своей манерностью. – Я осведомлен о вашей склонности к рукоприкладству. Уверен, в суде будут счастливы узнать подробности.
– Если так, тогда придется поработать над подробностями.
Жанин потянула меня к себе:
– Не надо, Дейв. Я вижу, он что-то задумал.
Лицо Жанин под тщательно наложенным макияжем сделалось мертвенно бледным. Ей было тяжело дышать.
– Верно, Жанни, – самодовольно ухмыльнулся Талбот. – Я, как ты выразилась, действительно кое-что задумал. Хочу проверить, способно ли британское правосудие признать, что я способен воспитать своих детей лучше, нежели придурочная феминистка и ее дружок, по которому тюрьма плачет.
Во всем его облике было столько ненависти, что вид Талбота потряс меня гораздо больше, чем его слова. Его толстые губы, растянутые в неизменной улыбке, скользили по его неестественно белым зубам, как мерзкие слизняки, провоцируя разбить эту витрину с дорогим белоснежным фарфором. Прежде чем мы с Жанин очухались от выпада Талбота, он развернулся и присоединился к публике, атаковавшей накрытые столы.
Я поддерживал сзади обмякшую от страха Жанин.
– Он блефует, – уверенно сказал я.
– Не думаю, – медленно проговорила Жанин. – У него прекрасные связи в юридических кругах. Его дед был генеральным прокурором Шотландии, а отец членом Верховного суда Англии и вышел на пенсию только год назад. Если Генри угрожает, он приводит свои угрозы в исполнение. Мне от него не раз доставалось, мне ли не знать…
– Ну, что же, – сказал я, ощущая, как приливает к голове кровь, – напрасно ты скрывала от меня, что он тебя бил. Пришла пора дать ему сдачи.
– Не надо, Дейв. Он намеренно тебя провоцировал.
– Но этот подлец тебя бил! И ты ему позволяла?!
– Я не рассказывала тебе об этом, потому что знала, какова будет реакция.
– Никакой другой и быть не может. Я ему башку оторву.
Жанин слабо улыбнулась:
– Мне бы тоже этого хотелось, но драка только ухудшит положение дел. К тому же я не слабая женщина и сумею с ним расквитаться.
Я рассмеялся, как сумасшедший. Гнев вдруг улетучился, и я оглушил наполовину опустевший зал раскатами в духе Марти.
– Дейв! – одернула меня Жанин. – Люди смотрят.
На меня действительно смотрели. Даже Талбот встал лицом ко мне. Я помахал ему рукой и состроил ироничную гримасу, после чего он нахмурился и поспешил отвернуться.
– Он назвал тебя Жанни. Позвольте, мисс Уайт, и мне называть вас Жанни?
– Не позволю. Глупышка Жанни жила в другое время и в другом месте. – Она поцеловала меня в щеку. – Уж лучше быть миссис Кьюнан, чем глупой и слабой эгоисткой Жанни.
Я замолчал и, наученный горьким опытом, не стал обольщаться. Если бы Жанин сказала, что она хочет быть миссис Кьюнан и предложила назначить дату… Меня даже немного задело это ее «уж лучше», то есть на худой конец можно стать и Кьюнан, только б не оставаться битой женой Генри.
Пережитые волнения не прибавили нам с Жанин аппетита. Какое-то время мы оставались в стороне, издали наблюдая за прилипшей к столам толпе. Бродяги в очереди за бесплатным супом вели себя пристойней, чем гости Брэндона. Мысль о том, что хозяин крупным планом наблюдает, как гости состязаются в борьбе за лакомые куски, сотворила с моим лицом метаморфозу: на нем возникла нехарактерная для меня мина омерзения. Я невольно столкнулся взглядом с начальником полиции, который накладывал на тарелку перепелиные яйца и оленину. Его глаза округлились от напряжения и, встретившись с моими, ушли куда-то в сторону. Вряд ли кто в округе, помимо Брэндона, мог позволить себе накрыть столь шикарный стол: фазаны, оленина на вертеле, семга, мидии, омары, королевские креветки, крабы, рыба-меч, морской ангел и горы традиционной закуски типа жареных цыплят, индейки, колбасы и ветчины, – от такого соблазна трудно удержаться.
Марти была права, подметив во мне пуританскую жилку. В этом мы с Жанин похожи, поэтому одновременно решили, что едем домой. Шагая к выходу, мы наткнулись на Марти и Чарли. Он успел переодеться в спортивный костюм, а полуголое тело Марти прикрывало пальто.
– Вот кто нам нужен! – воскликнула Марти. – Прошу вас, помогите Чарли с его пиротехникой. Он, бедняжка, еле руками двигает. Не представляю, что с ним вдруг сделалось.
Чарли стыдливо потупил взор. Каково же было мое удивление, когда он вдруг процедил сквозь зубы:
– Прошу прощения за недоразумение. Я прохожу специальный курс лечения по избавлению от приступов агрессии.
– Ничего страшного, – отозвался я.
– Может, порекомендуете вашего врача Дейву? – сказала Жанин.
– Это вторая половина Дейва, – прощебетала Марти.
Чарли с большим интересом оглядел прелести Жанин.
– Идемте с нами. – И Марти потащила нас за собой сквозь изумленную толпу к дверям. – Вон там большой зонт для гольфа, а вы, Жанин, можете нести фонарь, – стала распоряжаться она, когда мы вышли во двор.
