на них. Будем думать, что этот позор человечества произошел в последний раз, но такая дума будет лишь мечтой.'
'Человек - общественное животное, но стада человеческие не умеют мирно пастись, а рога не могут употребляться лишь на защиту. И валы могут нередко служить примером. Явление мысли пусть направляет человека в Беспредельность.'
Также говорил Мыслитель: 'Руководители заботятся о сохранении Прекрасного. Фидий ввержен был в темницу, тем самым человечество ввергло себя в тьму. Люди будут изумляться своей жестокой судьбе, но разве не они сами заслужили ее?'
'Старейшины, гонители правды, имена ваши стерлись, но груз ваш обратился в тягость. Сейчас мы встретили прокаженного, он не помнит, какую правду он попрал.' Так предостерегал Мыслитель. И каждый из Нас на своем родном наречии произносил те же слова. Люди не любят слушать то, что они заранее решили не исполнять. В час жестокой братоубийственной резни люди поминают Христа, тем кощунственнее будет такое поношение. Лжесвидетели будут клясться на самых священных предметах повторно, люди не будут страшиться произносить ложную клевету и насмехаться над верою соседа. Найдут время и для хулы и для поношения, а сами трудиться не умеют! Они иногда думают и об общине, но не умеют даже в своем обиходе приложиться к общему делу.
Урусвати знает, как невозможно разрушить неистребимое.
197. Урусвати знает, как много истинных благодеяний остаются непроизнесенными. Человек бросается в море, чтобы спасти своего ближнего - это большое самопожертвование, но не меньшее будет в том, чтобы предотвратить несчастье. Много труда полагается на отвращение явления несчастья. Много пожаров потушено, но не менее предотвращено. Никто не узнает, как пришло спасение, ибо он даже не подозревал грозную опасность. Он никогда не подумает, кому он обязан своим спасением.
Мыслитель говорил: 'Поблагодарим наших невидимых спасителей. Почему мы знаем, что сейчас не нужно нас от чего-то спасти? Разве мы знаем, что грозит нам? Мы считаем день спокойным, но не оглядываемся назад и не видим ядовитую ехидну, но она поползла назад, кто-то ее отогнал. Скажем благодарность невидимым спасителям.'
'Никто не может утверждать, что пространство вокруг нас пусто, наоборот, мы чувствуем сердцем незримое присутствие. Кто зовет нас, кто обнимает нас дуновением, кто наполняет нас радостью или печалью, кто посылает нам решения. Неразумный скажет - во всем я сам. Неразумие делает человека самомнительным. Мудрее сказать - сам я приложу все мои силы, но приму признательно незримую помощь.'
'Будет время, когда человек произнесет в Афинах слово и немедленно получит ответ из Коринфа. Люди овладеют пространство и признают наполненность его.'
198. Урусвати знает, что устремленный вперед ощущает на себе особый ветер. Люди боятся противоставить себя вихрю. Они предпочитают оставаться в хвосте, лишь бы не подвергнуться порывам вихря. Мало кто захочет ради ускорения предстать под удары дождя и града.
Мыслитель говорил: 'Будем осторожны весьма с людьми шаткими, иногда нужно позволить им пребывать в их заблуждениях. Многие не понимают бренность земной собственности, им невозможно внушить смысл бытия. Пусть они побудут в своем заблуждении. Когда они несколько раз примут плотное тело, они постепенно будут освобождаться от чар вещей. Они научатся любоваться творчеством безусловно. Не следует принуждать людей к тому, что они не могут воспринять и вместить. Нужно сказать им об Истине, но насильно нельзя приказать познать Истину. Насилие породит восстание. Могут быть при этом такие противоестественные нарушения, что вместо предвидения может оказаться отступление.'
Каждый школьный учитель может наблюдать, как осторожно следует обращаться с учениками в переходные годы. Учитель сумеет так рассказать о жизни, что каждый поймет, что он сам дошел до такого решения. Учитель будет истинным садовником. Он поймет, какой ветер может полезно отнести зрелые семена.
199. Урусвати знает, насколько неполно остаются в истории поучения Учителей. Нередко вместо главных утверждений указываются лишь побочные второстепенные. Явление зависти или небрежности лишает человечество многих достижений. Мыслитель говорил: 'Если хотите найти редкую рукопись, не ищите ее только в книгохранилищах, лучше походите по базару и приглядывайтесь к оберточной бумаге. Мы нередко находили прекраснейшие обрывки рукописей, служившие оберточной бумагой для овощей. Помни, как один поэт советовал не употреблять ядовитую краску для писаний, иначе, когда торговец обернет ими ягоды, кто-то может отравиться. Не думайте, что сохранно перейдут ваши записи в поколение.'
