Лиготти Томас
Медуза
Лиготти Томас
Медуза
До того как покинуть комнату, Люциан Дреглер набросал в своей записной книжке несколько бессвязных мыслей.
Зло, ужас никогда не обманывают: то состояние, в котором они всегда оставляют нас, это просветление. И только это состояние чудовищного прозрения позволяет нам полностью понять окружающую нас реальность,
Мы можем спрятаться от ужаса только в сердце ужаса.
Действительно ли я единственный среди мечтателей, кому удалось достичь расположения Медузы — моего первого и самого старого друга — в отличие от остальных? Ответит ли она мне на эту сладкую лесть?
Он успокоился, оставив эти записи в безопасности на бумаге, а не в памяти, где они вероятно скоро бы стёрлись. Дреглер накинул пальто, закрыл за собой дверь комнаты и начал спускаться по лестнице в задней части здания. Угловатые улицы и аллеи — вот был его привычный маршрут к тому месту, которое он обычно посещал; тем не менее, чтобы сэкономить время — вернее чтобы
Здесь было темно, хотя не так как в первый раз. Так же было более людно, чем показалось Дреглеру с первого взгляда. Он постоял у двери, медленно снимая перчатки, в то время как его взгляд привлёкло слабое мерцание ламп из тусклого металла, которые висели на стенах так далеко друг от друга, что свет одной едва соединялся со светом соседней. Затем постепенно тьма рассеивалась, открывая взгляду следующее: сияющий лоб, блеск стёкол очков в тонкой оправе, сигарета, зажатая между пальцами на столе, ботинки из полированной кожи.
«Добрый вечер, Джозеф», - сказал Дреглер человеку, сидящему за столом возле необычайно высокого и узкого окна. Джозеф Глир посмотрел секунду на старые перчатки, которые Дреглер положил на стол.
«Вы носите те же перчатки», - ответил он на приветствие, затем поднял глаза и, улыбаясь, заметил: «И то же пальто!»
Глир встал, и они пожали друг другу руки. Потом они сели и Глир, показывая на пустой бокал, стоящий между ними на столе, спросил Дреглера, можно ли ему выпить бренди. Дреглер кивнул, и сказал: «Это только сентиментальная встреча, Джозеф?»
«Частично да. Подождём, пока принесут напитки, тогда вы сможете меня поздравить».
Дреглер без видимого интереса пристально всматривался в лицо Глира. Бывший школьный друг Дреглера, Глир всегда имел вкус к плетению интриг, не упускал из виду ни одной из деталей любой церемонии или документа. Он так же любил небольшие секреты. В дискуссиях, например, — неважно, что было предметом беседы — философия ли или старые фильмы — Глир вдруг заявлял о своей причастности к наиболее изощрённой школе мысли. В то же само время Дреглер сразу замечал, что замышляет в уме его друг. Хотя не всегда было легко подыгрывать Глиру, но предчувствие всегда помогало Дреглеру.
Всё то, что требует аргументов, не стоит их, так же как то, что взывает к вере, достойно её. Реальное и нереальное существуют вместе в нашем страхе, единственной «сфере», которая имеет значение.
Возможно, что именно скрытность была основой их дружбы. Вот и сейчас Глир держал Дреглера в напряжении, чей взгляд был направлен на высокое окно, за которым виднелись голые ветви вяза, призрачно трепетавшие под светом прожекторов.
Женщина, с двумя бокалами на подносе, стояла возле их стола. В то время как Глир платил за напитки, Дреглер поднял свой бокал для тоста. Когда официантка ушла, он сказал: «За твои успехи, будущие и настоящие».
«Я думаю, что в этот раз всё будет иначе, спасибо Люциан».
«Моя память так же слаба, как и моё внимание. Я смотрел на что-то блестящее на твоём пальце, когда увидел блеск в твоих глазах. Не кольцо ли это от невесты?»
Глир засунул руку в расстёгнутый ворот рубашки и достал цепочку, на конце которой был бриллиант розового цвета в серебряной оправе.
«Современные изобретения, - равнодушно заметил он, убирая цепочку и камень. - Так всегда у современных людей. Но свадьба есть свадьба».
Какое то время оба мужчины сидели молча. Дреглер ещё раз взглянул на соседний столик, сделал маленький глоток и продолжал ждать.
«Люциан», - начал Глир таким неслышным голосом, что его едва было слышно.
«Я слушаю», - заверил его Дреглер.
«Я здесь не затем, чтобы праздновать мою свадьбу. Прошёл уже почти год, ты знаешь. Однако для тебя это ничего не меняет».
Дреглер ничего не ответил, воодушевляя своего собеседника вдумчивым молчанием.
«С того времени», - продолжал Глир «моя жена и я окончили университет и много путешествовали, особенно по Средиземному морю. Мы только что вернулись несколько дней назад. Ты хочешь ещё выпить? Ты быстро справился с предыдущим бокалом».
«Нет, спасибо. Продолжай, пожалуйста», - мягко произнёс Дреглер.
Глотнув брэнди, Дреглер продолжил. «Люциан, я никогда не понимал твоей заинтересованности в том, что ты называешь Медузой. Я не уверен, нужно ли мне это, хотя я никогда и не говорил тебе об этом. Я, возможно, смогу тебе в чём-то быть полезным. Ты всё ещё заинтересован в этом?»
«Да, но моё положение не позволяет мне отправиться в путешествие, подобное тому, из которого ты с женой только что вернулся. Ты это имел в виду?»
«Нет, не совсем. Тебе не нужно даже уезжать из города. Подожди минуту. Вот, возьми это».
Глир достал предмет, до этого лежащий на столе. Дреглер посмотрел на книгу. Буквы на переплёте были почти стёрты, но то, что он смог разобрать из названия звучало как:
«Что это?» - спросил он Глира.
«Это что-то вроде паспорта, который сам по себе не имеет никакого значения. Как бы нелепо это ни звучало, но тебе придётся отнести книгу в издательство, - сказал Глир, кладя визитную карту на обложку книги, - спроси у владельца, сколько он сможет тебе дать. Я знаю, что ты часто заходишь в эти магазины. Ты знаком с этим?»
«Немного», - ответил Дреглер.
На визитной карте было написано название издательства:
