– Вы русский или прекрасно знающий наш язык иностранец? Что-то не пойму, – обернулась к мужчине с переднего сиденья девушка.
– Иностранец, – улыбнулся ей Фримен.
– Ого, а говорит, как свой! Ну так играем?
Фримен промолчал, и попутчики раздали по карте на троих.
– А ставки, чур, мне! – протянула ладонь девушка.
– У меня нет ваших русских... – начал было Фримен.
– У нас тоже доллары имеются, – тут же отозвались попутчики, складывая в протянутую ладонь пятидолларовые купюры. – Правила простые...
Правила действительно были простыми, Фримену, любителю бриджа и покера, они показались даже примитивными. Недаром же он выиграл несколько партий подряд. Впрочем, спустя некоторое время ему показалось, что его попутчики прекрасно понимают взгляды друг друга и на поворотах даже умудряются заглянуть ему в карты. А спустя еще четверть часа Фримен, которому отчего-то явно не везло, выложил на ладонь девушки всю свою наличность – около пяти сотен.
– Не расстраивайтесь, – проворковала она после тринадцатого кона, – зато вам обязательно повезет в любви. У нас очень красивые женщины, – девушка сложила деньги во внутренний карман своей куртки. – И обязательно уедете из России с любовью.
– Не сомневаюсь, – ухмыльнулся американец. – Но для начала хотел бы въехать в нее с деньгами.
Он вдруг, обхватив шею девушки правой рукой в замок, другой свободной рукой ударил попутчика ребром ладони по сонной артерии. А того, что сидел справа, двинул локтем в центр лица, протащив, таким образом, девушку за шею и слегка стукнув ее о стойку двери головой.
– Не останавливаться! – приказал Фримен шоферу, пытавшемуся съехать на обочину. – Только езжай медленнее. Деньги сюда! – Он протянул ладонь вцепившейся в его локоть девушке, и она тут же вложила туда дрожащей рукой свернутую кучку смятых банкнот.
Фримен отпустил ее шею и, приоткрыв с обеих сторон двери, выпихнул из машины на дорогу начинавших приходить в себя мужчин.
– Стоп!
Шофер испуганно нажал на тормоз еле тащившейся «Волги».
– Выходите, быстро!
Девушка не заставила себя просить дважды.
– Теперь вперед! Улица Петровка, отель «Мэрриот». И больше никаких попутчиков.
Фримен усмехнулся про себя. Русские, как водится, удивляли. Если не высочайшим профессионализмом, то полнейшим дилетантизмом, вот как сейчас. Кого обуть вздумали?! Профессионального, пусть и частного, американского детектива? О многолетнем армейском прошлом вообще скромно умолчим...
Полчаса спустя «Волга» остановилась возле центрального подъезда шестиэтажного, с витиеватыми башенками здания. Ларри Фримен открыл дверцу машины и тут же наткнулся на испытывающий взгляд швейцара в красном камзоле. Тот скользнул глазами по его крепкой уверенной фигуре, вежливо улыбнулся и даже шаркнул ногой. Затем обернулся к стеклянным дверям подъезда и демонстративно щелкнул пальцами. Двери, блеснув сиянием рекламных огней, тут же распахнулись, и к машине выбежал носильщик.
– Ваш багаж? – учтиво и по-английски спросил он.
Фримен кивнул на машину и вынул из кармана куртки обтрепанную пачку банкнот. Отсчитав десять пятерок, он сунул их в приоткрытое окно водителю и, развернувшись, молча проследовал мимо швейцара в гостиницу.
– Добро пожаловать в «Мэрриот Рояль», мистер Фримен! – Женщина-администратор за стойкой сияюще улыбнулась. – Заполните, пожалуйста, – она подвинула к нему учетную карточку, и ее тонкие пальцы, сплошь увитые дорогими перстнями, проворно забегали по клавиатуре компьютера. – Ваш люкс вас ждет.
В графе «цель приезда» Фримен написал «ознакомление с русским искусством» и отправился к лифту вслед за носильщиком, позвякивавшим ключами...
