– Верно, Коля, – продолжал Турецкий. – Он боится, ребята, вот в чем дело.
– Ну и хрен с ним! – грубо заявил Грязнов. – А почему мы должны из-за этого мудака людьми рисковать? Вон какую девку убили! Я б ему, будь моя воля, сам бы все поотрывал!
– Ладно, не будем перебирать. Скажет он нам, не скажет, в сущности, разницы уже нет. Мы через киллера этого выйдем и на заказчика, убивец-то прокололся, при документе оказался. Но теперь я думаю, и Каманин молчать не захочет и примет, Славка, именно такую версию: мол, подготовил и осуществил взрыв этот самый Рожков. И сделает все, чтобы водила замолчал окончательно. Так, может, и не стоит ему в этом мешать?
– А что, тут есть своя логика, – сказал Грязнов. – Но тогда, Коля, стоит уточнить и твое задание. Гляди, чтобы этот хрен не сбежал отсюда – раз. Второе, и главное, нам теперь важнее не его охранять, а взять живым нового киллера.
– Точно, – вмешался Турецкий, – поэтому, если что с твоим подопечным случится, не бери в голову, уж тебя мы в обиду не дадим. Верно, Слава? А ты – запомни.
– Запомню, – негромко засмеялся охранник Николай.
– Ну вот и порешили, – закончил Турецкий. – Слава, у тебя есть дополнения?
– Я с тобой согласен.
– Тогда пошли?
– Ага. Ну, пока, Коля. Не лезь на рожон... Слушайте, а чего это там за звуки? – Грязнов услышал какое- то странное бульканье и хрипы. – Надо посмотреть!
Они заглянули в палату и увидели, что Рожков пытается встать с кровати – а иглу он выдернул, она болталась на шланге, – и сам больной, видимо от чрезмерного напряжения, тяжело и хрипло дышал, опираясь руками на высоко поднятую кровать.
– Эй, далеко собрался? – спросил Грязнов.
Но тот как заведенный лишь хрипел и пытался сползти на пол.
– Чего это он? – спросил новый охранник. – Сбежать, что ль, хочет? А ну-ка вали, парень, на свое место! – Он сказал это таким тоном, что у Рожкова будто сразу наступило просветление в мозгах. И он покорно лег на кровать и вытянулся.
– А может, он расколоться решил? – предположил Турецкий. – Коля, сходите, пожалуйста, за врачом, чтобы этому пациенту снова иголку вставили, куда надо... Ну что, надумал? – резко спросил у Рожкова.
– Скажу... – пробормотал тот.
– Видал, Славка? Во как его прижало-то! Ну давай, я сажусь и заполняю протокол дополнительного допроса потерпевшего. Включаю магнитофон. Только не ври больше, у меня нет ни времени, ни желания слушать твою туфту...
Рожков долго молчал, а потом заговорил вконец измученным голосом. Решил, возможно, что так его будут больше жалеть.
– Мне был звонок...
– Это я уже от вас слышал. И вы утверждали, что не знаете от кого, – снова стал вежливым Турецкий.
– Знаю, – выдохнул Рожков.
– Ну, это уже другое дело, – сказал Грязнов, беря стул и садясь с другой стороны кровати.
Звонок телефона раздался в тот самый момент, когда Володя взял в руки трубку, чтобы набрать номер хозяина, как обычно. Он даже вздрогнул от неожиданности. Егор Андреевич сам в эти минуты никогда не звонил ему. Он просто мог ответить, что задерживается по той или иной причине, и все.
– Кто? – несколько растерянно спросил Рожков и услышал сиплый и низкий голос. Он узнал сразу. Еще и по тому, как этот голос обратился к нему:
– Здорово, Рог...
Так звали Владимира его приятели-десантники еще там, в Афгане, сто, казалось уже, лет назад.
– Привет, – ответил он, оглядываясь. Было ощущение, что человек, которому принадлежал этот страшно знакомый голос, капитан Сиповатый, по прозвищу Сипа, находится где-то рядом, чуть ли не за спиной. – Узнал тебя, Сипа. А как ты нашел меня?
Тот натянуто рассмеялся, словно заскрипел несмазанными своими протезами, – он был однорукий и одноногий, этот крепко пострадавший капитан-десантник.
