– А ты не знаешь... – Потап криво улыбнулся, медленно пятясь назад. – Будто не на него работаешь, падла...
Его попытались перехватить уже в дверях, но он рванулся в другую сторону, к ближайшему окну, и бросился головой вперед, как если бы нырял в воду. Послышался звон разбитого стекла, треск рамы, и тяжелое тело Потапа вместе с решеткой вывалилось во двор.
Все, кто был в комнате, подбежали к окну, выглянули вниз. Потап лежал на асфальте с неестественно вывернутой шеей, и под ним медленно растекалась кровь.
– У нас проблема, – доложил кому-то Кирилл Афанасьевич по телефону. – Он только что выбросился из окна, свернул шею.
– Задействуйте «реанимацию», – ответили ему. – Она уже на подходе. Будет у вас через две-три минуты.
Они быстро сошли вниз черным ходом, проехали на машине квартал и пересели в реанимобиль. Там быстро переоделись и снова появились в этом же дворе – уже в белых халатах и с носилками.
– Вот это оперативность! – заговорили собравшиеся во дворе зеваки. – Тут вызываешь, когда прихватит, так за час не дождешься. Ни те «скорой», ни милиции. Все только на пробки сваливают. А здесь едва позвонили – а они уже здесь.
Последние зеваки расходились, когда во двор въехала милиция на бело-синем «форде».
– А где труп? – удивленно спросил старший наряда.
– Да вот только что перед вами на реанимобиле увезли! – ответили оставшиеся, показывая на лужу крови.
И в этот момент подкатила «скорая».
– А где пострадавший-то? – покрутил головой врач.
– Вот те на! Так ваши же и забрали, через пять минут после вызова приехали.
– Небось какая-нибудь коммерческая «скорая». Им за скорость надо платить. А говорят, еще на вертолете прилетают – так те и того дороже берут.
Поздно вечером, когда все было закончено и тело Потапа, с помощью химии бесследно растворенное в ванне, исчезло в канализационных стоках, Кирилл Афанасьевич снова позвонил Соломину.
– Все чисто? – спросил Павел Семенович.
– Чище не бывает, – ответил Панкратов.
Соломин отложил мобильный и взглянул на Полину, лежавшую в постели в роскошном пеньюаре.
– Тебе его не жалко? Все-таки зверь был, а не мужчина!
– Где он сейчас? – поинтересовалась она.
– В настоящий момент впадает в Москву-реку, а оттуда, согласно школьной географии, в Оку и потом в Волгу.
– Меня пожалеть некому, почему я должна кого-то жалеть? – сказала она. – Ты собираешься сегодня ложиться?
33
Виктор Петрович еще раз рассеянно полистал дело об убийстве Смушкевича, потянулся, откинулся на спинку кресла. Проклятый вопрос: кому нужны смерти трех членов правления Коминвестбанка? Конкурентам? То есть Инвестбанку? Чушь собачья...
Он вспомнил бледное лицо перепуганного Гаевского, с которым разговаривал в его кабинете, и тут же представил его соблазнительную, как райская гурия, референтку по общим вопросам, точно специально старающуюся рассеять внимание следователя прокуратуры демонстрацией своих прелестей.
«Поймите, – убеждал Гаевский, – кто-то усиленно распространяет заблуждение, будто мы с Коминвестбанком – враги и непримиримые конкуренты! Да, так было, но, как только мы стали договариваться о партнерстве, кому-то это не понравилось! Ни им, ни нам в одиночку не осилить контрольный пакет „Редкозема“! Этого можно достичь, только сложив вместе наши капиталы. Покойный Артем, придя к этому же выводу, почти согласился с моим предложением. Хотя у нас и возникли вполне разрешаемые разногласия по доле участия. А у кого они не возникают?»
