бога, если эта машина возьмет и выдаст на следующее утро растреклятый номер Божьего телефона?!
— Верно! — закричал Врунфондль. — Мы требуем жестко определенных границ для сферы сомнения и неопределенности!
Вдруг в комнате раскатился громоподобный голос.
— Можно мне высказать наблюдение по данному поводу? — поинтересовался Глубокий Замысел.
— Мы будем бастовать! — завизжал Врунфондль.
— Точно! — поддержал его Магиглас. — Будет вам национальная стачка философов!
В комнате вдруг раздалось шипение: это вспомогательные басовые динамики, спрятанные в неброских резных полированных колонках, добавили голосу Глубокого Замысла немножко мощи.
— Все, что я хотел сказать, — взревел компьютер, — то, что мои цепи сейчас безотрывно заняты вычислением ответа на Главный Вопрос Жизни, Вселенной и Всего-всего, — компьютер сделал паузу и, удовлетворившись тем, что привлек общее внимание, продолжил потише, — но программе требуется немножко времени для вычислений.
Глубец нетерпеливо взглянул на часы.
— Сколько же?
— Семь с половиной миллионов лет.
Болвал с Глубецом растерянно заморгали.
— Семь с половиной миллионов лет! — вскричали они хором.
— Да, — заявил Глубокий Замысел, — я ведь говорил, что мне нужно подумать, разве нет? И мне показалось, что выполнение подобной программы связано с созданием огромного количества популярной литературы по всем разделам философии вообще. Каждому захочется выстроить собственную теорию насчет того, к какому ответу я в конце концов приду. А кто сможет лучше всех извлечь выгоду из такого рынка, если не вы сами? И до тех пор, пока вы будете достаточно грубо спорить друг с другом, пока будете поливать друг друга грязью в популярной прессе, до тех пор у вас будет хлеб с маслом. Ну, как это звучит?
Философы изумленно разинули рты.
— Черт возьми, — сказал Магиглас, — вот это то самое, что я называю думать. Эй, Врунфондль, почему мы никогда о таких вещах не размышляли?
— Не знаю, Магиглас, — ответил потрясенный Врунфондль шепотом. Наверное, для этого нам пришлось бы слишком перенапрячь мозги.
Поговорив так, они развернулись на пятках и вышли из дверей навстречу новой жизни, превзошедшей их самые ослепительные мечты.
Глава 26
— Да, весьма поучительно, — сказал Артур, когда Споропозороразор поведал ему самые яркие места приведенной выше истории, — но мне не ясно, какое отношение все это имеет к Земле, мышам и прочему.
— Это лишь первая половина истории, землянин, — ответил старик. Если вам интересно выяснить, что же произошло через семь с половиной миллионов лет, в знаменательный день Ответа, то позвольте пригласить вас в мою студию, где вы сами сможете пережить все события при помощи сенсоленточных записей. Конечно, если вам не будет любопытнее наскоро осмотреть поверхность новой Земли. Правда, боюсь, что она лишь наполовину готова: мы даже еще не окончили захоронение искусственных скелетов динозавров в поверхностные отложения, а после нужно будет настелить третичный и четверичный периоды кайнозойской эры и…
— Нет, спасибо, — ответил Артур, — ведь она не сможет быть точно такой, как прежняя.
— Нет, такой же она не будет, — подтвердил Споропозороразор и развернул воздухолет, направив его к умопомрачительной стене.
