подрывную деятельность на нашей территории, в особенности в случае войны. Их насчитывалось несколько сотен. Списки были составлены нашей разведкой. Нам предписывалось принять меры при первой же попытке Советов начать вооруженные действия. Ха! Сейчас, конечно, можно над этим посмеяться, но тогда нам было не до шуток. Два стадиона в Олд-Траффорде, футбольный и крикетный, определили как места первичного сбора неблагонадежных. На футбольное поле нужно было свезти членов компартии и сочувствующих им, а второе поле предназначалось для агентов влияния и саботажников.
– А потом куда? – спросил я.
Пэдди вдруг смутился:
– Этого нам не сообщили.
– Понятно.
– Дейв, ситуация была очень серьезная, – сердито сказал отец. – А что бы вы стали делать с осужденными и заключенными в случае ядерной войны? В руководстве НАТО утверждали, что Организация Варшавского Договора намеренно ведет подрывную деятельность в нашей стране, прежде чем начать вторжение на Запад с северной стороны Германии. Согласно плану, заключенные должны были находиться на нашем попечении в течение двух недель, дальше за их судьбу отвечали политики, в зависимости от развития событий. Если бы русские перешли границу или сбросили бомбы на Британию, ясно, что всех задержанных выстроили бы перед расстрельной командой.
– Расстрельная команда в Олд-Траффорде… да уж, – пробормотал я. – Такое во сне не приснится. Но ты ведь оставался в рядах уголовной полиции?
– Предполагалось, что, узнав об облавах, самые злостные враги государства попытаются бежать, и тут в дело должна была вступить уголовная полиция. Я стал одним из старших офицеров, посвященных в этот секретный план.
– Большим человеком стал! – продолжал глумиться Кинг. – А план этот вы не уберегли! Брэндон Карлайл о коммунистах, может, и не слыхал, а секрет ваш и до его ушей долетел. Он тогда расчувствовался, вспомнил о тяжелой доле своего отца и дяди, они в прошлую войну с лихвой горя хлебнули, – и решил списки эти у вас изъять. Мне дали кассету, сантиметров тридцать в диаметре, которой нужно было заменить ту, что со списками. Помнится, она была в футляре из прозрачного пластика, со специальной защипкой на конце, чтоб не разматывалась. С ней я и выбрался из своего укрытия. Шумное местечко оказалось: кондиционер ревет, кассеты жужжат, принтеры клацают. Никто и не заметил, как я кассету подменил. Потом увидел большую красную кнопку на стене и нажал, думал, что это пожарная сигнализация, – и вдруг все компьютеры встали. Что тут началось – суматоха адская! А я нырнул в свою тесную норку.
– Интересно, как ты все-таки оттуда выбрался? – упавшим голосом спросил Пэдди.
– Промаялся там весь день. Как знал, сэндвичи с собой прихватил. К четырем ночи там никого, кроме дежурного технаря, не осталось. Когда он вышел в нужник, дверь за собой не запер, и я вылетел на волю, как птичка.
– Кому ты отдал кассету?
– Вот это уже будет считаться стукачеством.
В этот момент со стороны лестницы в спальню повалил дым.
– Какого черта, Эйлин! – заорал Пэдди. – Ты что, мать, сковороду с огня убрать забыла?!
– Ничего я не забыла! – прокричала она в ответ.
Выскочив к винтовой лестнице, я увидел, что комната на первом этаже черна от густого дыма.
– За мной, – приказал Пэдди, спрыгнув со своего «смертного одра», как подросток.
И слава богу, что он это сделал, потому что в следующую секунду с потолочного перекрытия ударила струя огня, и, словно прицельный снаряд, прямо на кровать свалилась огромная балка, притянув за собой часть крыши. Если бы мы еще сидели, никого бы не осталось в живых. Как кролики, преследуемые хорьком, мы выбрались через окно спальни на крышу первого этажа. Серый дым проникал сквозь черепицу, а из треснувших окон валили черные клубы.
– Все сюда! За мной, – кричал Пэдди.
Он провел нас на крышу гаража, соединявшуюся с крышей первого этажа. Оттуда мы спустились на землю. Лицо матери покрылось сажей, она с трудом переводила дух. Не сказать, чтоб я себя чувствовал молодцом. Всех спас отец. Когда он отвел нас на безопасное от дома расстояние, я попросил Каллена вызвать пожарную бригаду, хотя им вряд ли бы удалось что-то спасти. Из ближайших коттеджей высыпали соседи и предлагали помощь. Даже Джейк Карлесс явился с лошадиной попоной в руках и набросил ее на костлявые плечи Пэдди.
– Что случилось? Газовая колонка взорвалась? – не без удовольствия полюбопытствовал он.
– Как бы не так! Это намеренный поджог! – прорычал Пэдди, чтоб не оставить своему недругу шансов уличить его в беспечности. – Гляди в оба, как бы на твою развалюху огонь не перекинулся!
Джейк раскрыл рот. Было видно, как порывы ветра доносят горящие куски древесины до изгороди и хлева на участке Карлесса. Он громко позвал на помощь, и несколько крепких мужчин пошли за ним, но сделали это столь неохотно и не спеша, что огонь добрался до владений Карлесса раньше, чем они смогли что-то предпринять. В мгновение ока пламя охватило все постройки на участке.
– Меня не удивляет, что у него все сгорит. При том, как Карлесс ведет хозяйство, этого следовало ожидать, – прокомментировал Пэдди без тени удовольствия на лице. – Но чтоб его дом сгорел от пожара, который начался у меня, – это уж слишком!
Появившиеся одновременно пожарная и полицейская машины еще больше распугали сиренами животных, метавшихся внутри горевшей изгороди.
Пожарная машина не могла подъехать прямо к дому, и пожарники, выскочив из нее, устремились бегом к горящим строениям.
– Жертвы есть? – спросили подбежавшие к нам пожарные. – В доме кто-нибудь остался?
Окружающие дружно замотали головами. Ко мне подошел Брен Каллен и спросил:
