так, значит, и Бога за бороду поймал.
– А разве нет? В нашем городе корочка – великая вещь.
– Ну, это мы еще посмотрим, – с угрозой в голосе сказал майор Щеткин. – Кстати, вон и наша парочка вернулась. Нагулялись, голуби.
Вертайло и водитель подошли к машине. Мужчина в кожаном пиджаке снова отвалился от «Газели», швырнул окурок на обочину и что-то сказал бывшему прапорщику. Тот кивнул, взял собеседника «под локоток», и оба, тихо что-то обсуждая, отошли за машину.
– Ушли, – с досадой констатировал Плетнев. – Теперь ни черта не узнаем.
– Наблюдай дальше, – сказал ему Щеткин.
Водитель Вертайло посмотрел вслед своему удалившемуся за «Газель» патрону, затем зевнул, оглянулся и поправил рукой мотню на штанах. Потом еще немного постоял, словно обдумывал, за какое дело взяться перво-наперво, смачно сплюнул на асфальт и неспешной походкой обошел машину. Затем, засучив рукава рубашки, открыл кузов «Газели» и залез туда.
– И этот скрылся, – сказал Плетнев. – За кем теперь прикажешь наблюдать?
– За машиной, – отозвался майор. – Если, конечно, у тебя нет других предложений.
Через некоторое время водитель спрыгнул из кузова и, не заперев дверцу, зашел за машину.
– Надоело сидеть! – сказал Плетнев. – Чувствую себя охотником в засаде. Дерьмо!
– Ну так иди прогуляйся, – насмешливо посоветовал ему Щеткин.
– А что, это мысль!
Плетнев быстро открыл дверцу машины и выбрался наружу.
– Антон! – крикнул ему вслед Щеткин. – Ты с ума сошел. Он же тебя узнает!
Плетнев махнул рукой и, не оборачиваясь, перебежал через дорогу.
– Чтоб тебя... – тихо выругался Щеткин, наблюдая за передвижениями Плетнева. – Как мальчишка!
Плетнев между тем достиг стены рынка и, пригнув голову, двинулся вдоль этой стены к «Газели». Шел он быстро, ловко и бесшумно, как настоящий охотник.
– А еще охотиться не любит, – пробормотал Щеткин. – Прямо индеец!
Добравшись до машины, Антон пригнулся еще ниже и быстро, одним ловким движением, запрыгнул внутрь «Газели».
– Ну, тебе виднее... – тихо сказал Щеткин, словно продолжая спор с младшим коллегой. – Хотя...
Вертайло, мужчина в кожаном пиджаке и коротышка-водитель вышли из-за «Газели». Бывший прапор и «черный пиджак» забрались в салон машины. Водитель двинулся было к «Мерседесу», но тут Вертайло высунулся из окна и что-то сердито ему крикнул, показывая на незапертую дверцу кузова.
– Неужто заметили? – усмехнулся, наблюдая за этой пантомимой, Щеткин. – Ай да шпионы!
Водитель с недовольным видом (видать, Вертайло здорово его приложил) вернулся к «Газели» и закрыл дверцу кузова. Махнул рукой Вертайло – дескать, все в порядке, можно ехать. Затем повернулся и быстро зашагал к «Мерседесу», а «Газель» тронулась с места.
– Вот черт... Щеткин поспешно завел машину.
3
Мы едем-едем-едем в далекие края, хорошие соседи и добрые друзья...
Детская песенка уже минут пять вертелась у Плетнева в голове. Привязалась и никак не хотела отпускать. Прямо наваждение какое-то.
Машину тряхнуло на ухабе, и Антон Плетнев поморщился. Он сидел на полу «Газели», между коробок с памперсами. С коробок ему приветливо улыбались розовощекие физиономии малышей. Плетнев подмигнул ближайшему малышу. Затем приподнялся и осторожно выглянул в небольшое оконце, ведущее в кабину.
Хорошие соседи и добрые друзья...
Плетнев увидел острый затылок молодого человека в кожаном пиджаке, лобовое стекло, дорогу. Вертайло не было видно. Однако Плетнев услышал его глуховатый голос.
– Валера, я в последний раз с ним работаю, понял? Они еще месяц назад нас чуть не подвели.
«Черный пиджак» что-то тихо ответил, не отводя взгляда от дороги.
