Алисенька, ты не поможешь? У тебя есть трубка? Всего два слова и передать. Вот, – она достала скомканную бумажку. – Тут и номер нужный, мобильный ихний, и слова, чтоб встретили, а то ведь и не дотащат, а?
И она так просительно поглядела на Алису, что у той поневоле сердце дрогнуло. Хоть и недолюбливала девушка соседку, а тут уж как-то больно трогательно просит она. И назвала сейчас правильно. Что ж, надо помочь.
– Давай, теть Валь, заходи, я сейчас выйду.
Алиса быстренько спрятала платье в шкаф, а на себя надела простенький сарафанчик. Вышла на веранду, куда уже поднялась соседка, и взяла из ее руки текст. Пробежала глазами.
– Что, и все? – спросила удивленно.
На бумажке были записаны одиннадцать цифр и слова: «Ира с Васей вылетели в 19-40, обязательно встреть. Валя».
– Давай, сейчас сделаем, – весело сказала Алиса, довольная тем, что вот и гордая соседка к ней на поклон явилась. – Отправим мы твою эсэмэску!
Она быстро и ловко настучала текст и подождала, пока не раздался ответный сигнал, говорящий о том, что текст абонентом принят.
– Вот и все, – сказала довольная Алиса.
– Ой, спасибо, не знаю, как тебя и благодарить девонька! Ах, какая ты все-таки у нас красавица! Чудо! Ну, спасибо, Нюрочке мою благодарность тоже передай. Да я ей и сама при случае...
И Валентина Денисовна, сделав свое «черное дело» – не для себя, для девушки, конечно, – удалилась.
Когда вернулась домой, увидела, что гости собираются расходиться. Саша определенно куда-то намылился. Собственно, куда конкретно, тетка могла догадаться. Но после сегодняшнего она уже не так строго относилась к племяннику. Хотя и Ирину не судила, и никого из них.
Антон, этот собрался провожать Милу – хорошая девушка, да уж больно молоденькая для такого «артиста». Так она про себя уже окрестила Плетнева, особенно после рассказа, как он голову-то отрезал бандиту, это ж придумать только! Ну, едут, и пусть их... Тем более Сашка им опять свою машину дал, значит, и сам отлучится ненадолго...
Один день, а сколько забот!
...Мила попросила Антона подвезти ее к «Снасти». Снова остаться с ним на третью уже ночь девушка не хотела. Да и не могла, не желала огорчать родителей, у которых дочка только вот появилась, да тут же и исчезла, по два дня дома не ночует. Непорядок. Хотя они и знали, что Мила помогает следствию распутать уголовное дело по поводу диверсии на электростанции, про то весь город уже знал – что диверсия! Ну и поселок Цемдолина тем более.
А потом Мила хотела бы еще разок переговорить с Числительным. У нее возникли некоторые мысли по поводу того, как перекрыть Алисе вообще все каналы выхода в сеть. Это, по правде говоря, Макс ей подсказал, но идея была все-таки ее. И сейчас, пока ехали в машине и вели неспешный разговор, идея оформилась окончательно. И все дальнейшее зависело от того, поверит ли ей Числительное и согласится ли помочь.
– А я не совсем понял суть операции, – сказал Антон. – Ну, отправили с ее номера эсэмэску, а дальше что?
– Мы отправили ее на номер Макса, понимаешь?
– Это понимаю. Я, честно говоря, технически не понимаю, каким образом Макс заблокирует ее «мобильник»?
– В общих чертах. Через JPS. Система глобального позиционирования, не путай с GPRS.
– Что такое JPS я знаю. Сам пользуюсь...
– Ну вот, теперь он будет отслеживать ее мобильный телефон. Везде, в любой точке. И станет подавлять все исходящие и все входящие. Сколько надо – сутки, двое, пока нам надо.
– А если она переставит сим-карту в другой аппарат? Она же скоро поймет, что у нее что-то не так!
– Это она-то? – пренебрежительным тоном высказала свое удивление Мила. – У нее же «понималки» не хватит. Будет там надпись: «ошибка сим-карты». Если же сообразит, в чем дело, и попытается заменить сим-карту, сегодня уже поздно, все офисы закрыты. А завтра – посмотрим еще... – Мила помолчала и вдруг сказала с неожиданным злорадством, или это показалось Антону: – На завтра ей может не хватить уже не ума, а времени...
