— Зачем ты болтаешь о моей повести?
— А в чем дело, почему нет? Все равно ты ее никогда не напишешь. Есть прямой расчет получить внимание и почести авансом. За это не придется отчитываться. Словом, прямой выигрыш. Надо уметь жить в искусстве, Степка!.. Я обещал Нетте, что завтра мы с тобой прокатим ее по бухте. Согласен? Довольно тебе прокисать в редакции!
Сердце Степана снова захлебнулось.
— Да, кажется, завтра вечером я буду свободен… — Степан обнял Одуванчика и, глядя на него счастливыми глазами, сказал: — Идем пройдемся, Колька, и если ты обещаешь молчать, как…
— Как камень… — подсказал поэт. — Ты ведь любишь оригинальные сравнения.
— …то я попрошу тебя об одном одолжении… О громадном, Колька…
Поэт снял тюбетейку и низко поклонился Степану:
— Я заранее благодарен тебе за то признание, которым ты меня сейчас осчастливишь!.. Так неужели это она, Степка? Неужели это дочь Стрельникова?.. Надо тебе отдать справедливость, ты замкнут, как сундук. Теперь раскрывайся, нечего там! И давно это у тебя?
На бульваре под шум волн Одуванчик сыпал цитатами из лирических поэтов всех эпох и обсуждал со Степаном тактику завтрашнего дня.
7
Они с Одуванчиком думали, что Нетта придет на лодочную пристань одна. Нетта привела с собой кучу юнцов и девиц.
— Хватит ли лодок? — по-хозяйски спросила она. — Я хочу в ту лодку. Она белая, как лебедь.
— Это лучшая лодка, и мы с Перегудовым уже наняли ее, — ответил Степан.
— Вы капитан? — Она, улыбнувшись, протянула Степану руку.
— Капитан вы. С меня достаточно быть вашим матросом.
— Очень любезно! Я сяду на руль. Я люблю править и командовать… Товарищ Перегудов, вы будете нашим Орфеем.
— Невозможно! — категорически отказался Орфей. — Нужно бежать в редакцию. На мне куча срочных досылов, без которых провалится завтрашний номер «Маяка». Между прочим, надо написать передовицу о новых происках Антанты и свести с нею наши старые счеты. Хотя… — Он умоляюще зашептал на ухо Степану: — Я сяду в другую лодку. Хочется прокатиться. Ладно, Степка? Все равно план выполнен…
— Хорошо… Действуй!
Молодые люди шумно рассаживались по лодкам. Юнцы налаживали весла, девицы взвизгивали, принимая каждое покачивание лодки за катастрофу. Вдруг возникла серьезная опасность. Юнец в выпуклых очках дурашливо запищал:
— Нетта, я с вами! Возьмите маленького с собой…
Степан уперся веслом в обшивку пристани, и лодка выскользнула из-под самого носа обладателя выпуклых очков. Нетта с удивлением взглянула на своего матроса, который как ни в чем не бывало закладывал весло в железную уключину.
— Капитан все-таки я, — напомнила она. — Почему вы бросили на берегу этого безвредного стихотворца?
— Я гребец… Зачем попусту тратить силы на эту бездарность?
— Почем вы знаете, что Гусиков бездарный?
— Как пробка… Он пытался напечатать свою мазню в «Маяке». Я читал его стихи.
— Ну ничего, он уже сел в другую лодку… Смотрите, Коля Перегудов тоже едет с нами. Разве ему не нужно в редакцию?
— Вероятно, он решил отложить расправу с Антантой. Пускай она дрожит лишний день в ожидании возмездия! — отшутился Степан.
Девушка посмотрела на него недоверчиво, а потом с любопытством — как видно догадавшись, что ее кругом провели. В чем дело? Почему так распорядился этот парень? Подумайте какой! Но разобраться во всем этом и рассердиться она не успела. Правда, ее бровки на миг сдвинулись, но одновременно уголки губ смешливо вздрогнули.
