«оборотнями».
– Напрасно вы упорствуете, Людмила Витальевна, ох напрасно, – увещевал ее Турецкий. – Ведь этим вы только усугубляете свое и без того сложное положение. Сами видите, какие неожиданные следы вдруг удается обнаружить. Думали ли вы, когда разговаривали, что ваши слова могут где-то быть зафиксированы. Но вот – теперь мы прослушали их вместе.
Скворцовская капризно вздернула голову и промолчала.
Когда арестованную увели, Александр Борисович позвонил в отдел кадров банка «Орион-2002» и попросил инспектора зачитать ему анкету Василия Загорских.
– Все подряд? – удивилась та. – Может, проще сделать ксерокс и послать по факсу?
– Проще как раз прочитать. Сейчас меня интересуют только его родственники. Есть ли среди них человек по имени Ерофей?
– Еще бы, это его родной брат, – ответила кадровичка. – Загорских Ерофей Тимофеевич.
– В каком году родился?
– В семьдесят четвертом.
– А сам Василий когда?
– Тоже в семьдесят четвертом. – В голосе собеседницы чувствовалась растерянность.
– Василий в каком месяце родился?
– В июне.
– То есть его матушка в том году не могла родить ни до него, ни позже. Значит, они близнецы.
– Выходит, что так.
– Что ж. Огромное спасибо за помощь. Разумеется, Василию о моем звонке не говорите.
Услышав новость о брате-близнеце, Вячеслав Иванович тут же спустился в кабинет к Турецкому.
– Ай да Загорских! Ай да сукин сын! – заливисто кричал он. – Не сказал, мерзавец: наверное, вы, ребята, путаете меня с братом. Нас же трудно отличить.
– Выгораживал брата, не хотел подставлять. На его месте так поступил бы каждый.
– Это понятно. Только неужели он не соображал, что все равно докопаемся. Ну экземпляр! Представляю, как сейчас начнет разыгрывать удивление, как станет утверждать, что знать не знает его адреса, и все в таком роде.
– Ты погоди, не кипятись, – сказал Турецкий. – Мы же не знаем, какие между ними отношения. Всякое случается между близкими родственниками. Может, они в ссоре и Василий в самом деле не знает, где живет брат.
– Все он прекрасно знает.
– Ну так, может, и скажет. Чего раньше времени паниковать.
Однако, как это неоднократно бывало, Грязнов в своих предвидениях оказался на удивление точен.
Загорских вызвали на Петровку, предупредили, что все его показания будут записываться. О том, что отныне телефоны операциониста поставлены на прослушку, разумеется, не сказали, иначе бы тогда не имело смысла это делать.
На допрос Василий попал в неурочное время: Александр Борисович поцапался с женой и находился во взвинченном состоянии. Его бесило, что у Ирины стали загребущие глаза. Мало того что она себе чуть ли не каждый день покупает тряпки или обувь, так еще и его хочет обратить в свою веру. То заставила его купить белый пиджак, в котором ему ходить некуда, за все лето надел один-единственный раз. Через месяц заставила его купить в фирменном магазине рубашку с короткими рукавами – за тысячу с лишним рублей! Он потом видел такую же в нормальном магазине за триста. Сейчас позвонила и сказала, что присмотрела в Смоленском пассаже осеннюю куртку, ему якобы не в чем ходить. Это же надо ляпнуть такую глупость – у него целых две куртки. Не хватало еще покупать третью. Он обвинил Ирину в том, что у нее загребущие глаза. Жена отругала его за скопидомство, за то, что даже на себя деньги жалеет...
Закончив разговор, Турецкий сидел с постной рожей, что сразу не понравилось появившемуся в кабинете Василию.
Хотя именно по его вине следователи впустую потратили столько времени, формально они не могли предъявить Василию Загорских претензии. Спрашивали, где он находился тогда-то и тогда-то, он откровенно и честно отвечал. Поэтому сейчас мрачный Турецкий сразу взял быка за рога:
– Скажите, где в настоящее время проживает ваш брат-близнец Ерофей.
