– А мы так и делаем, – скупо улыбнулся Жигулин – Приходится, как партизанам, добывать в бою... Ладно, помечтали – и будет, – добавил он. – Итак, что нового мы узнали о Потапе?
– Наш разговор мне напоминает мастер-класс, – заметил Денис. – Не подумайте, мне это нравится. Значит, мы теперь точно знаем, что этот Удав очень опасен. Раз, – загнул палец Денис. – В Москве Потап поддерживает контакты с обоими банками, поскольку не кладет яйца в одну корзину, а также поддерживает связь с преступной группировкой Бурды, в то время как Удав связался с конкурирующей группировкой Урюка. Это два.
– Бурда был в ресторане? – оторвал взгляд от своих записей Жигулин.
– Нет, прислал вместо себя Калиту. Может, он потомок древнерусского князя? – предположил Денис.
– Ну что, еще раз послушаем? – предложил Виктор Петрович и, не дожидаясь ответа, снова включил запись.
«К а л и т а. Почему так дорого?
П о т а п. Билеты подорожали – раз...
Калита. Это верно. Только Удав платит Урюку меньше (неразборчиво)... Как я объясню Бурде?
Кто-то из присутствующих. А гостиницы в Москве сколько теперь стоят? Совсем оборзели.
К а л и т а (неразборчиво)...можно где-нибудь за городом.
П о т а п. Тогда набрось на транспорт. Вот и считай. За маслята вы сколько сейчас берете?
К а л и т а. Патроны тебе и твоим ребятам по старой цене, сам знаешь, все, что могу...
П о т а п. Знаю только (неразборчиво, похоже на мат)... Калита, не вешай мне лапшу! Сам и разберись, кто кладет разницу в карман!
К а л и т а. Суки... Теперь я понял. И все равно, Сашок. Три штуки сверху – перебор. Согласись.
П о т а п. Мы с тобой не в очко играем...
К а л и т а (неуверенно). Ну, я доложу Бурде... Он теперь мне ребят Удава расхваливает, ставит в пример. Может, говорит, лучше с ними помажемся? А я ему так сказал: его пацаны дешевле, а твои – надежнее.
П о т а п. Ты и другое ему скажи. Все меня просят прислать Гнедого, мол, чисто работает, за ним переделывать не надо... а он в нашем аэропорту ментам уже примелькался... Уже все его там в лицо знают... Летает туда-сюда, то в Москву, то в Питер, а числится безработным. И они же, менты, мне потом говорят, типа, сколько можно? Он с какими башлями возвращается, а потом из кабака не вылазит? Город у нас небольшой, это тебе не Москва, все всё про всех знают.
К а л и т а (после паузы). Гнедой – ас. Может, Урюк решил, будто это твой Гнедой пришил банкира...
П о т а п. Херня. Гнедой был при мне в Барнауле. И сейчас там остался за меня... Это вам любой наш мент скажет. У него тогда на повестке дня был заказ. Причем срочный.
(Дальше снова было неразборчиво, похоже, Потап матерился.)»
Жигулин остановил запись.
– Продолжим «мастер-класс», как сказал наш гость. Вот что Потап решил, как вы думаете? – спросил Виктор Петрович. – И почему Калита считает, что Абрамяна убил Гнедой из группировки Потапа?
– Виктор Петрович, вы сами не поняли, или вам все ясно и вы проверяете меня на вшивость? – смиренно спросил Денис.
– Понимайте как хотите.
– А что тут думать. Ясно как божий день. Потап хочет отмазать своего лучшего киллера по кличке Гнедой, наезжающего в столицу для терактов. Гнедой, сказал он, в родном аэропорту уже всем надоел и примелькался. И тамошние ГУВД и ФСБ уже видеть его не могут. К тому же Потап выдал ему алиби, мол, он кого-то другого мочил в родном Барнауле. Чем черт не шутит, возможно, того самого предпринимателя Малинина... А я его здесь пасу... И еще. В Москве у Потапа жесткая конкуренция со стороны Удава, бывшего соратника, вставляющего ему палки в колеса... И плюс ко всему у них какие-то внутренние разборки по части стоимости маслят, то бишь патронов. Я так полагаю, что Потап имел в виду разницу, которую люди его союзника Бурды кладут в карман. А Урюк – конкурент Бурды... Кстати, кликуха этого Урюка случайно не от фамилии Абрикосов?
