эгоистического позитивизма и общественного цинизма самых грубых интересов, — все готово к новой вспышке евангелического энтузиазма и христианского бескорыстия. Успех некоторых книг и мистическое направление умов — далеко не двусмысленные симптомы этого всеобщего настроения. Восстанавливают церкви, строят новые; и чем сильнее чувствуется отсутствие верований, — тем более надеются; весь мир снова ожидает Мессию, и, конечно, он не замедлит прийти. Пусть, например, найдется высокопоставленный человек, — благодаря своему званию или богатству, — папа, король или даже еврей, миллионер; пусть этот человек публично и торжественно пожертвует всеми своими материальными выгодами для спасения человечества, пусть станет он искупителем бедных, распространителем и даже жертвой доктрин самоотречения и милосердия, — все соберутся около него, и в мире произойдет полный моральный переворот. Но прежде всего необходимо высокое положение подобного человека, ибо, в наше время нищеты и шарлатанства, всякое слово, идущее снизу, непременно будет заподозрено во властолюбии и корыстном обмане. Следовательно, если вы не занимаете высокого положения, если у вас ничего нет, — вы никогда не будете апостолом. Если у вас есть вера, и вы хотите поступать, согласно вашей вере, — приобретите сначала нужные для этого средства — влияние высокого положения и очарование богатства. Некогда, благодаря науке, делали золото; теперь же посредством золота нужно пересоздать науку. Сгущали летучее, теперь же нужно улетучить плотное; другими словами, сделали дух материальным, нужно одухотворить материю.
В наше время никто не станет слушать самое возвышенное слово, если оно не имеет гарантии имени, т. е. успеха, представляющего собой известную. материальную ценность. Сколько стоит эта рукопись? — Сколько стоит в книжной торговле подпись автора. Так, например, товарищеская фирма Александр Дюма и K° в наше время является литературной гарантией; но фирма Дюма имеет цену только для своих обычных произведений — романов. Пусть Дюма напишет великолепную утопию или найдет удивительное решение религиозной проблеме, — его открытия сочтут только забавным капризом романиста, и никто не примет их всерьез, несмотря на европейскую знаменитость Панурга современной литературы. Мы живем в век уже приобретенных положений; каждый оценивается сообразно тому, что представляет он собой в обществе и коммерции. Ограниченная свобода слова приводит к тому, что уже больше не спрашивают: 'что он сказал?', но 'кто это сказал?' Если это — Ротшильд, или его святейшество Пий IX, или даже его высокопреосвященство Дюпанлу, — это нечто. Если же это — Тартемпион, — даже если бы Тартемпион (а это вполне возможно) был пока еще неизвестным чудом гения науки и здравого смысла, — это ничего не стоит.
Итак, если бы кто-нибудь сказал мне: 'если ты обладаешь секретом успеха и силой, могущей изменить мир, — почему же сам ты им не пользуешься?', — я бы ответил: 'эта наука пришла слишком поздно для меня самого; чтобы приобрести ее я потерял время и средства, которые, может быть, позволили бы мне самому ею воспользоваться; но я предлагаю ее тем, кто в состоянии ею воспользоваться'. Итак, вы, знаменитые люди, богачи, великие мира, неудовлетворенные тем, что имеете, чувствующие более благородное и обширное честолюбие, — хотите ли вы стать отцами нового мира, царями обновленной цивилизации? Бедный и безвестный ученый открыл рычаг Архимеда и, не требуя ничего взамен, предлагает вам его единственно для блага человечества.
Недавно взволновавшие Америку и Европу явления (говорящие столы и флюидические проявления) — начинающие образовываться магнетические токи и просьбы природы, приглашающей нас, ради спасения человечества, восстановить великие симпатические и религиозные цепи. Действительно, приостановка движения астрального света была бы равносильна смерти человеческого рода, и оцепенение этого секретного агента уже проявилось ужасными симптомами разложения и смерти.