— Все равно… Весла на воду! — приказала она, вообразив себя морским волком. — Матрос, вам будет неудобно в толстовке. Не стесняйтесь… — Когда Степан остался в тельняшке-безрукавке, Нетта отметила: — Теперь на моем корабле настоящая матросская команда, черная, мускулистая и даже татуированная.
Лодки одна за другой отделялись от пристани и выплывали на серебристую штилевую гладь бухты вместе со своими отражениями — синяя, красная, зеленая, желтая, голубая. Вскоре вся флотилия была на свободном плаву. Наступила минута нерешительности. Куда плыть?
— Я флагман. Поведем их! — Нетта потянула шелковые шнуры румпеля, пробуя руль. — Мне уже давно хочется посмотреть дальний конец бухты. Согласны? — Она крикнула, сложив руки рупором: — Хэлло, следовать нам в кильватер! Не отставать…
Первым полным гребком Степан взвесил весла, примерил их по себе, и лодка рванулась вперед, легкая и послушная. На других лодках поднялась веселая шумная суматоха. Девушки потребовали от гребцов удали, подвигов и побед. Началась импровизированная регата. Публика на бульваре, конечно, занялась гонками, послышались крики: «Синяя, синяя, нажми!», «Куда ей! Белая, дай им конец подержаться!», «Белая, весла поломаешь!»
— Салаги! — презрительно проговорила Нетта и загорланила, придавая словам острый акцент портового говора: — Эй, братишки, из какой гардеробы вы выскочили? Не туманить веслами! Не ловить щук!.. Это же позор — такая работа, чтоб я так жила! — Смеясь, она спросила: — Получается?
Смеялся и Степан; его обрадовало озорство девушки, портовые словечки звучали так забавно в ее устах. И где только она их набралась!
— Но они совсем не умеют грести, — сказала Нетта. — Никто не сравнится с вами! Проучите их, матрос!
Как суетились, как рыли воду гребцы на других лодках, как беспомощно виляла желтая лодка, которой правил поэт в выпуклых очках! Несколькими гребками Степан мог бы оставить далеко позади всю флотилию, но он не спешил и, внутренне посмеиваясь, то сокращал расстояние, отделявшее белую лодку от всей эскадры, то уходил вперед.
Вдруг он затабанил и поднял весла.
— Что вы делаете? — забеспокоилась Нетта. — Очень приятно плестись в хвосте! Весла на воду!
— Отдыхаете? — спросил поэт, правивший желтой лодкой. — Рекомендую также массаж.
— Степа, догоняй! — крикнул Одуванчик, плывший на последней лодке.
— Неужели догоните? — спросила Нетта, понявшая, что задумал Степан. — Они ушли слишком…
Теперь Степан задал себе работу. Он ринулся в бой, и противники поняли, что они опозорятся, если белая лодка, давшая им такую фору, все же вырвется вперед. На лодках поднялся шум. Все пассажиры превратились в гребцов. На каждое весло приходилась пара рук. Лодки напоминали известную деревянную игрушку — кузнец и медведь у наковальни. Гребцы при каждом гребке откидывались назад, а рулевые резко подавались всем телом вперед, помогая работающим. Девицы пищали: «Раз, раз, раз!» Эскадра мчалась вперед.
На белой лодке внешне все было спокойно. Степан греб, Нетта правила, тоже наклоняясь вперед при каждом гребке. Ее глаза азартно блестели на лице, ставшем серьезным. «Ну, только посмейте выдохнуться и осрамиться!» — проговорила она сквозь зубы, и Степан почувствовал, что пощады не будет, если он не оправдает своей дерзости. Он работал, работал, как машина, добиваясь, чтобы каждый новый гребок был сильнейшим. Бульвар остался далеко позади. Все более четко вырисовывались скалы дальнего конца бухты… Степану стало жарко, его тело блестело от пота, он дышал всей грудью, чувствуя, что ему все труднее сохранить бесшумность дыхания.
Одна за другой лодки оставались позади.