– Нужда, Рог, вот и отыскал снова. Слушай теперь сюда, земеля. Твой козел, которого ты возишь, нам прилично задолжал, сечешь? И пузырится, вместо того чтобы договориться по понятиям...
– Мне-то зачем это говоришь, Сипа? – недружелюбно спросил Рожков, потому что хоть и побаивался немножко этого неукротимого командира своего бывшего, а по-честному, и уважал мало: жестокий всегда был человек и часто несправедливый. Но – комбат, куда от него денешься!
– Затем говорю, Рог, что шкуру твою жалею. Там у тебя на кардане наш небольшой, но громкий привет твоему Егору, сечешь? И если у тебя нет желания оказаться двухсотым, вали бегом, а то не успеешь. Давай, Рог, не тяни, еще созвонимся. И помалкивай в тряпочку.
Дальнейшее уже известно. Рожков выскочил из машины и кинулся в подъезд. Не такой человек был Сипа, чтобы дурные розыгрыши устраивать. И почти ведь успел. Дверь деревянная подвела, щепкой рубанула по кумполу. Но этого уже Володя не видел, отключился.
Еще он утверждал, что после дембеля виделся с Сипой лишь однажды, когда в девяносто четвертом собрались ветераны полка. Хотели отпраздновать десятилетие своей «командировки», а закончилось все элементарной дракой. Стали вспоминать, что да как, всплыли старые обиды, добавилась полнейшая неустроенность одних и барское блядство других, пошел базар, что праведно, а что нет, и понеслась крушить Россия... Так после и не встречались больше.
Одно мог сказать Рожков: Сиповатый-то, в отличие от других многих, со своими протезами и амбициями успел пролезть в фонд ветеранов. Чем он там занимался, никому не говорил, но катался в крутом «мерине» с личным шофером, который таскал за ним его большую кожаную барсетку. И вообще было заметно даже невооруженным глазом, что на хороший бутерброд с икрой у бывшего комбата средств хватает.
Он, как бы между делом, а было это два года назад, позвал Рога к себе, сулил прилично устроить, но Володя не согласился, он уже возил Каманина, поэтому пообещал позвонить, но записанный на визитке телефон бывшего командира потерял. И не жалел об этом.
Все это Рожков и рассказал следователю Турецкому.
Добавил, что если надо, то можно проверить Сиповатого по ветеранским комитетам. Вроде он в Москве был, а может, и нет, возможно, в одном из областных филиалов.
Турецкий с Грязновым переглянулись.
Заманчивой показалась версия. Однако при всем желании доверия к Рожкову она не вызывала. Хотя и кое-что все-таки объясняла.
Получалось так, что заместитель министра иностранных дел был еще в Афгане завязан на каких-то черных делах. Что это могло быть? Оружие? Лекарства? Драгметаллы? Наркотики, наконец? Да любое и все, вместе взятое. Значит, взрыв – это действительно предупреждение. Но в таком случае «колоть» придется заместителя министра – ни ceбе, как говорится, фига! И кто же тебе такое позволит? Вот то-то...
Или – им обиженных. Которых еще надо найти.
Но это одна сторона вопроса. Потому что пока речь может идти о другой. Если этот самый Сипа предупредил Рожкова, тогда какого черта от него хотят избавиться?
Поставим вопрос иначе: кто от него хотел избавиться?
И тут уже простор для фантазий необычайно широк. Мог пожелать этого тот же Сипа, который и позвонил-то, может быть, чтобы услышать по мобильнику грохот взрыва. А предупреждение – это как бы малое очищение своей грязной и больной совести. Логично? Да.
А мог предпринять свои меры и господин Каманин. Почему бы нет? Исчез Рожков, исчезли и вопросы. Зато полная ясность: водитель сам подготовил взрыв, покушение и сам же стал его жертвой. Тоже логично.
Но, пожалуй, самое нелогичное – это то, что покушение произведено здесь, в Склифе. Просто дешевый какой-то детектив! Среди бела дня. Нагло. С расстрелом совершенно посторонних людей. Нет, это уж точно беспредел. И вряд ли тот же Каманин, даже при большой нужде, рискнул бы сотворить этакое представление. Сипа? A eму зачем светиться до такой степени? Ведь мог же обозленный Рог уже заложить
