государства, закладывают города, делают историю. А мне корявые старики, проторчавшие на одной кухне всю жизнь, с места шамкали: 'А какая у вас экономическая программа?'
Помню тотальное неудовлетворение, вызываемое у избирателей моим ответом на вопрос: 'Вы за какую форму собственности?' Они были неудовлетворены, ибо на него я отвечал единственно-разумно: 'Я за прибыльную форму собственности. Были бы предприятие, завод, земля, месторождение, колхоз прибыльны! А принадлежат они одному владельцу, десяти, трудовому коллективу или государству — второстепенно или даже третьестепенно. Предприятие должно исправно платить в казну налоги, исправно содержать своих рабочих, исправно сбывать свою продукцию — тогда это прибыльное предприятие. Частная собственность не решает проблему прибыльности. Неверно сводить успех или неуспех экономики к форме собственности. Капризный владелец, разочаровавшись завтра в предприятии, забросит свой завод, и завод умрет, а рабочие станут безработными…' — 'Нет, вы все-таки не ответили на вопрос, за какую вы форму собственности?' — впивались в меня избиратели. Они хотели «Да» или «Нет» и потому не выносили усложненной правды. Они хотели простой лжи. Пожимая мне руку дружелюбно, снисходительный красный пенсионер говорил: 'Вы хороший человек, но в вопросах собственности путаетесь. Я бы проголосовал за вас, но буду голосовать за кандидата КПРФ…' Ну и голосовал.
Из предвыборной кампании я вынес глубокое убеждение в крайней бестолковости большинства избирателей, в их крайне низком уровне общего развития. Убеждение в том, что выбрать человека больше себя они не смогут. Всегда будут выбирать одного из самых крупных баранов стада. Тогда как следует выбрать пастуха. Еще я твердо понял, что меня они не выберут. Что я вождь по натуре своей, а вождей не выбирают. Вожди насаждают свою власть. Что мне предстоит этот трудный путь навязывания себя — путь героев и вождей. И что есть риск быть убитым на этом пути.
Лизе 23 года. Недавно я остриг ее под ноль. Прической она очень довольна. Она похожа на марсианку из научно-фантастических фильмов или на насекомое из космоса. Я зову ее «Крысенок» (она родилась в год крысы). Мы живем вместе уже десять месяцев.
— Что ты любишь делать? Ебаться любишь?
— Люблю.
— Как?
— Всяко-разно…
— Больше можешь сказать?
— Не могу.
— Урод. Уродец.
— Я не урод. Не урод я!
— Хорошо… Кроме ебаться, что любишь?
— Гулять, напиваться, буянить… (Весело)
— Мама бы тебя услышала!
— Да, действительно…
— Мамы боишься?
— Мамы? Нет.
— А кого боишься? Меня боишься?
— Никого не боюсь. Скуки боюсь. (И правда, ничего не боится. Способна выйти за сигаретами или выпивкой в три часа ночи одна).
— Значит, напиваться любишь?
— Да ну тебя…
— Музыку любишь?
— Музыку люблю всякую-разную. Хорошо выглядеть люблю… Ну то, что я считаю хорошо…
— Ты считаешь, ты сейчас хорошо выглядишь?
— О да, мне очень нравится моя бритая башка.
— Но у тебя вид, как будто бы ты из колонии для малолетних преступниц только что вышла.
— В этом тоже что-то есть. Прикольно. Это стильно. Клево.
— Как минимум, ты выглядишь, как девочка из приюта.
— Почему из приюта?
— Потому что их там от вшей и блох остригали. У тебя есть наклонности к преступности?
— Наверное, есть. (Думает.) Есть.
— Сколько ты весишь?
— Килограмм 50, 52 может быть.
— А рост у тебя какой?
— Метр семьдесят шесть.
— Ты себя считаешь женщиной, девушкой, девочкой?
— Собой. Лизой. Девочкой, женщиной или девушкой, когда как. Иногда все вместе. В течение суток.
— Школу, я помню, ты бросила?
— Бросила.
— Когда?
— 14 или 15… наверно, 15… или 14…
— Ну и что делала?
— В школе рабочей молодежи училась. ШРМ.
— Сразу же или погуляла?
— Ну и погулять успела. И в педагогическом училище побывать успела. Шесть месяцев. Хуже не бывает. Сборище 15-летних теток. Будущие училки. Сбежала, год догуляла. Работать пошла.
— А работала где?
— При Союзе (СССР) в рок-магазине работала. «Давай-давай» назывался. 90-й год.
— Ну и что, рокеров много приходило?
— Да кого только не было. В основном малолетки за плакатиками приезжали. Сейчас их хоть жопой ешь. А раньше за плакатиком какого-нибудь 'Айрон Мэйден' надо было побегать.
— Звезды какие появлялись?
— Нет, наверное, а так не помню. Музыканты приходили (думает), нет, не звезды. Безумный народ ошивался. Какие-то тусовки были. И в магазине, и вообще. Вокруг музыки в основном, а так — кого только не было. В основном малолетки… Летом 90-го года немеряно денег заработали на Цое. Нашивочки и маечки с ним продавали. Тогда стена эта появилась на Арбате. В основном плакатики, нашивочки шли, иногда какой-то народ даже гитары умудрялся покупать. Мне 17 лет было. Малолетняя девочка с длинными волосами (задумалась)…
— Парень у тебя был?
— Был, конечно…
— А почему конечно?
— Возраст приличный уже был, да и вообще с трудом вспоминаю времена, когда их не было (довольно смеется)…
— Много было?
— Много… В какой-то момент считала, но сбилась…
— Врешь, наверное?
— Зачем? Попонтоваться?
— А дальше?
— Потом долго нигде не работала. Деньги откуда-то появились.
— Деньги откуда появляются?
— Ну, как ты говоришь, «парень» давал денег каких-то…
— А он из тумбочки брал, да? Воровал, наверное?
— Ну что-то типа этого… (смеется).
— А дальше еще что было?
