Через короткое время на появление Эммы в буквальном смысле точно так же отреагировал и Вячеслав. Только в его глазах прочитал Турецкий уже не «бабец», а кое-что покруче. Вполне может быть, потому что Эмма скинула свое манто на руки Александру Борисовичу еще в приемной, отчего у бедняжки Людмилы Ивановны разве что чудом не случился инфаркт, и, войдя в кабинет Вячеслава, села, закинув ногу на ногу, отчего и у него что-то случилось с речью. На короткое время.
– Мой друг, Вячеслав Иванович, – радушно представил его Эмме Турецкий, садясь напротив нее, чтобы беспрепятственно созерцать ее нахально выставленные на обозрение коленки. – Об Эмилии Леонидовне, среди своих – Эмме, я тебе, Слава, рассказал уже много хорошего. Так что, может быть, теперь сразу перейдем к делу?
– Подождите, – сосредоточившись на какой-то своей мысли, нахмурила она лобик, – а у вас тут случайно не найдется рюмочки... ну коньяка, что ли? Они мне уже так надоели! Я Мишке, естественно, сказала, что думаю по их поводу, а он и отпустил-то сюда только с условием, чтоб я не отрывалась от них, представляешь, Саня? Надо же, какой жлоб! Ни себе, ни другим...
– Погоди, ты что, про свой «хвост»? Эти из «БМВ»?
– Ну да!
Грязнов улыбался, проникая в чужие секреты, о которых ему, разумеется, не рассказывал Турецкий. Ишь ты, куда у них уже зашло!
– Рюмочку мы, возможно, у Славы и найдем, – сказал Турецкий, – но ты же за рулем! И ехать в Раздоры под этим делом, – он щелкнул себя по кадыку, – я бы тебе категорически не советовал.
– Ой, брось! – она поморщилась. – С одной рюмки ничего не случится. И Мишка все отлично знает. На худой конец, скажу кому-нибудь из тех, сядут за руль, чепуха. А чего сегодня будем делать? – спросила без всякого перехода.
– А ты бы чего хотела? – усмехнулся Александр Борисович и с ходу сообразил, что едва не нарвался.
– Я-а-а?! – изумилась Эмма. И это ее изумление было настолько искренним и при том еще до такой степени недвусмысленным, что Турецкому впору было сгореть от стыда, будто его уличили, ну, в чем-то совершенно непотребном. – Нет, как вам нравится? – она всем корпусом повернулась к Грязнову. – Вас ведь Славой зовут, да? Так вот, Слава, вы только посмотрите на этого наглеца! Высвистал, понимаете, неизвестно куда замужнюю женщину, а когда она примчалась, можно сказать, на последнем дыхании, стал чего-то мекать, а потом спрашивает: зачем, мол, примчалась? Ну и ну, скажу вам...
– Вячеслав, налей ей рюмку, иначе дело действительно кончится плохо. Дамочка, как я вижу, в ударе.
– А сам, – засмеялся Грязнов, поднимаясь и направляясь к своему сейфу, – не желаешь?
– Я думаю, что ты составишь прекрасную компанию, а в нашей ситуации хотя бы одна голова в настоящий момент должна оставаться абсолютно трезвой. Так пусть это будет моя голова.
Вячеслав налил две рюмки, дал даме шоколадную конфетку. Они чокнулись, причем Эмма как бы невзначай подалась к нему грудью, томно улыбнулась и, выпив, заметила:
– А неплохой коньячок у начальника МУРа. Я бы позже повторила.
– К вашим услугам, – заулыбался генерал. – Только почему вы решили, что я здесь начальник? Он сказал? – Слава кивнул на Турецкого, как на совершенно уже постороннего здесь человека. И тут же элегантно схлопотал по уху.
– Нет, ну что вы, Слава, я вывески на кабинетах не читаю. Просто вспомнила, что это именно вы оказали нам недавно некоторую дружескую помощь, когда Санечка очень торопился вернуться из командировки откуда-то там. Кажется, из Твери. Нет?
– Слушайте, а вы мне нравитесь! – искренне сказал Грязнов.
