объектов.
Когда Филипп Агеев с его постоянным напарником Николаем Щербаком, свободным от дежурства в Люберцах, приехали в Крошкино, уже темнело. Шел пятый час вечера, январский день хоть и прибавился, но ненамного. Проведя небольшую разведку накануне, Филя уже знал, где находится отделение милиции, где отдыхают сторожа, где и в какое время включается уличный свет, и вообще, каков образ жизни и официальный порядок в этом, можно сказать, автономном жилом массиве. Приглядел он заодно и удобный наблюдательный пункт. Примерно в трехстах метрах от «замка» Фатимы возводилось нечто похожее. Строили интересно – огромный деревянный сруб снаружи обкладывали фигурным кирпичом и специальной керамической плиткой, которую готовыми блоками привозили в целлофановых упаковках и поднимали наверх автокранами, стараясь не задевать при этом роскошные, бронзовые на солнце сосны, которые высились практически на каждом участке. Богатенько и со вкусом, как говорится.
Дисциплинка, что отметил Филя, наблюдая за маневрами дешевой рабочей силы, судя по всему, белорусов, была здесь не ахти. И где-то ближе к сумеркам стройка затихала. Оставались сторожа, которые отсиживались в утепленном вагончике. Видно, и хозяевам было некуда спешить, и строители не торопились. В других местах чаще всего и по ночам пашут, при свете прожекторов.
Короче говоря, каким образом проникнуть в строящийся объект, ни Филю, ни Щербака учить было не надо. Вооруженные необходимой специальной техникой визуального наблюдения и прослушивания, они устроились на самом верху огромного дома и стали изучать интересующий их дом и обширный участок. Отметили видеокамеры слежения, установленные на стенах особняка и по углам ограды. Кстати, очень дорогое удовольствие. Убедились, что охрана, состоявшая, похоже, из лиц кавказского происхождения, из дома практически не показывается. За довольно длительное время только двое и появились – походили, покурили и ушли обратно в дом. Никаких собак во дворе тоже не было видно, не слышно и лая. Вероятно, по мнению охраны, вполне хватало и видеокамер. Но среди них вряд ли имелись приспособленные для ночного наблюдения. И если это так, то и главная работа могла быть проведена здесь только в ночное время. Опять же если не появятся собаки. Говорил ведь Никитину начальник поселкового отделения милиции, что их специально привозят из какого-то питомника.
Но в любом случае, рассуждали сыщики, самое сегодня рабочее для них время – это ночь, вот отсюда и придется танцевать.
Еще позже, когда совсем уже стемнело, они осторожно обошли по периметру ограды всю усадьбу, благо стараниями приезжей рабсилы все дорожки были очищены от снежных сугробов и льда. Николай, забираясь на плечи Филиппа, детально обследовал места кирпичной кладки, где стояли камеры наблюдения, и сделал профессиональный вывод, что работали тут не то чтобы халтурщики, но, уж во всяком случае, люди, далекие от подлинного мастерства. Вся проводка в тонкой пластиковой оболочке крепилась ржавыми скобками из изогнутых гвоздей, вбитых прямо в затвердевший цементный раствор с внутренней стороны ограды без учета российских условий. Щербак, подковырнув ногтем, легко вытащил сразу две скобы, отчего провод провис. Ну вот, ветка упадет, заденет – оборвет, хулиган найдется, да мало ли что! Словом, чтобы обесточить электропроводку, устроить замыкание больших усилий не требовалось. И вся система слежения полетит к чертовой матери, пока специалист не найдет место повреждения. Опять же и повреждений может быть несколько, а вот настоящего контроля на усадьбе, судя по этой примитивной работе, здесь не существовало. Но это если иметь в виду внешний периметр. Остается еще и особняк. Его очередь – следующая, но несколько позже. После логической паузы.
Сыщики воспользовались наиболее древним, но по сей день самым безотказным способом – устроили в доме легкую панику. Проводку нарушили очень аккуратно, насколько это можно было сделать в темноте, после чего затаились и принялись наблюдать.
Во дворе забегали. Насчитали четырех человек, разговаривающих по-азербайджански, Щербак немного понимал их речь. Они обошли весь двор, освещая себе дорогу фонарями. Щербак сказал, что, судя по некоторым словам, которые он разобрал, происшествие их не особо взволновало. Не в первый уже раз здесь такое случается. Походили и ушли.