Пока не пришло сообщение о гибели Смушкевича, Жигулин склонялся к тому, что именно его прочат на место Абрамяна. В чем они, Абрамян и Смушкевич, расходились? Практически во всем, если проследить результаты голосования правления банка. Но ведь убили и Костырева, а он никогда не поддерживал Смушкевича.
Жигулин включил диктофон, стоящий перед ним на столе. Вот это место его разговора с главным бухгалтером Лидией Полуниной, давно работавшей в банке и близко знавшей всех троих, ныне покойных.
«Ж и г у л и н. Вот все говорят, Лидия Ивановна, будто удивлены поведением покойного Костырева...
П о л у н и н а. У всех просто крыша поехала! Я помню, как Петя Костырев ругался со Смушкевичем в его кабинете. Я вошла туда и говорю: что вы кричите, неудобно же, в приемной посетители, они замолчали, а сами так смотрят друг на друга... Убили бы, кажется! Я тогда ничего не поняла, а потом, когда речь зашла об этих торгах...
Ж и г у л и н. Каких торгах?
П о л у н и н а. Ну, вы слышали, наверно, о том, что „Алтайский редкозем“ выставлен на торги, которые все никак не начнутся из-за этих убийств... То одного у нас, то второго... Ужас какой-то! Так вот, Костырев голосовал за наше участие в этих торгах, вместе с покойным Артемом Андросовичем... И его голос, говорят, все решил.
Ж и г у л и н. Скажите, вы сами что об этом думаете? Способны эти трое на убийство конкурента? Я имею в виду заказать такое убийство?
П о л у н и н а. Боже упаси! С другой стороны, чужая душа потемки, правильно? И отвечать можно только за себя. Но вот об Артеме Абрамяне и Пете Костыреве скажу прямо: не верю... А вот про Смушкевича... Специалист он был, каких мало, все говорят. Настоящий профессионал, но...
Ж и г у л и н. Извините, что перебиваю, меня сейчас мало занимают его деловые качества.
П о л у н и н а. Ну, вы не хуже меня знаете: о мертвых – либо ничего, либо только хорошее, правильно?
Ж и г у л и н. Правильно, но только не для нас, следователей... Такая уж профессия. Мы только о мертвых и говорим... Впрочем, если не хотите – можете не отвечать.
П о л у н и н а. Хорошо. Отвечу. Но пусть это не войдет в протокол. Ладно?
Ж и г у л и н. Ну, хотя бы так...
П о л у н и н а. Тогда слушайте. Смушкевич был слишком большой трус, чтобы самому связываться с бандитами и кого-то заказывать. Понимаете? Одни с ними не связываются, поскольку порядочные люди. А другие, может, и рады бы, но боятся. Смушкевич относится ко вторым. Он ведь тоже думал о пользе для банка. Но по-своему».
Виктор Петрович выключил диктофон.
Пока ничего определенного. Все трое были убиты по-разному. Во всех случаях действовали киллеры высокого класса, причем разные и с разным почерком. Впрочем, нет, не совсем. Абрамян и Смушкевич получили пулю в лоб. А это говорит о схожести почерка. Хотя стреляли из разных пистолетов... И еще в деле фигурируют разные отпечатки пальцев, которые оставили преступники. Но с этим еще разбираться и разбираться... Виртуозная работа, если это определение можно применить к тому, чем занимаются киллеры.
Жигулин перевернул еще несколько страниц. Перед ним оказались снимки погибших в лесу возле коттеджного поселка Арефьево парней. Скорее всего, они стали случайными свидетелями подготовки преступления. Как и те подростки, обнаруженные в лесу за кольцевой дорогой, на месте бандитской стрелки, в телах которых нашли пули из той же «беретты».
Получается, этот киллер уложил за короткое время одиннадцать человек. Этак нам никогда не обогнать Китай по количеству населения. И, что характерно, этот профессионал не побоялся, что его ствол окажется замазанным. Быть может, он собирался в ближайшее время закончить свои гастроли?
Звонок мобильного телефона заставил его вздрогнуть от неожиданности.
