— Сорок два, — произнес Глубокий Замысел с бесконечным величием и хладнокровием.
Глава 28
Прошло много времени, прежде, чем кто-нибудь заговорил.
Пфук краешком глаза видел море напряженных ожидающих лиц, заполнивших площадь снаружи.
— Нас линчуют, да? — прошептал он.
— Незавидная доля, — мягко произнес Глубокий Замысел.
— Сорок два! — завопил Гускряак. — И это все, что ты можешь предложить после семи с половиной миллионов лет работы?
— Я очень тщательно все проверил, — ответил компьютер. — Совершенно определенно: это и есть ответ. Говоря откровенно, думаю, что на деле вы никогда не знали, в чем состоит вопрос.
— Но это был Великий Вопрос! Вечный Вопрос о Жизни, Вселенной и Всем-всем! — застонал Гускряак.
— Да. Но в чем он заключается? — сказал Глубокий Замысел тоном терпимого отношения к дуракам.
Мужчины смотрели на компьютер, потом друг на друга, затем наступила отупляющая тишина.
— Ну, знаешь, это просто все… в целом… — сделал беспомощную попытку Пфук.
— В точности! — ответил Глубокий Замысел. — Поэтому, когда вы выясните, каков вопрос, вы поймете, что означает ответ.
— О ужас, — пробормотал Пфук, отшвыривая свой блокнот и вытирая скупые слезы.
— Послушай, ладно, хорошо, но, пожалуйста, ты можешь просто сказать нам вопрос? — спросил Гускряак.
— Вечный Вопрос?
— Да!
— Жизни, Вселенной и Всего-всего?
— Да!
Глубокий Замысел поразмыслил.
— Ловко! — произнес он.
— Но ты можешь? — вкричал Гускряак.
Глубокий Замысел размышлял дольше. Наконец он твердо сказал: «Нет!»
Мужчины в отчаянии съежились на своих стульях.
— Но я скажу, кто может.
Мужчины встрепенулись.
— Кто? Скажи нам!
Вдруг Артур почувствовал, что его скальп встает дыбом, когда он вдруг начал медленно, но неумолимо приближаться к компьютерной консоли, но потом сообразил, что это был всего лишь драматический крупный план, сделанный лицом, производившим запись.
— Я говорю ни о ком другом, как о компьютере, которому суждено прийти после меня, — выразительно сказал Глубокий Замысел, и его голос окрасили отчетливые проповеднические интонации. — О компьютере, чьи простейшие характеристики я не в силах обсчитать, но который я все же сконструирую для вас. Компьютер, который сможет вычислить Вопрос на Великий Ответ. Компьютер, столь бесконечной и утонченной сложности, что сама органическая жизнь составит часть его рабочих матриц. И вы сами должны будете принять новую форму и войти в компьютер, чтобы управлять его десятимиллионнолетней работой! Да! Я сконструирую для вас этот компьютер! И я открою вам его имя. Да наречется он…Землею!
Пфук разинул рот от удивления.
— Что за дурацкое имя, — сказал он и вдоль всего его тела прошли большие разрезы. На Гускряаке вдруг тоже ниоткуда появились ужасные надрезы. Компьютерная консоль выцвела и растрескалась, стены затряслись, стали распадаться, и комната обвалилась вверх, через собственный потолок…
Споропозороразор стоял перед Артуром, держа в руках два провода.
— Конец записи, — объяснил он.
Глава 29
— Зафод! Проснись!
— Ммммвввввэээээ?
— Давай, просыпайся!
— Дайте же мне заняться тем, что у меня хорошо получается, а? попросил Зафод и перевернулся на другой бок, отворачиваясь от голоса, чтобы спать дальше.
— Хочешь, чтобы я тебе наподдал? — осведомился Форд.
— А это доставит тебе большое удовольствие? — сонно пробормотал Зафод.
— Нет.
— Мне тоже. Так в чем дело? Кончай меня теребить, — Зафод свернулся калачиком.
— Он получил двойную порцию газа, — сказала Триллиан, глянув на Зафода, — через два дыхательных горла.
— И бросьте болтать, и без того трудно уснуть. Что стряслось с землей? Везде твердо и холодно.
— Это золото, — ответил Форд.
Зафод оказался на ногах одним изумительным балетным движением и уже всматривался в горизонт, потому что вокруг во всех направлениях простиралась совершенно гладкая и твердая золотая почва. Она блестела, как… Невозможно сказать, как она блестела, так как ничто во Вселенной не блестит так, как планета из цельного золота.
— Кто это все там собрал? — завопил Зафод, выпучив глаза.
— Не возбуждайся, — сказал Форд. — Это всего лишь каталог.
— Кто?
— Каталог, иллюзия, — пояснила Триллиан.
— Как ты можешь это говорить? — вскричал Зафод, падая на четвереньки и принимаясь разглядывать землю. Он тыкал и сверлил почву ногтем. Она была очень тяжелой и чуть-чуть мягкой: царапалась ногтем. Она была очень желтой и очень блестящей, а дыхание затуманивало ее так своеобразно и особенно, как затуманивается от выдоха цельное золото.
— Мы с Триллиан недавно прошлись, — сообщил Форд. — Мы кричали и вопили до тех пор, пока не явился кто-то, а потом продолжали орать и визжать, пока с них не хватило. Тогда они нас перенесли в свой планетный каталог, чтобы отвлечь, до поры, когда смогут нами заняться. Это все сенсоленты.
Зафод с горечью поглядел на Форда.
— Какой бред: вырвать меня из моего собственного отличного сна, чтобы показать чей-то еще, — и в раздражении отвернулся.
— Что там за ущелья? — спросил он.
— Проба, — ответил Форд. — Мы взглянули.
— Мы не стали будить тебя раньше, — вступила Триллиан. — На последней планете было по колено рыбы.
— Рыбы?
— Некоторым людям нравятся престранные вещи.
— А до того была платина. Немного тускловато. А вот на это, решили мы, ты был бы не прочь посмотреть.
