– Меня зовут Уил Тирск. Прошу запомнить это имя, Исповедник. Король благоволит ко мне, и я непременно расскажу ему все, что видел здесь сегодня. Если вы сейчас не прекратите пытку, то нарушите закон. Король не давал вам разрешения выходить за его рамки. Испытание закончено. Дайте этой женщине спокойно умереть.
Селимус, усмехнувшись, хотел вмешаться, но странное выражение, мелькнувшее в глазах Уила, остановило его.
– Ваше высочество, – обратился к нему Уил, – я вынужден заявить, что ваше присутствие здесь противоречит вашему статусу и не идет на пользу репутации принца. Долг велит мне увести вас отсюда.
Селимус был потрясен этими словами. Взоры всех присутствующих устремились на него. Если он останется в камере пыток, то приобретет славу садиста, на что прозрачно намекал Уил. Принц действительно не мог рисковать своей репутацией. «Да, Уил хитер, дьявольски хитер», – думал он, понимая, что вынужден согласиться со своим недругом.
– Конечно, ты прав, Тирск, благодарю за прозорливость. Я и подумать не мог, что это зрелище будет столь безобразным, – солгал Селимус. – Делай, что тебе сказано, Лимберт. Сними ее с дыбы. Кстати, хочу представить Уила Тирска, предводителя войска Моргравии, тем, кто еще не знаком с ним.
– Но он еще совсем мальчишка, сир, – проворчал Лимберт.
– Да, я молод, – сказал Уил. – Но я в отличие от вас ношу славное имя, если вы, конечно, не считаете прозвище «кровавый мясник» почетным званием. Выполняйте приказ принца! Снимите женщину с дыбы.
В толпе зрителей раздался ропот. Поведение рыжеволосого юноши многим показалось дерзким, но никто не посмел возражать, поскольку его поддержал принц.
Тюремщики сияли Миррен с дыбы.
– Ты мне заплатишь за это, – прошептал принц на ухо Уилу и, резко повернувшись, удалился из камеры пыток.
Проводив Селимуса долгим взглядом, Уил повернулся к Лимберту и распорядился, чтобы ему налили кружку воды из кувшина. Опустившись на колени рядом с Миррен и осторожно приподняв голову истерзанной девушки, он влил ей в рот немного воды. Ресницы Миррен дрогнули, и она открыла глаза.
– Меня зовут Уил, – с трудом произнес юноша.
У него перехватило горло, и больше он не смог выдавить из себя ни слова.
– Я знаю, – прохрипела Миррен. Ее пересохшие, искусанные губы кровоточили. – В благодарность за твою доброту я наделяю тебя даром. Используй его для того, чтобы отомстить за меня, Уил.
Голос Миррен слабел. Уил едва смог разобрать ее последние слова. «Что ты можешь дать мне, бедняжка?» – подумал он, с жалостью глядя на измученную девушку. Миррен снова закрыла глаза.
– Теперь ее ждет костер, Тирск, – бросил один из тюремщиков, и обмякшее тело Миррен вытащили в коридор.
– Когда это произойдет? – хмуро спросил Уил, обращаясь к Лимберту.
– Прямо сейчас. Зачем откладывать? – усмехаясь, промолвил Исповедник.
ГЛАВА 4
Уил шагал во главе большой вышедшей из города колонны, направлявшейся к холму, на котором сжигали ведьм. Лишь немногие пожилые горожане помнили последнюю казнь на костре. Молодежь ни разу не видела этого ужасного зрелища. Публичная смертная казнь в Моргравии обычно производилась быстро, без излишних театральных эффектов. В королевстве жил суровый народ, привыкший к войнам и кровопролитным сражениям, и моргравийцам было не до ярких зрелищ. Приговоренным к смерти знатным господам отрубали голову мечом, а простолюдинам – топором. Так расправлялись с убийцами и изменниками. Тех же, кто был виновен в менее тяжких преступлениях, отправляли на виселицу. Наказание суровое, но милосердное, поскольку смерть наступала мгновенно. Магнус не хотел, чтобы казнь превращалась в развлечение для зевак. Но ведьм по сложившейся традиции приговаривали к сожжению, и это зрелище становилось настоящим спектаклем для горожан.
Зеркиане в день казни обычно старались создать праздничную атмосферу. И хотя веселья, царившего в такие дни в прошлом, власти теперь не допускали, детали театрального действа сохранились. Вот и сегодня возглавлявшие процессию Охотники за ведьмами разжигали суеверия толпы, делая жесты, которые, как считалось, оберегали человека от колдовских чар.
Многие моргравийцы присоединились к колонне из простого любопытства. Но в толпе были и такие, кто действительно испытывал страх и ненависть к ведьме. Лимберт хотел доказать горожанам, что Миррен представляла реальную опасность. Он намеревался разбудить низменные чувства и внушить горожанам желание увидеть своими глазами страдания объятой пламенем ведьмы.
Уил пребывал в мрачном расположении духа. Смерть матери, а затем гибель отца сделали его угрюмым. Юноша чувствовал себя одиноким в этом мире. События сегодняшнего дня вызывали в его душе ярость и гнев. Он и не подозревал, что способен испытывать столь сильные эмоции. И как всегда, источником всех неприятностей для него был Селимус. Если бы не принц, Уил не оказался бы в застенке, где пытали Миррен.
Элид догнал друга и зашагал рядом с ним. Слухи о дерзком поведении Уила в камере пыток уже облетели замок.
– Ты считаешь, что вел себя благоразумно? – осторожно спросил Элид, видя, что его друг мрачнее тучи.
Уил резко остановился.
– Если бы ты был там, то понял, почему я это сделал.
– И что же ты сделал? – прищурившись, спросил Элид.
– Тебе этого все равно не понять.
