приставать к ней с очередным свиданием он, к ее радости, не стал, хотя и удивил Ларису немало:
– Дорогая, с добрым тебе утром. Скажи, ты не в курсе, где может быть Красных? Дома он отсутствует...
Лара окончательно проснулась и села на постели, бросив одновременно взгляд на настенные часы в форме розового сердечка.
– Откуда я могу знать, где его носит? – Она передернула плечами, хотя Иванов видеть этого не мог. – Я за ним, извини, давно уже не слежу!..
– Киса, я же не к тому! – Она уловила в голосе адвоката тревогу. – Я спрашиваю твое мнение, где он может быть в такой час, мне он срочно нужен!
– Да где угодно... Раньше – на заводе или в магазине, теперь – не знаю... А, еще на квартире своей, возможно, от Ритки прячется.
– Черт! Как я забыл про квартиру?!
Лариса, услышав, что Иванов выругался, чего он прежде в ее присутствии не делал никогда, насторожилась:
– А что стряслось?
– Да ничего особенного... Просто в деле одном понадобился. Все, дорогая, целую!..
Лариса недоуменно посмотрела на замолкнувшую трубку и, пожав плечами, выбралась из постели. Звонок адвоката вновь возбудил в ней подозрения в неверности любовника. Нет, не просто любовника – человека, ради которого она собственными руками превратила доставшуюся ей от судьбы после многолетней гонки за счастьем богатую, устроенную жизнь в сущий ад. Господи, скорее бы все осталось позади. Если, конечно, вообще когда-нибудь она выберется из этого кошмара.
Но думать «о плохом» она себе не позволяла: слишком далеко зашла Лариса Вячеславовна, чтобы позволить себе сейчас проиграть! Ради победы она стерпит все, включая мерзкие упражнения в «любви» Иванова и даже где-то по большому счету понятные ей фокусы Сергея.
Лариса не обманывала себя: на сегодняшний день дело было не только в нем! Вкус совсем иной по сравнению с прежней «честной, но бедной» жизнью, в которой можно было ни в чем себе не отказывать, прижился в ее душе, и расставаться с ним она не собиралась. Да, конечно, эти дурацкие якобы счастливые сны имеют место. Но если вдуматься, разве тогда она жила?.. Существовала – вот что является истиной! И если представить, что деньги, за которые она решила биться до последнего, достанутся ей без всех этих связанных со ставшим ненавистным Стуловым ограничений, условий, а главное, постоянной угрозы быть выкинутой из непрочного, висящего, по сути дела, на волоске, благополучия назад – в мрачную, обставленную мебелью 60-х годов материнскую квартиру, где она будет выслушивать ее ежевечерние торжествующие нотации, а с утра тащиться в очередной суд под начало очередной Крысы Ивановны... О нет, только не это!
«Это – хуже смерти, хуже... даже тюрьмы!..» – так завершила Лариса свои утренние размышления, прежде чем отправиться на кухню за кофе. Кухарка ее терпеть не могла и даже не слишком старалась это скрыть, но кофе готовила к Лариному пробуждению неизменно – он у нее получался как раз такой, как Лариса любила. Однако, судя по всему, сегодняшнее утро стало исключением.
Спустившись вниз, Лариса застала Анну Максимовну вовсе не за приготовлением напитка, возвращавшего ее к жизни, а за исполнением обязанностей Велены: кухарка, что-то сентиментально сюсюкая, кормила Юрочку, кофеварка при этом стояла и вовсе не включенной.
– В чем дело? – Лариса потрепала сынишку по белокурому затылку и высокомерно посмотрела на старуху, чем нимало ее не смутила.
– Велена отъехала по делам, – спокойно ответила она, – вы уж сами кофеек-то сделайте. Или Юрочку тогда уговорите покушать, а то он у нас сегодня что-то капризничает. Ну, давай, маленький, еще одну ложечку – теперь за то, чтобы папа у нас было здоровенький!..
Юрочка замотал головкой и, затянув прерванное появлением матери «Не бу-у-уду-у...», с надеждой посмотрел на Ларису, готовый разреветься.
– Оставьте ребенка в покое! – Она сердито отстранила руку кухарки, тянувшуюся к Юрочке с ложкой манной каши. – Не хочет – не надо толкать насильно. Иди, малыш, к себе, поиграй, няня сейчас приедет. Она, вероятно, ненадолго отъехала?
