Само написание слов «двадцатое мая»представляет из себя как бы взрывчеремухи и сирени. лениво бегущий вдоль паркатрамвай. Вспотевшую маму или женуедущую с рынкаА сумки полные держалаи необъяснимая моложавость морщини клубника земляника пахнущие впереди
И погода тиховеющая…
И погода тиховеющаяи большие небесаДама в магазин поспеющаяв пол-ближайшие часаИ старуха заскорузлаяи ларечек желтый «Квас»очереди за арбузамиВсе те Эдик в самый разВот растения осенниеВот дома из белых плитРазорвав с родными тенямичто ж он с родины бежитВ гастроном ходил бы с сумкоюшевелился не спешаУмный между недоумками?Ну — молчала бы душа
МОЙ ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ ГЕРОЙ
Мой отрицательный герой…
Мой отрицательный геройВсегда находится со мнойЯ пиво пью — он пиво пьетВ моей квартире он живетС моими девочками спитМой темный член с него виситМой отрицательный герой…Его изящная спинаСейчас в Нью-Йорке нам виднаНа темной улице любой.
Лето 1978
По вечерам я пил чаиВдыхая лист китайский чайныйИ думал глупости своиМир посещая узкий тайныйЯ был восторженно одинИ если что-то волновалоТо это книга задевалаИли случайный господинСлучайно порешив гулять