Например, холера, болезни картофеля и винограда являются результатом именно этой причины, как это смутно и символически видели в сновидении два салетских пастушка.
Неожиданная вера, с которой был встречен их рассказ, и необъятное стечение паломников, вызванное столь исключительным и смутным рассказом этих двух детей без всякого образования и почти без нравственности, все это — доказательства магнетической реальности факта и флюидического стремления земли самой исцелить своих обитателей.
Суеверия инстинктивны, а все инстинктивное имеет свое основание в самой природе вещей; но скептики всех времен никогда не размышляли, как следует, над этим.
Итак, я приписываю все эти странные явления движения столов универсальному магнетическому агенту, ищущему цепи вдохновений, чтобы образовать новые токи; сам по себе этот агент — слепая сила, но людская воля может управлять им, и общественное мнение влияет на него. Этот универсальный флюид, если угодно считать его флюидом, будучи общей средой всех нервных организмов и проводником всех чувственных вибраций, устанавливает между впечатлительными лицами настоящую физическую солидарность и передает от одних другим впечатления воображения и мысли.
Следовательно, движение какой-нибудь инертной вещи, вызванное волнообразными колебаниями универсального агента, подчиняется преобладающему влиянию и воспроизводит в своих откровениях то всю ясность самых чудесных сновидений, то всю причудливость и ложь самых несвязных и смутных грёз,
Стуки в мебели, шумное движение посуды, сами собой играющие музыкальные инструменты, — все это иллюзии, производимые теми же причинами.
Сан-медардские конвульсионеры — явления того же рода, часто, казалось, нарушавшие законы природы. С одной стороны, преувеличение, производимое очарованием, особенным опьянением, причиняемым приливами астрального света, и колебания, или реальные движения, сообщаемые инертной массе универсальным и тонким агентом движения и жизни, с другой, — вот все, что было в основе этих столь чудесных явлений; в этом легко убедиться, воспроизводя, когда угодно, способами, указанными в «Ритуале», самые удивительные из этих чудес и констатируя легко доказуемое отсутствие обмана, галлюцинации или ошибки.
После опытов с магической цепью, производимых с лицами без доброй воли и несимпатичными, мне часто случалось внезапно пробуждаться ночью, вследствие поистине ужасных впечатлений и прикосновений. Между прочим, однажды ночью я ясно почувствовал давление душившей меня руки; я встал, зажег лампу и спокойно сел за работу, чтобы использовать бессонницу и прогнать призраки сна; тогда книги стали с шумом передвигаться, бумаги колебались и терлись одна о другую, панели трещали, как будто собираясь расколоться, и глухие удары раздавались в потолке. Я с любопытством, но совершенно спокойно наблюдал все эти явления, которые были бы не менее чудесны даже и в том случае, если бы они происходили только в моем воображении, столько было реальности в их виде. Впрочем, как я уже говорил, я нисколько не испугался и в тот момент, когда они происходили, занимался вещами, не имевшими ничего общего с оккультными науками.
Благодаря повторению подобных явлений я пришел к решению испытать опыты вызывания посредством магического церемониала древних и достиг поистине изумительных результатов, о которых и буду свидетельствовать в тринадцатой главе этой работы,
12. Ламед. Л
ВЕЛИКОЕ ДЕЛАНИЕ
Великое делание — прежде всего само создание человека, т. е. полное завоевание своих способностей и будущего; в особенности же это — совершенная эмансипация воли, утверждающей за ним мировое царство Азота и область Магнезии, т. е. полную власть над универсальным магическим агентом.
Этот магический агент, который древние философы-герметисты скрывали под именем nepвой материн, определяет формы могущей изменяться субстанции, и, посредством его действительно, можно достигнуть превращения металлов и всеобъемлющей врачебной науки. Это — не гипотеза, а уже испытанный и строго доказуемый научный факт.
Николай Фламель и Раймонд Луллий, оба бедняки, явно раздавали несметные богатства. Агриппа же
