где же они хотят быть.
Мистер Проссер хотел быть в пункте D. Пункт D не находился нигде конкретно. Им могла бы стать любая подходящая точка, достаточно удаленная от пунктов A, B и C. В пункте D Мистер Проссер желал бы иметь хорошенький маленький коттедж с топорами над дверью, а все свое время проводить в пункте E, который был бы ближайшей к пункту D пивной. Его жена, конечно, мечтала о вьющихся плющах, но Мистер Проссер хотел топоры. Почему - он не знал. Просто ему нравились топоры.
Под насмешливыми ухмылками бульдозеристов мистер Проссер вспотел и покраснел. Он переступил с ноги на ногу, но не почувствовал себя удобнее. Кто-то явно проявлял полную некомпетентность, и мистеру Проссеру от всей души хотелось, чтобы это оказался не он.
Мистер Проссер сказал:
– У вас было достаточно времени, чтобы обратиться с предложениями и жалобами.
– Достаточно времени? - взвыл Артур. - Достаточно времени! Я впервые услышал об этом от рабочего, который пришел сюда вчера. Я спросил его, не пришел ли он помыть окна, а он сказал 'нет, я пришел сносить дом'. Конечно, он не сказал мне это сразу. Черта с два. Сначала он вытер пару стекол и взял с меня пятерку. А потом уже сказал.
– Но, мистер Дент, со всеми планами вы могли ознакомиться в вашем районном отделении управления по планированию на протяжении последних девяти месяцев.
– Ну да! Как только я узнал, я сразу отправился взглянуть на них, еще вчера днем. Вы же пальцем о палец не ударили, чтобы обратить ни них чье-либо внимание, так? Во всяком случае, не рассказали о них никому ни словечка.
– Планы висели на доске объявлений...
– На доске? Мне пришлось спуститься в подвал, чтобы найти их.
– Ну да, доска объявлений находится там.
– С фонарем!
– Ну, наверно, света не было.
– И лестницы тоже!
– Но вы ведь нашли объявление, так?
– Да! - сказал Артур. - Что да, то да! Оно лежало на самой нижней полке закрытого шкафа, засунутого в бывшую уборную, на двери которой висит знак 'Осторожно, леопард'.
Проплыло облако. Оно бросило тень на Артура Дента, лежащего, опершись на локоть, в холодной грязи. Оно бросило тень на дом Артура Дента. Мистер Проссер нахмурился.
– Можно подумать, это был такой замечательный дом, - сказал он.
– Прошу прощения, но мне он нравится!
– Вам понравится новое шоссе.
– Да заткнитесь вы! - сказал Артур Дент. - Заткнитесь и убирайтесь, и ваше чертово шоссе заберите с собой. У вас нет никакого права, и вы это знаете.
Рот мистера Проссера пару раз открылся и закрылся, а в голове его пронеслись необъяснимые, но жутко приятные видения: дом Артура Дента пожирает огонь, а сам Артур, визжа, бежит прочь от пылающих руин, и из спины его торчит по меньшей мере три здоровенных копья. Мистера Проссера часто беспокоили подобные видения, и они очень нервировали его. На мгновение он замялся, но потом собрался с мыслями.
– Мистер Дент! - сказал он.
– Да, я слушаю, - отозвался Артур.
– Немного информации к размышлению. Вы имеете представление, какой ущерб понесет бульдозер, если я просто позволю ему наехать на вас?
– Ну, какой? - спросил Артур.
– Да ни малейшего, - ответил мистер Проссер и нервно поморщился, услышав в голове приветственный клич тысячи лохматых всадников.
По забавному совпадению, именно слова 'ни малейшего' соответствуют той мере понятия, которое потомок обезьян Артур Дент имел о том, что один из его ближайших друзей вовсе не является потомком обезьян, и на самом деле происходит с небольшой планеты в окрестностях Бетельгейзе, а ничуть не из Гилдфорда, как он сам обычно говорил.
