собака позорная! Сволочь! И ничего не могу с этим поделать... На моей совести, если хотите знать, жизнь одной женщины, хорошей женщины, умной и красивой!
- Вы убили ее? - поникшим голосом переспросила Пашка.
- Нет, сам я никого никогда не убивал! Но повинен в этом... Я мог спасти ее, но ничего не сделал для этого! Сволочь!.. Это случилось весной, в соседнем районе. По наводке Федьки мы взяли музей, в котором хранились три очень ценные иконы. Но там неожиданно оказалась сотрудница, молодая женщина, в очках и с косой до пояса... славная такая... просто русская красавица... Пришлось ее, как и вас, забрать с собой. Меня оставили сторожить ее в лесу, в той же яме... До утра мы были тут совсем одни. Она говорила, что у нее осталась дочка, просила меня отпустить ее, уверяла, что никому ничего не расскажет. Но я был верен Кривому. Он обещал, что когда вывезем товар, то отвезем и девчонку, высадим ее где-нибудь в другом районе. Никто и не говорил о том, чтобы что-то сделать с пленницей. Поэтому я был тверд и не уступил ее слезам. Вернуть женщину к людям Кривой поручил Ржавому. Он повез ее через лес и болота... И больше ее никто не видел! Ржавый - отморозок! Гад, каких свет не видывал! Он - мокрушник, садист, ему нравится мучить все живое: зверей, людей, - все одно! Ему последний раз дали срок в 17 лет, но Кривой каким-то образом отмазал его. Вот поэтому Ржа теперь верен старшому до гроба! Любого порвет в клочья за своего хозяина! Он убил женщину на болотах и утопил тело в трясине, я так думаю. Когда Ржавый напивался, то часто хвалился о том, как он мучил пленницу, - Слон брезгливо сплюнул и снова закурил. - А ведь до сих пор, Федор говорил, существует версия, что та сотрудница музея сама похитила иконы и скрылась с ними в неизвестном направлении. А иконки-то эти на самом деле уже далеко... Кривой взял за них кругленькую сумму. Вот так! А девочка все еще ждет свою мамку...
- Но вы же не знали, что все так случится... - начала было Пашка, но Слон ее оборвал:
- Знал - не знал! Мог и догадаться! Но ведь не отпустил, хоть и мог! Значит - заодно со Ржавым! А он замучил ее! И теперь мне остается только жрать водяру вместе с ним, чтобы хоть как-то забыться... Потому что глаза ее по ночам часто вижу... Без очков-то они, знаешь какие были! Эх, да что там!... - и охранник быстро дважды затянулся и отвернулся от нас. После долгой паузы он залпом выпил стакан крепкого чая и сказал, бросая окурок в огонь, - одного только желаю, чтобы нас замели как можно скорее, и чтобы ОМОН был с «калашами»... Живым я не дамся. Буду лупить из этого (он бряцнул оружием)! Сделают из меня решето, и все тогда, в расчете с прошлым буду...
- Зря вы так, Слон, я вот почему-то верю, что вы смогли бы начать новую жизнь. Потому что у вас есть еще совесть, есть сострадание, и сердце еще не совсем окаменело...
- Не надо, а то еще расплачусь! - усмехнулся Слон. - Не надо мне прощения! Я готов за все ответить, по полной! Поезд мой уже ушел... В монахи я не гожусь, на зону идти совсем нет желания, а на воле меня больше никто не ждет, никто не любит, я здесь уже и не человек, а просто - Слон... Самогон, табак, клещи и деньги, деньги, деньги, которые не на что потратить - вот и вся моя жизнь. Так что нет уже смысла каяться и жить дальше. И вы, ребята, пока я совсем не рассердился, лучше оставьте меня в покое… Пейте чай, а то Ржавый скоро придет, уж ему-то все эти проповеди очень не понравятся!
- Слон, неужто ты его боишься?! - удивился я. - Ведь ты мог бы его одной левой придавить!
- Боюсь - не боюсь, какая разница! Что толку мне побить его... Мы все тут повязаны одной цепью. Подельников, как и родных, не выбирают. Нам и дальше жить вместе, может, и умирать... Братки, одно слово... Каждому надо выполнять свои обязанности, таков закон банды...
- А вот знаете, Слон, вы мне почему-то напоминаете святого Моисея Мурина! - весело произнесла Пашка.
- Опять святого! - недовольно хмыкнул охранник и поглядел на командирские часы.
- Нет, вы послушайте! У вас много схожего! - не отставала Пашка. - Моисей в молодости был рабом у одного знатного человека... Он тоже имел большой рост и суровый нрав, да и силищу огромную. И вот однажды он убил человека. За это хозяин прогнал его из своего дома. Деваться Моисею было некуда и он пристал к шайке местных разбойников. Там он был сильнее и страшнее всех, и бандиты сделали его своим главарем. И стали они промышлять разбойным промыслом. Но по великой милости Божьей Моисей раскаялся и ушел в один из пустынных монастырей. Здесь он долго плакал, прося принять его в число братии. Так Мурин стал монахом.
- Он что, еврей был, Моисей твой? - недовольно хмыкнул Слон.
- Почему еврей? - непонимающе переспросила Пашка. - Он в Египте жил...
- А-а! - как-то безразлично протянул охранник.
- Нет, вы послушайте, что дальше-то было! Однажды, когда Моисей молился в своей келии, на него напали четыре разбойника из его же бывшей шайки. Он не стерпел такой наглости, связал их всех, взвалил себе на плечи и, как охапку дров, принес в монастырь.
