– Мне незачем извиняться за поведение Олли, скажу только, что вы неправильно истолковали то, чему стали свидетелем в Тарне, – ответил Карлайл, конфузливо улыбнувшись.
Любопытство, домчавшее меня до этой стоянки, продолжало удерживать меня рядом с обиженным богатым мальчиком. Я с нетерпением ожидал, о чем он поведает дальше.
– Вы хитроумный дьявол, Кьюнан. Подписали за меня счет в гостинице… и спасли меня от некоторых нежелательных вопросов полиции.
– Правда? Обеспечил вам алиби на то время, когда вы удостоверялись, что несчастный Олли откинул копыта?
Чарли стиснул кулаки и заскрежетал зубами. На всякий случай, если он вдруг не сдержится, я приготовился ответить ударом. Он совладал с собой.
– Конечно, нет. Я похож на человека, который способен на такое?
– Если вы ждете от меня сочувствия, вы обратились не по адресу, – сказал я.
– Отвечайте, – сердито повторил он, – вы считаете, что я способен вляпаться в подобную мерзость?
– Ничего приятного я вам не скажу, не надейтесь. Я видел синяки, которые вы наставили Марти.
– О чем вы? Я уже говорил, что никогда не бил ее.
– Неужели?
– Надо выбраться из этой кучи металлолома и выяснить кое-что раз и навсегда, – взвился он. – Вы заслужили трепку и дождетесь, что я вам врежу.
Он пошарил рукой по двери, но не сумел найти ручку.
– Не возражаю, – сказал я. – Любопытно поглядеть, как вы действуете без ствола и телохранителя.
В ответ послышались тяжелые вздохи. Карлайл перестал бороться с дверью и перебросил силы на борьбу с собственным гневом.
– На самом деле я приехал не для этого, – пробубнил он. – Кто вы такой, Кьюнан? Коммунист допотопный? Я-то считал вас деловым человеком.
Я не ответил на его призыв к капиталистическому братству. Похоже, ему было нестерпимо себя жаль.
– В то время как Олли по дурости позволил себя убить, я находился на переговорах по очень деликатному делу. Люди, с которыми я встречался, не станут затруднять себя подтверждением моего алиби.
– Понятно, бандиты. Кто конкретно? Может, турецкие наркоторговцы?
Карлайл вдруг рассмеялся и смеялся долго, пока слезы не потекли по мясистым щекам. Он вытащил из кармана носовой платок и принялся протирать свою красную физиономию. Я не очень-то понимал, чем так сильно его развеселил, поэтому решил, что парень расслабился оттого, что мы отложили взаимный мордобой.
– Господи! Кьюнан, теперь я сам убедился в том, что о вас говорят.
– В чем же это?
– У вас очень богатое воображение, вот в чем. Вам должно быть известно, что в бизнесе бывают дела, которые нежелательно придавать гласности, особенно когда речь идет о посредниках, особых связях и тому подобном. Знаете, когда я нацеливаюсь на большие деньги, мне совсем не хочется, чтоб об этом узнали в полиции.
– И когда вы решили вывести Олли из игры?
– Я уже сказал, что не имею к этому никакого отношения.
– Вы когда-нибудь говорите правду?
– А вы ведете себя точно так же, как полиция, – сказал Карлайл. – Вы хоть когда-нибудь верите, что вам говорят правду?
– Где доказательства?
– Наша компания решила расстаться с Олли. Вы сами видели, каков он. Никак не мог выйти из привычной для него роли Мистер Большой Кулак и стать… черт бы его подрал! деловым партнером. Он уже несколько месяцев на нас не работал. Я думал, что убедил в этом полицию, но им потребовалась Марти, которая должна подтвердить, что у меня не было мотива для убийства. А Марти неожиданно исчезла – и что мне теперь прикажете делать?
– Ах, какая неприятность. Жена сбежала, – заметил я.
– Я не стану оскорблять вас подачкой. Назовите сумму, Кьюнан. Мне нужно знать, где Марти.
– Прости, друг, не могу.
– В чем дело? В конце концов, я ее муж.
– Ага, но иногда используешь ее в качестве боксерской груши.
– Снова вы за свое! Можете не верить, но я ни разу не ударил ее по-настоящему.
– Бросьте, Карлайл. Я видел ее подбитый глаз. Вы ее до смерти запугали.
– Разве она сказала вам, что это я подбил ей глаз? Нет! Что это я ее запугал? Нет.
Я расслышал в его голосе нотки, которые показались мне правдивыми. Карлайл был слишком примитивен, чтобы так умело изобразить негодование. Хотя то, что я наблюдал в Тарне, сомнений у меня