– Ты думаешь? – недовольно спросил Вертайло. «Черный пиджак» ничего не ответил, лишь кивнул. Замолчал и Вертайло, видимо, обдумывая его слова. Около минуты ехали молча. Затем Вертайло снова заговорил, голосом взвинченным и сердитым:
– Я не верю в эти сказки про налет, про то, что всех постреляли... Что хочешь со мной делай.
«Черный пиджак» что-то коротко сказал таким тихим голосом, что Плетнев снова не расслышал его ответ. Зато бывшего прапора было слышно хорошо.
– Они имеют дело с опытным человеком, поверь мне! – раздраженно заговорил он. – Если они думают, что меня так легко обвести вокруг пальца, они сильно ошибаются. Я человек мирный, но если они хотят, чтобы я показал зубы...
– Плюнь и разотри, – перебил его «черный пиджак», повышая голос. – Ты, между прочим, только в плюсе. Партия у тебя, задаток ты уже получил. Не понимаю, чем ты недоволен? Все идет путем.
– Мне плевать! – рявкнул в ответ Вертайло. – Я получаю товар и сразу его сдаю. За деньги. Это мой принцип, и я не намерен от него отступать.
– Я понимаю, понимаю. Чего ты так кипятишься?
– Да надоело уже слушать этот бред! За кого они меня, вообще, держат? Что я им, пацан из подворотни? Ей-богу, скоро возьму ствол и начну сам отстреливать эту шваль! Достали, бля!
– Ну, со стволом у тебя проблем не будет, – посмеиваясь, сказал «черный пиджак». – Ствол не член, перезарядил – и порядок.
«Черный пиджак» сипло хохотнул.
– Зря скалишься, – угрюмо сказал Вертайло. – В нашем деле без уважения нельзя. Дашь слабину – сразу в дерьмо втопчут. Вокруг одни волки. Даже не волки – шакалы.
– Шакалы обычно на падаль прут, Миша. А волки предпочитают свежую кровь. Пока тепленькая.
– Умный, да?
– Просто передачи про животных люблю смотреть. И тебе советую. Иногда много интересного показывают. Есть, например, такие зверьки – лемуры. Лупоглазые, пугливые, с пальцами врастопырку, как у нового русского. Так вот, эти лемуры...
– Уймись. Я тебе про дело, а ты мне про лемуров. Хрень какая-то.
Сидя в кузове, Антон Плетнев внимательно прислушивался к разговору.
– Мне не хватало еще перевозкой и хранением заниматься, – продолжал ворчать Вертайло и стукнул по чему-то в ногах, вероятно, по сумке, которую взял из ячейки камеры хранения (Плетнев видел, как дернулась его рука, обтянутая светлой льняной тканью).
– А ты его выбрось, – смеясь, посоветовал «черный пиджак». – А лучше в милицию сдай. Я помогу. Орден получишь!
«Ага. Значит, все-таки милиция, – подумал Плетнев. – Ну-ну. Болтай дальше».
– Заткнись! – рявкнул на собеседника Вертайло. – И не зли меня! Я и так на пределе.
Продолжая прислушиваться к болтовне в кабине, Плетнев достал из кармана небольшой нож. Выщелкнул лезвие и повернулся к ближайшей коробке.
– Прости, парень, ничего личного, – шепнул он изображению малыша, затем воткнул нож в картонную коробку и аккуратно, по шву, взрезал ее.
Проделав эту работу, Плетнев сложил нож и убрал его в карман, а взамен достал из кармана маленький фонарик, размером не больше шариковой ручки. Включил его и сунул в зубы, направив маленький, тусклый сноп света на коробку. Плетнев пощупал упаковку подгузников и не обнаружил ничего подозрительного. Он прощупал следующую. Затем, нахмурившись, достал ее из коробки.
– До чего дожил, руки уже стали трястись, – продолжал жаловаться Вертайло. – Вот, посмотри! – Вертайло вытянул перед собой руку. Пальцы его мелко подрагивали. – Видал? В Косово не тряслись, а тут ходуном ходят.
– Бросай пить, и не будут трястись, – посоветовал «черный пиджак».
– Поучи еще меня, – огрызнулся Вертайло. – Много вас, учителей, развелось. Отстреливать некому.
– Сплюнь, дурак. Ты наговоришь...