Вопрос адресовался Анне Максимовне, которая, обиженно поджав губы, ничего не ответила и молча помогла мальчику освободиться от салфетки.
– Ладно... Идите пока с ним наверх, с кофе я обойдусь без вас.
Оставшись на кухне одна, Лариса пожала плечами и занялась кофеваркой. Напиток уже был почти готов, когда запел домофон. Она не двинулась с места, решив, что это Велена, против обыкновения забывшая ключ. Но ведь запасной имеется у охранника? Или этот деревенский дурень дрыхнет? Да, прислуга распустилась в отсутствие хозяина буквально на глазах...
«Ничего, еще немного – и все вы у меня попляшете!» – злорадно подумала Лариса и, поскольку домофон не унимался, выключила кофеварку и сердито зашагала в холл, к двери: нажав нужную кнопку, она решила дождаться Велену, чтобы сказать ей все, что думает о ее пренебрежении прямыми обязанностями, и от нетерпения даже приоткрыла дверь. Домофон отпирал и ворота, от которых хода до особняка было минуты три, а на машине – и того меньше, тем более что мотор заглох как раз в тот момент, когда Лариса приоткрыла входную дверь.
Потом она, услышав, что Велена приехала не одна, не утерпела и выглянула наружу, да так и замерла в дверях. Это была не Велена... К крыльцу особняка подходили сразу трое: пожилой мужчина в штатском, еще один, помоложе, и девушка в милицейской форме. Она как раз подняла глаза, оказавшиеся ярко-синими, и их взгляды встретились. И Лариса поняла все и сразу и не поверила ни этому пониманию, ни самой себе. Не поверила даже в тот момент, когда приехавшие за ней люди – кажется, как раз тот, который был старше, – зачитывали ей постановление о взятии ее, Ларисы Вячеславовны, под стражу, об изменении «меры пресечения в связи с открывшимися в процессе следствия новыми обстоятельствами».
Все дальнейшее напоминало кошмар: вероятно, с точки зрения этих приехавших за Ларисой ментов, с ней случилась обыкновенная истерика. Потому что о том, что виноваты во всем Екатерина и Сергей, она кричала прямо при явно ликующей Анне Максимовне и при тут же расплакавшемся от страха Юрочке, которые зачем-то появились на верхней площадке лестницы. Правда, недолго, потому что девушка в форме попросила кухарку «немедленно увести ребенка» и та, конечно, тут же исчезла, но Ларисин крик наверняка был слышен и в детской.
Еще она думала – была почти уверена, что девица, попросившая увести Юрочку, и ей тоже посочувствует, и все время пыталась поймать ее взгляд еще раз.
– Я хочу позвонить своему адвокату! – заявила она, придя немного в себя от шока. – Немедленно!
– Да, конечно, – довольно мягко произнес старший милиционер, и Лариса в сопровождении девицы подошла к телефону, набрала номер Виктора. Трубку в его офисе снял помощник и сказал нечто невероятное:
– Виктора Степановича нет.
– Когда... Когда он будет?.. – спросила Лариса. И этот сумасшедший в ответ произнес гадость:
– Думаю, не менее чем годиков через десять!
Уже догадываясь, что произошло нечто чудовищное, она набрала номер его мобильного, но ей так и не ответил больше никто. Лариса медленно, очень медленно положила телефонную трубку на место.
– Да вы не беспокойтесь, Лариса Вячеславовна, – произнес за ее спиной мужской голос. – Если хотите увидеться с вашим адвокатом – увидитесь непременно, не позднее чем сегодня вечером.
Что ж, все было сказано – практически прямым текстом... Она крепко сжала зубы, изо всех сил стараясь взять себя в руки, помолчав несколько секунд, постояла возле телефона. В какой-то степени Ларисе удалось овладеть собой.
– Надеюсь, я могу переодеться?
– Конечно, наша сотрудница пойдет с вами. Возьмите, пожалуйста, с собой...
– Спасибо, я по образованию юрист, и знаю, что именно следует брать с собой в таких обстоятельствах! – холодно перебила она мужчину.
Наверху, в спальне, Лариса двигалась медленно уже специально – ей было необходимо время, чтобы окончательно взять себя в руки, исключить возможность второго истерического срыва и обдумать