Уже в номере, развалившись на бархатистом диванчике с резными ножками, он вывалил из куртки рассыпанные доллары и, выудив пятерки, выложил их перед собой на ореховый столик, кивнув на них носильщику. Затем вынул из бара бутылку минеральной воды, налил в стоявший рядом стакан и залпом выпил. Когда дверь за носильщиком закрылась, он, оставив только мягкий свет ночника, потягиваясь, прошел в спальню. Высокая двуспальная кровать оказалась очень убаюкивающей. А за окном в лучах фонарей и неоновых рекламных вывесок тихо сыпал снег.
4
Осененный светлой мыслью, Денис ворвался в кабинет к Грязнову-старшему, едва дождавшись, пока у того закончится утреннее заседание. Выглядел начальник МУРа, надо было признать, так себе. Не спал, что ли, подумал Денис.
– Дядь Слав, мне вот что пришло в голову. Ведь у Мансурова в номере все было вверх дном, лампа разбита, мебель... Как это соседи не слышали такой шум – тебе не кажется подозрительным?
– Ладно, тугодум, – миролюбиво отреагировал Вячеслав Иванович, – я еще накануне на это внимание обратил, когда Пушкин мне все доложил. Оба соседних номера снимали те еще субчики. Судя по приметам и по кадрам камеры видеонаблюдения, установленной в холле, это были Ираклий Квачадзе по кличке Мохнатый и Сергей Лаптев, он же Таракан. Оба – видные боевики солнцевской группировки. И оба в розыске за разные пакости, в гостинице жили, разумеется, по фальшивым документам. Будем искать теперь с утроенной энергией, хотя... Кстати, Лаптев, помимо всего прочего, приятель владельца «Москвича», этого Усольцева. Усольцев ему что-то должен, не то деньги, не то что-то более серьезное, вот и расхлебывал эту кашу, а заодно, урод, и приятеля втянул.
– Так чего они от Мансурова хотели-то? – полюбопытствовал Денис.
– Я думаю, ничего не хотели. Кроме смерти.
– Почему же сразу тогда не прибили?
– Кто их, сволочей, разберет? Скорее всего, Лаптев, бандюга опытный, завернул Мансурова в ковер, воткнул ему кляп, хотел, чтобы он у Усольцева в машине перекинулся. Так и вышло... Да, и еще одна новость от Турецкого, просил тебе передать: Мансуров на днях заявил в свой банк о пропаже всех кредитных карточек. Портмоне у него украли.
Денис даже присвистнул:
– Ну и наглость. Значит, селятся рядом с ним, воруют кредитки, от его имени покупают мотоцикл, взрывают Исправникова. Но они же – просто боевики. Кто же тогда заказчик?
Начальник МУРа пожал плечами.
– Ладно, я потопал на Неглинную.
– Я одного не понимаю, – остановил его Вячеслав Иванович. – Какого черта Мансуров вообще в этом «Байкале» делал?!
– Ну это уж точно не бином Ньютона. Просто баб он туда водил, дядь Слав. Местечко тихое, а он человек немаленький...
– Догадка?
– Могу доказать с уликой в руке. То есть с женщиной.
– Ладно, мне это без надобности, Турецкому всю информацию сольешь.
5
Снег, который непрерывно шел всю ночь, завалил улицы, и когда над городом появился край мутного солнца, все движение городского транспорта встало. Многочасовые пробки протянулись по зауженным сугробами шоссе, и кругом творилась неразбериха. Возле светофора, при выезде из узких улиц на главные дороги, непрерывно гудели машины.
– Ну ехай же ты! – в сердцах крикнул молодой водитель синего «субару» и со злости ударил кулаком по клаксону. Его далеко не новая машина протестующе загудела, но стоявшая перед ней «Нива» даже не дернулась. По шоссе, не слишком обращая внимание на меняющийся сигнал светофора, медленно ползли машины. И на дорогу из примыкающих улиц можно было попасть только, что называется, внаглую, влезая перед автобусами и грузовыми машинами, которые при виде подставляющихся под колеса легковушек тормозили, выдерживая дистанцию. Но «Нива» упорно не желала рисковать и выжидала непонятно
