– А если не сработает? – спросил Александр Борисович. – Если вас все равно не пропустят?
– Это будет плохо, – сказал Боровой. – Плохо и для меня, и для вас. У вас очень красивая жена, Александр Борисович. И мои парни с удовольствием залезут к ней под юбку. К тому же...
Договорить Боровой не успел. Удар кулаком в подбородок сшиб его на пол вместе со стулом. На грохот обернулись и официанты, и посетители кафе. Менеджер с гневным и встревоженным видом заспешил к столику.
– Все в порядке! – крикнул ему Боровой, поднимаясь с пола. – Я упал! Ножка у стула раскачана!
– Ножка?
Менеджер остановился возле столика и недоверчиво посмотрел на Борового, который уже успел подняться с пола и поставить стул, перевел взгляд на Турецкого и повторил: – Ножка?
– Ножка, ножка, – раздраженно ответил ему Боровой, усаживаясь на стул. – Все в порядке. Сейчас мы расплатимся и уйдем.
– Постарайтесь больше не падать, – сказал менеджер и удалился к барной стойке, то и дело оглядываясь и бросая недовольные взгляды на Борового и Турецкого.
Турецкий между тем спокойно поднял чашку и отхлебнул кофе.
– Зря вы так, – глухо проговорил Боровой. Глаза его, скрытые под надбровными дугами, сверкали гневным холодным огнем. Казалось, еще немного – и кожа на лице Турецкого воспламенится от этого ненавидящего взгляда. – Еще раз выкинете такую штуку, и я сам займусь вашей женой.
Александр Борисович внимательно посмотрел на Борового, затем спокойным движением поднял со стола чашку и, ни слова не говоря, выплеснул ее содержимое в лицо бандиту.
Боровой не пошевелился. И даже не зажмурил глаза. Лишь когда горячий кофе потек у него по лицу, взял из стаканчика салфетку и промокнул ею мокрые щеки. На подбородке парня, в том месте, куда угодил кулак Турецкого, уже проступило темное пятно.
– Еще раз вякнешь про мою жену, и я тебя убью, – пообещал Турецкий. – Хочешь попробовать?
Зубы Борового скрипнули. Хрустнули суставы его сжатых пальцев. Лицо его покрыла такая страшная бледность, что он стал похож на мертвеца.
– А я думал, что вы благоразумный человек, – процедил Боровой сквозь зубы. – Что ж, боюсь, что мне придется...
– Я сделаю тебе ксивы, – холодно проговорил Александр Борисович. – Такие, какие ты просишь. Мне нужны имена и фотографии твоих подельников.
– Имена придумаете сами, – сказал Боровой. Затем достал из кармана конверт и бросил его на стол. – А это фотографии. Когда удостоверения будут готовы?
– Послезавтра, – ответил Турецкий. – Встречаемся здесь же, в это же самое время. И имей в виду, сопляк, если с головы моей жены упадет хоть один волос, я тебя из-под земли достану.
– Понимаю, – спокойно ответил Боровой. – Вы уже показали, как сильно ее любите. Я тоже человек разумный и не намерен попусту рисковать. Как только мои люди пройдут через оцепление, я оставлю вашу жену в покое. Даю вам слово.
Выйдя из кафе, Боровой обогнул дом и вошел в тихий дворик. Здесь он достал из кармана телефон и набрал номер Штыря. Тот отозвался почти сразу.
– Штырь? – тихо сказал в трубку Боровой, зыркая по сторонам хищным взглядом.
– Да, Боров, я, кто же еще.
– Слушай меня внимательно, Штырь. Как только сделаем дело, придешь к этой сучке домой и убьешь ее. Понял?
– Как? Ты же не хотел, чтобы мы...
– Придешь и убьешь, – повторил Боровой глуховатым и севшим от гнева голосом. – Если она успеет помучиться, я подарю тебе свой «глок».
– «Глок»? Боров, я вырву ей глаза, а потом вобью в глазницы гвозди!
– Потише ори, кретин, а то прохожие услышат.
– Извини, – понизив голос почти до шепота, ответил Штырь. – Как прошел разговор? Он проведет нас в спорткомплекс?
– Проведет. Только не нас.
– А кого?
– Скоро узнаешь, Штырь. Скоро узнаешь.
9
Кабинет Щеткина был обшарпанным и неуютным. Старые поцарапанные стеллажи, уставленные папками-скоросшивателями. Такой же потертый стол. Ну тумбочке в углу кабинета – белый пластиковый электрочайник. Окно, равно как и подоконник, не мешало бы помыть. Щеткин сидел в своем кресле, Турецкий – на стуле, прямо напротив него.
Турецкий только что закончил рассказывать про встречу с Боровым и протянул майору конверт с фотографиями.
– Вот, взгляни.
Щеткин взял конверт, вытряхнул из него несколько фотографий. Поднял первую попавшуюся и поднес ее к глазам. Лицо майора вытянулось.
– Екарный бабай! – удивленно воскликнул он.
– Вот именно, – кивнул Александр Борисович, довольный произведенным эффектом.
Щеткин просмотрел остальные фотографии, поднял взгляд на Турецкого.
– Бабы, – выдохнул он.
– Женщины, – с усмешкой поправил Александр Борисович. – Судя по лицам, очень молодые.
Щеткин поскреб в затылке.
– Н-да, дела, – растерянно протянул он. – И что все это значит? Это что, «черные волчицы»?
Турецкий пожал плечами:
– Я не знаю. Я был так же удивлен, как и ты.
– Гм... Значит, для этих барышень ты должен сделать удостоверения?
– Не только. – Турецкий указал подбородком на третью фотографию: – Это он.
– Боровой?
– Да. Щеткин взял третий снимок и внимательно его рассмотрел. Дернул щекой и с отвращением швырнул снимок на стол.
– Ну и рожа. И впрямь, волчара.
– Представь, как он выглядел пару лет назад, пока не отрастил волосы и не переоделся в цивильную одежду.
– Фантомас, не иначе, – с усмешкой сказал Щеткин. – Такой убьет не задумается. – Майор глянул на Турецкого и слегка смутился. – То есть... я не думаю, что...
– Брось, Петя, – нетерпеливо прервал его бормотание Александр Борисович. – Этот тип действительно очень опасен. Но меня сейчас больше занимает не он, а эти две барышни. Какого черта Боровой тащит их на дело?
– Это смотря по тому, что он задумал, – резонно заметил Щеткин. – Если нужно помахать ножом, то тут барышни мало пригодны. А вот если... – Щеткин снова опустил взгляд на фотографии. – Кстати, мне кажется или у одной из них действительно лицо кавказского типа?
– Тебе не кажется, – хмуро сказал Турецкий.
– Вот оно что, – четко и раздельно проговорил Щеткин и поднял взгляд на Александра Борисовича. – Они собираются взорвать бомбу, а эти две девчушки – смертницы.
Турецкий вздохнул.
– Мне тоже это пришло в голову, – тихо сказал он.
– Нужно его брать, – решительно произнес майор.
Александр Борисович покачал головой:
– Пока рановато. Возьмем с поличным.
– Но ведь они черт знает чего могут наделать! Хочешь дождаться, пока они что-нибудь взорвут?