Артур Дент совершенно этого не подозревал.
Этот его друг прибыл на Землю каких-нибудь пятнадцать земных лет назад и немало сил положил на то, чтобы встроиться в земное общество - надо сказать, весьма успешно. Собственно, эти пятнадцать лет он провел, притворяясь, безработным актером, что выглядело вполне благовидно.
Он допустил только одну промашку, поскольку всегда несколько небрежно относился к подготовительной работе. На основании собранной им информации он сделал вывод, что имя 'Форд Префект' совершенно не будет вызывать подозрений.
Рост его подозрений не вызывал. Черты его лица были довольно эффектны, но также не вызывали подозрений. Волосы он имел рыжеватые, жесткие, и зачесывал их от висков. Нос, казалось, натягивал кожу лица. Что-то не вполне нормальное было в нем, но трудно было определить, что именно. Может быть, то, что моргал он недостаточно часто, и если вы разговаривали с ним долгое время, ваши глаза из-за этого начинали слезиться. А может быть, он улыбался чуть шире, чем надо, и от его улыбки у собеседника появлялось впечатление, что Форд собирается перерезать ему горло.
Большинство друзей, которых Форд завел на Земле, считали его эксцентричным, но безобидным - бесшабашным выпивохой с несколько странными привычками. Например, часто он вламывался на университетские вечеринки, сильно набирался там, ловил первого попавшегося астрофизика и принимался издеваться над ним до тех пор, пока не оказывался вышвырнут на улицу.
Иногда же его охватывало странное настроение, и он смотрел в небо, словно зачарованный, пока кто-нибудь не спрашивал его, чем он занят. Тогда он испуганно оглядывался, а потом усмехался:
– Да так, высматриваю летающие тарелки, - отшучивался он, и все смеялись и спрашивали, какие же летающие тарелки он ищет?
– Зеленые! - отвечал он с кривой усмешкой, громко хохотал, а потом вдруг срывался в ближайший бар и закупал на всех огромное количество выпивки.
Такие вечера обычно кончались плохо. От виски Форд совсем съезжал с катушек, забивался в какой- нибудь уголок с девушкой и объяснял ей заплетающимся языком, что цвет летающих тарелок в сущности не имеет такого уж большого значения.
Впоследствии, ковыляя домой по ночным улицам, он часто спрашивал у проходивших полисменов, не знают ли они, как добраться до Бетельгейзе. Полисмен обычно отвечал что-нибудь навроде:
– Вы не думаете, что вам пора отправляться домой, сэр?
– А я что пытаюсь сделать?! - неизменно отвечал в таких случаях Форд.
На самом деле, когда Форд отсутствующе смотрел в ночное небо, ему было действительно все равно, какую летающую тарелку он там увидит. Он говорил 'зеленые' потому, что зеленый - традиционный цвет мундиров бетельгейзианских торговых разведчиков.
Форд Префект отчаянно жаждал увидеть хоть какую-нибудь летающую тарелку, потому что на пятнадцать лет подряд непозволительно зависать нигде, особенно в таком умопомрачительно унылом месте, как Земля.
Форд хотел увидеть летающую тарелку, потому что он знал, как стопить летающие тарелки и как ездить на них. Он знал, как увидеть все чудеса Вселенной меньше, чем за тридцать альтаирских долларов в день.
На самом деле Форд Префект был внештатным корреспондентом той самой в высшей степени замечательной книги - 'Путеводитель вольного путешественника по Галактике'.
Человек привыкает ко всему, и к ленчу жизнь в окрестностях дома Артура вошла в устойчивую колею. Роль Артура заключалась в том, чтобы лежать, ругаясь, в грязи, время от времени требуя к себе своего адвоката, свою мать или интересную книжку; роль мистера Проссера заключалась в том, чтобы пытаться увлечь Артура разговорами на темы типа 'Общественное превыше личного', 'Прогресс нельзя остановить',