Также говорил Мыслитель: 'Эскулап не завещал своим слушателям употреблять самые различные средства. Он советовал помнить, что в Природе все целебно. Каждая болезнь имеет средство целительное. Нужно чтобы врачи были также и естественниками. Пусть они по примеру Гигии хранят здоровье людей.'
Если человек заболел, то значит он не имел друга-врача. Пусть врач не будет могильщиком, но другом человечества.
200. Урусвати знает, что в древнейшие времена уже знали о дальних мирах. Нет ничего удивительного, что некоторые люди обладали правильными знаниями. Но большинство считало Землю, лежащей на корове, на черепахе и на каких-то чудовищах. И теперь, наряду с большими познаниями, можно найти такие же нелепые суеверия. Можно спросить, каким путем приобретали знания в древнейшие времена? Казалось бы, при отсутствии письменности и путей сообщения, как могли отдельные люди разных народностей получать правильные осведомления? Для узкого ума трудно ответить на такой вопрос, но знающие о ясновидении и о полетах тонкого тела найдут легко разрешение такому заданию.
Не нужно удивляться, что древние умели лучше хранить тайну, нежели теперь. Они полагали, что священный сон не должен быть выдан невеждам. Так самые лучшие опыты оставались в закрытой среде. Вообще, нужно удивляться, насколько могли уживаться крайности в человечестве. Впрочем, и сейчас люди не менее разнятся в сознании.
Мыслитель говорил: 'Каждый человек хранит в себе возможность непосредственного общения с высшими Мирами. Из этого источника складывается сущность нашего сознания. Мы можем претворить внешние факты в сущности глубинного сознания. Кто сохранит постоянное общение с Высшими Мирами, тот может вникать в прозрение будущего. Устраняя Высшее Общение, человек делается животным.' 'Людям показаны прекрасные символы, но они сочли их суеверием. Мы видим изображения крылатых существ и считаем их вымыслом, но разве каждый из нас не летает? Безразлично, будут ли полеты в светлом или темном теле, но они происходят сознательно и бессознательно. Великий дар Богов - наш сон. Он открывает вход в Мир Надземный. Бессонница считалась наказанием, ибо она лишала человека естественного общения. Друзья, мы должны быть благодарны Богам, которые позволяют нам иметь общение с Ними.'
'Обычно человек слабо сохраняет зрительные образы, запечатленные при полетах, но в глубине сознания мы сохраняем ценные сокровища. Не буду хвалиться, что сумею словами выразить наблюденное. Но как матерь чует в себе первое биение жизни дитяти, так и мы можем ощущать в себе накопление наблюдений.'
'Друзья, мы летаем и легко воспринимаем сияние дальних миров. Кто-то будет по невежеству уверять, что они не существуют, являясь миражом. Но мы, приближавшиеся к ним, знаем их сущность.'
'Друзья, не повторяйте на базаре сказанное, иначе люди сочтут меня безумцем. Будет время, когда слова эти станут понятны. Самые обычные вопросы не следует преждевременно задавать. Невежды легко становятся тиграми, и не следует создавать таких зверей.'
'Друзья, хочу только вам рассказать, как запомнился мне мир дальний. Расстояние до него громадное, но мы летим мгновенно. Нельзя было бы ступить на новую почву, которая чужда нам даже в светлом теле. Но можно видеть очертания морей, можно радоваться прекрасным краскам, даже птицы и рыбы уже видны. Люди не такие, как мы, и чудо сказать - они летают! Язык их не слышен, может быть потому, что сферы звучат. Помню синеву вод, как сапфиры, и зелень изумрудную, и смарагду подобные горы. Казалось, что человек не может ступить на такую чистую почву. Там воздух невыносим нам, но, прикоснувшись к нему, мы страдаем, возвращаясь в нашему телу, душно, как в узкой одежде. Так каждый опыт и сладок и труден.'
201. Урусвати знает, что когда говорим о единении, к тому имеются причины. Мы же приводили пример коня, задерживающего целый караван. Мы упоминали смысл взаимодержания свода, теперь же