– Вы мне тоже, – кивнула Эмма. – Но вот его я почему-то люблю. Иногда. Когда вижу вот так, рядом. Вы не поверите, Слава, это просто какое-то наваждение. Но если вам действительно нравятся... э-э... – передразнила она Турецкого и высунула язык, – красивые женщины, я обещаю вас познакомить с моей лучшей подругой. Он, – она ткнула пальцем с длинным острым ногтем в Александра, – знает о ней. Чудо! Переводит с французского! Умница! А как готовит! Вы будете в восторге. Кстати, она тоже рыжая. И ведь вы же понимаете, что это значит? Через несколько дней она вернется из Парижа, вся такая французская... а?
– Все, Грязнов! – уже в открытую хохотал Турецкий, вспоминая кривые ухмылки классиков на стенах одной квартиры на Фестивальной улице. – Ладно, ребятки, давайте эту горячую проблему обсудим чуть позже. А сейчас я предлагаю все-таки покончить с нашим делом. Итак, прошу присутствующих занять свои места. А ты, Эмма, перестань сбивать нас с мыслей своими выходками. Вот закончим, тогда...
– Что – тогда? – вмиг вскинулась она, словно оголодавшая волчица.
«Ну и сравнения у тебя, Александр Борисович, – укорил себя Турецкий. – Просто девушка наконец-то почувствовала себя в своей тарелке...»
– Закончим, можно будет и поговорить на интересующую тебя тему. Все! – строго сказал он, заметив ее непроизвольное движение навстречу. – Слава, дай те фотики, что я привез.
Он достал из конверта все давешние фотографии, добавил парочку из тех, что лежали в кармане, перетасовал их, словно колоду карт, и ловко, веером, выкинул на стол.
– Эмма, подойди ближе и посмотри, знаком ли тебе кто-нибудь из этих людей, изображенных на фотографиях. Если ты, конечно, запомнила тех милиционеров, которые разбирались с твоим дорожно- транспортным происшествием, после чего отдали твои документы бандитам?
Она смешно сморщила нос, почесала кончик мизинцем, словно раздумывая. Потом подошла и, поочередно придвигая к себе пальцем каждый снимок, пересмотрела их. Отрицательно покачала головой.
– Внимательно смотри, – отчего-то раздражаясь, сказал Турецкий. – Постарайся вспомнить. Это для всех нас очень важно!
Эмма еще раз проделала ту же операцию, потом двумя руками сгребла все фотографии в кучу и небрежно отпихнула от себя.
– Не знаю... Те были все-таки на людей похожи, а тут какие-то сплошные уроды... Брр! Ну все?
Турецкий с Грязновым переглянулись. Вячеслав вдруг как бы увидел лица, собранные для опознания, ее глазами. И сам тоже удивился.
– Не, Саня, ты посмотри, а ведь она права! Ну, блин... Читал, помню, когда-то... Он говорит: ему можно доверять, только пока держишь его на мушке.
– Неплохо... Ну что ж, – вздохнул Александр, – отрицательный результат – тоже результат.
А Вячеслав развел руками:
– Ты слишком много хочешь, Саня. Это ж тебе не рыбалка, где если уж клев начался, так... сам понимаешь...
Доступно объяснил. И образно. Потом тронул Александра за локоть и отвел к окну.
– У тебя как, старик, с головой все в порядке? – спросил одними губами.
– Видишь проблемы? – так же тихо ответил Турецкий.
– Подставишь ведь... девку-то.
– Нет, об этом и не думай! – нахмурился Турецкий.
– Эй, вы чего там? – с присущей ей непосредственностью поинтересовалась Эмма. – Бросили одну, а сами секретничают...
– Хорошо, Эмма, – Турецкий вернулся к ней. – У меня лично к тебе, если говорить о работе, вопросов больше нет. А у тебя ко мне, вероятно, остались? Зачем ты хотела срочно увидеться? Чтоб я позвонил и прочее?
– Господи, какой глупый! Да просто загорелось мне! Этого, что ли, мало?
– Не ври, было что-то иное.
– А-а, ну да! – вспомнила она. – Точно! Вот молодец, а то я уже забыла. Я насчет Мишки... – И тут она вдруг опасливо покосилась на Грязнова. – Только не знаю, надо ли? Тебе-то я бы рассказала...
– Если ты стесняешься Вячеслава, то на него можешь положиться как на меня. Доверишь тайну, считай с ним умерла. Верно, Славка?
– Так точно, – солидно подтвердил генерал.