– Верно! – воскликнул Жигулин. – Абрикосов. Когда-то был молодой и перспективный кандидат наук.
– А что вы на меня так смотрите? – подозрительно спросил Денис у Зои.
– Завидую. Вашей проницательности, хватке и сообразительности. Как вы сразу до всего дошли... Теперь скажите, кто замочил Абрамяна, и мы окончательно притухнем. Лично я подам заявление об увольнении.
– Да ну вас, – отмахнулся Денис. – Я серьезно.
Жигулин молчал, с веселым прищуром внимая их пикировке.
– И мы серьезно, – заговорил он после паузы. – Итак, сюда из Барнаула наезжают киллеры от Потапа, которые конкурируют здесь с киллерами от Удава. Те сбивают им цену у заказчика... Что при растущем спросе становится тем более опасно.
– Демпинг в целях захвата рынка, – сказал Денис и, встретив взгляд Жигулина, поднял обе руки вверх, сдаваясь. – Молчу, молчу!
– Похоже, Калита – свой человек для Потапа в окружении Бурды, конкурирующего с Урюком, – подытожил Жигулин. – Послушаем дальше?
И снова включил диктофон.
«Калита. Ганса, как ты велел, в нужнике чуть не утопили.
Чей-то голос. Это где? И почему – чуть?
Калита. А у него на даче! Приехали в гости, он чуть не обосрался, когда Бурду увидел. И сразу жену к плите поставил – фаршированный перец готовить, Бурда это любит... А мы отвели его к нужнику – мол, покажи, в натуре, как ты его отделал... Он вроде хвастал, будто английский биотуалет ставить собрался. Мол, без мух и без запаха... Уссышься! А он говорит: не готово еще. Бурда тогда его мордой ткнул в толчок – понюхай напоследок. Может, вспомнишь, перед тем как туда нырнуть, куда наши бабки девал! Хотя все равно Ганс с его жопой-то туда не пролез бы... Ну, он и замычал, Ганс, сначала негромко так, вдруг жена услышит. И показал пальцем на потолок. И верно, там в трубе какой-то сверток нашли, а в свертке баксы... Пересчитали, а их даже больше, даже со счетчиком. Бурда говорит: надо запомнить, где ты их прячешь. А лишние тоже заберем, в виде штрафа. Потом к столу вернулись. Жена спрашивает: что это у тебя глаза красные? Геморрой, говорит, замучил. Она вскочила, фи, говорит, невежда. За столом такое, да при гостях... Она у него молодая совсем, в Библиотечном училась на Левобережной, сейчас Институт культуры называется... Поели, выпили, она принюхалась, снова вскочила: чем, говорит, от тебя, в натуре, пахнет? Опять руки не мыл? Гансу – хоть стреляйся. Собственная жена и та опустила, дальше некуда.
П о т а п. Таких только и опускать. Пусть на меня свою фирму перепишет, так и передай. И квартиру. У него ведь три квартиры?
К а л и т а. Было семь. Одну Бурде отписал, в Сокольниках, одну мне обещал, две Удаву.
П о т а п. Две? Выходит, Удав у Бурды пасется?
К а л и т а. Ну. Ты уже спрашивал.
П о т а п. А Урюк об этом знает?
К а л и т а. Не в курсе... Считай, три квартиры осталось. Трехкомнатную в Сытинском переулке рекомендую. Или двухкомнатную в Отрадном. Там потише. Тебе какую?
П о т а п. Я о другом тебя спрашиваю! Урюк об Удаве все знает?
К а л и т а. Да. Так вот Бурда мне сказал: мол, хочу теперь у Ганса дачу вместе с женой и биотуалетом забрать. Очень фаршированный перец ему понравился... И жена что надо. А насчет Удава, говорил, будто кош...»
На этом запись оборвалась, Жигулин выключил диктофон.
– Пленка кончилась, – виновато пояснил Денис. – Как всегда, на самом интересном. Неплохо бы выяснить, кто такой этот Ганс? Кто он и за что его опустили...
– Похоже, покусился на общак, – предположил Жигулин. – Или захотел выйти из дела... Но если мы им займемся вплотную, начальство опять скажет, что посторонними делами занимаемся. Наше дело – тушить