Сыщики еще раз проверили все обесточенные камеры, которые были теперь им не опасны, облачились в белые комбинезоны и ловко перебрались во двор. Теперь уже собственные бинокли для ночного видения подсказали им, где находятся точки систем наблюдения на самом доме. Лезть наверх и ломать их было довольно проблематично, да и не стоило таких усилий. К тому же и стремянку еще искать придется. Важнее было решить другой вопрос: как осмотреть подземный гараж и все, что в нем может находиться в настоящий момент.
Щербак, снова забравшись на плечи Фили, в буквальном смысле обнюхал подъемную створку ворот гаража, но никакой специальной сигнализации не обнаружил. Может быть, она внутри? Но тогда лезть туда – большой и неоправданный риск. Например, гараж может оказаться пустым, а если их поймают, что говорить? Ну поймать – это вряд ли. Но как тогда объяснять травмы, нанесенные охранникам? Это ж наверняка случится. Начнут еще выяснять, что это за странное такое нападение? С приездом сотрудников МУРа еще свяжут! Можно этак вообще всю операцию сорвать...
А с другой стороны, как обойтись без риска? Гараж-то, судя по его параметрам, может превращаться в отстойник для доброго десятка автомобилей! Однако все прикидки сыщиков едва не разрушили неожиданные обстоятельства.
Пока они раздумывали так и этак, каким образом проникнуть в гараж, в железные ворота усадьбы раздался громкий и требовательный стук. Они метнулись к ограде и затаились там, как два еще не убранных, небольших сугробика на краю покрытого снегом газона. Из дома на стук вышли двое охранников, закричали: чего надо? Кто там ломится в частные владения?
– Наряд! – закричали из-за ворот. – Чего звонок не работает?
Местные стражи порядка явились, поняли сыщики.
Охранники открыли калитку, впустили двоих милиционеров в длиннополых тулупах и, перебивая друг друга, стали объяснять, что недавно где-то, видать, закоротило проводку. А сейчас темно, найти невозможно, решили оставить все до утра, когда вызовут из Москвы специалиста, который «прозвонит» всю цепь. И звонок на воротах действует от той же схемы, вот поэтому и не работает.
Милиционеры поинтересовались, не видели ли охранники чего-нибудь подозрительного? Может, приезжал кто-то? Спрашивал про хозяев?
Нет, ответили, никого не было. А чего вдруг возникла необходимость ночного патрулирования? Это уже теперь охранники поинтересовались. На что менты ответили: мол, у руководства чего-то там в мозгах, видать, заискрило. Вот и чудятся кругом сплошные нарушители...
– Денис говорил – он из бывших погранцов, этот их начальник милиции, – шепнул Щербаку Филя. Но тот приложил палец к губам, вслушиваясь в разговоры.
В общем, те поговорили. А менты пообещали после обхода об этом происшествии все-таки доложить начальнику, пусть он сам думает. А то гоняет по ночам почем зря... И ушли.
– Ну теперь шум устраивать опасно, – сказал Щербак, когда все во дворе затихло. – И давай-ка, Филя, поглядим, может, у них тут есть другой вход в гараж? Ведь бывает так: тебе чего-то вдруг понадобилось взять в гараже, а створка закрыта. Не через дом же переться? Где-нибудь поблизости наверняка должна иметься запасная дверка...
Это была здравая мысль. Осторожно двигаясь почти впритирку к стенам, то есть вдоль мертвой зоны, куда не достигает глазок видеокамеры, сыщики скоро наткнулись на дверь. Самую причем обыкновенную. С дыркой для ключа.
Щербак немедленно запустил сквозь это отверстие крохотный микрофон и, надев наушники, послушал, что там внутри. Было абсолютно тихо. Тогда с помощью элементарной отмычки дверь была почти бесшумно открыта. Молодцы те, кто следят за порядком в доме, – даже не скрипнула, хорошо петли смазаны.
Луч Филиного фонарика указал на бетонную лестницу, ведущую в подвал. Прикрыв за собой дверь, сыщики неслышно скользнули вниз. Новая дверь, того же типа, была вскрыта ими с неменьшими предосторожностями – сперва послушали и только потом вошли.
Просторный подвал, он же гаражная стоянка, был освещен единственной тусклой лампочкой. Никого.