– Рад бы сказать, да сам точно не знаю. Мы давно с ним вдрызг рассорились. Может, этот придурок сейчас еще в Москве, а может, уже вернулся домой. Непредсказуемый человек.
– Ссора ссорой, однако называть родного брата придурком – это уже чересчур.
– Тут нет большого преувеличения, – хмыкнул Загорских. – В этом вся беда. Он действительно умственно неполноценный. Поэтому толком не учился и специальности у него нет. Работает в деревне на подхвате: кому траву скосить, кому крышу починить, кому дров наколоть. Я худо-бедно закончил университет, неплохо зарабатываю. А Ерофей как был пень пнем, так и остался.
– Наверное, все-таки у него есть проблески ума, раз он сумел перебраться в Москву. Причем ваши сослуживцы, сотрудники банка «Орион», уверяют, что вы приложили немало усилий, чтобы уговорить его покинуть деревню.
– Жалко было. Все-таки родная кровь.
– То есть раньше у вас были хорошие отношения?
– Нормальные.
Загорских почувствовал, что плохое настроение следователя вызвано причинами личного порядка. Может, плохо себя чувствует или поругался с начальством. Во всяком случае, это не реакция на его появление. Больше того – следователь разговаривает вежливо, сдерживает себя, чтобы не получилось, будто его личные проблемы отражаются на работе.
– Вот наконец брат приехал в Москву. Где он жил, где работал?
– Квартиру я ему снял заранее, простенькую, недорогую. А работать устроил охранником.
– Кого он охранял?
– Людмилу Витальевну Скворцовскую, председателя правления нашего банка.
– Значит, с вашей помощью он стал личным телохранителем. Вас не смущало, что подобная работа требует определенных навыков? Ведь обычно даже охранники магазинов заканчивают курсы или приходят после службы в милиции.
– Они могут десять курсов закончить, а их подопечного все равно застрелят. Ерофей мог делать нужные вещи и без того. Во-первых, он очень хорошо стреляет. Как охотнику ему у нас цены не было. Стреляет так, что шкуру зверя не портит – точнехонько в глаз. Охотились они как-то в тайге с директором рудника, и на того с дерева прыгнула рысь. Ерофей вскинул ружье и уложил хищницу с одного выстрела. Еще бы секунда – и та вцепилась бы своими челюстями директору в затылок. Вот какой он стрелок. Ну а насчет физической силы и говорить нечего. У нас вообще силачей навалом. Ерофей однажды трактор из ямы вытащил.
– Из ямы? – удивился Турецкий.
– Вернее, из канавки, – поправился допрашиваемый, – тот с дороги съехал.
– Ну хорошо. А какие подвиги он совершил в Москве?
– Здесь было тихо, ему не пришлось делать ничего особенного. Только один раз была крепкая драка, причем из-за пустяка. Однажды зимой они куда-то приехали, Людмила Витальевна сама была за рулем. Приехали в какой-то двор, и она поставила машину на свободное место. Оказалось, один мужик целый час это место для себя расчищал. Отошел на улицу за машиной, вернулся, а место занято. Ну и началась перебранка. Соседи этого мужика повыскакивали, готовы были Людмилин «джип-чероки» расколошматить. Так Ерофей всыпал им по первое число. Правда, пришлось оттуда уехать, а то мужики уже за подмогой побежали.
– Вы с большой теплотой отзываетесь о брате, – заметил Александр Борисович. – Даже трудно представить, что вы можете поссориться. Из-за чего же произошел ваш разрыв?
Тут Загорских начал мямлить что-то невразумительное о зазнайстве, высокомерии, из грязи и в князи. Было понятно, что братья не ссорились, а просто Василий не хочет называть его местонахождение. Не станешь же пытать его каленым железом.
Глава 30
Нет пистолета – нет проблемы