Они проезжали мимо фотомагазина, в котором, несмотря на еще совсем не поздний час, было темно, а на дверях висел увесистый амбарный замок.
– Сам видишь, они закрыты еще и по «техническим причинам». Я уже обращала внимание. Работающий долго искать придется... Свет еще не во всех магазинах дали. А времени вон уже сколько прошло. Прямо глобальная катастрофа... – И, снова помолчав, добавила: – А у Числительного ты мне не мешай. Ничего не говори, лучше вообще отойди в сторонку. Кофейку попей, пока я договорюсь. Надеюсь, что договорюсь...
В отличие от многих других магазинов, работающих в эти дни только в дневное время – несмотря на то что свет в городе уже был, хотя, видимо, еще не везде, – «Снасть», кажется, «пахала» круглосуточно. Ну да, у них же свой собственный движок в запасе.
Толпа колыхалась перед входом, как обычно. Все желали попасть в интернет-кафе. Милу и Плетнева некоторые уже приветствовали как старых знакомых. Даже просили провести с собой. Но Антон был хмур, а Мила словно пребывала все еще в раздражении. Или вид такой делала, чтоб не общаться ни с кем. И было похоже, что они с Антоном поссорились, а приехали-то сюда – зачем? Мириться? А кто их знает, этих ненормальных...
Следуя просьбе Милы, хотя он и не видел в этом особого смысла, Антон молча поздоровался с Числительным за руку и отправился в бар, предложив ему после разговора разделить компанию в баре. Тот кивнул. Антон прикинул: это потому, наверное, что Мила здесь. Он за те считаные разы, что бывал здесь, не видел, чтобы «сисадмин-ака» с кем-нибудь разделял компанию. А с ним вот уже, считай, второй раз. Уважают здесь Милу. Но что-то она сегодня не в себе...
Очевидно, при всей его отличной хватке и уме, оперативной сообразительности Плетнев все-таки не обладал некоторыми качествами, присущими Турецкому. Но тут уж ничего не поделаешь, не свойственны были Антону в его «трудовой биографии» такие моменты, когда на первое место выдвигались психологические нюансы. Вот бы «собачков давить», это куда ни шло... Фраза застряла в голове и никак не хотела исчезнуть. Словно укор какой...
Заказав себе двойной кофе, Антон уселся так, чтобы краем глаза видеть Милу и Числительного. Но не пялиться на них. А разговор, как показалось, у них был не самый приятный.
«Сисадмин», похоже, не сильно верил Миле, сомневался в чем-то.
– Ну и что она тебе ответила? – громче, чем нужно бы, спросил тот.
– Цитировать как-то не хочется! – сердито ответила Мила, и они заговорили тише. – А мотоцикл я ей за просто так не спущу, подавится еще...
«Ага, понятно, о чем речь. Это Алиса тогда, еще в первый вечер, проколола, точнее, прорезала, – сама или кто-то за нее, – колеса у мотоцикла Милы»... Антон похвастался, что снова надует их, как футбольный мяч, но пришлось воспользоваться-таки насосом кого-то из приятелей Милы. Размонтировать колеса, заклеить и накачать заново. И эта хамская записка на бензобаке. «Докторша Си желает тебе приятного вечера» – так, кажется. «Докторша», ишь, ты! Да, у Милы есть все основания не любить эту «серебристую рыбку», мягко говоря...
– А ведь на нее похоже, – сказал Числительное, медленно приближаясь к стойке, за которой сидел Антон.
Это надо было понимать так, что халява – она и на том свете халява... Плетнев улыбнулся и заказал бармену две рюмки коньяка – за себя, да еще ночью, он не беспокоился, – а также двойной кофе для «самого главного сисадмина». Мила сама скажет, чего захочет. Тут обслуга скорая на ногу...
– У нее, как только она начала встречаться с Доктором, похоже, совсем башню снесло. Ума, ты права, не набралась, зато наглости! Но больше всего про тебя всякие гадости рассказывать любит. Не понимаю почему. Может, забанить ее?
