Куинн вздохнула и посмотрела на часы. До вечера было еще далеко. Значит, предстоят ужасные, долгие часы мучительного ожидания. Впрочем, не съездить ли ей в магазин? Гейбриела там, наверное, нет: он собирался на какое-то важное совещание в своей фирме. А она пока хоть немного отвлечется. Иначе недолго и с ума сойти.
Добраться на костылях до гаража не составило труда. Куинн открыла дверцу машины и осторожно села за руль. Поворот ключа. Заворчал мотор. Кажется, все получается. Ворота гаража открываются автоматически. Реле дистанционного управления лежит под ветровым стеклом. Так. Гофрированная железная стена медленно ползет вверх. Путь открыт. Куинн нажала здоровой ногой на тормоз. Потом больной — на педаль сцеплений. И вскрикнула от боли. Помедлив немного, нажала снова, но слабее. Болело уже не так сильно. Что ж, в путь!..
Куинн остановилась у дверей магазина, заглушила мотор и, опираясь на один костыль, осторожно выбралась из машины. Взгляд ее привычно скользнул по витрине и… Глаза Куинн вдруг изумленно расширились, а брови поднялись.
Несмотря на решительное заявление Куинн, что магазин «Зверюшки для вас» начнет рождественскую торговлю не раньше конца ноября, витрина сияла, как новогодняя елка. Сверху свешивались стеклянные шары всех размеров и еловые шишки. Слева гонялись друг за другом ватные зайцы и волки из папье-маше. Из-за усыпанной серебряными звездами синей занавески высовывалась голова медведя. В середине витрины возвышался огромный Санта-Клаус, недавно сделанный Куинн. Он держался за посеребренные рога северного оленя. У обоих почему-то были лиловые носы. Всю витрину оплетали гирлянды разноцветных лампочек, которые, видимо, загорались по вечерам…
— Черт бы тебя побрал, Гейбриел Хантер! — процедила Куинн сквозь зубы. Отперев дверь, она вошла в магазин.
На полках выстроились фигурки сов, воронов, ежей, лис и прочей лесной живности, изготовленные умелыми руками Куинн. На шее каждой фигурки болтался желтенький ярлычок с ценой. Куинн присмотрелась к ним и ахнула. Все цены были новыми. И каждая на пятнадцать, а то и на двадцать процентов выше старой…
Изумленная хозяйка посмотрела сначала направо, потом налево и… не узнала магазина. Кругом была идеальная чистота. Каждая вещица аккуратно лежала на своем месте. Откуда-то появились столик и два кожаных кресла. Кассовый аппарат был покрыт красивым ковриком с изображением павлина. Прежде всегда растрепанная бухгалтерская книга сияла новым переплетом и была прикована серебряной цепочкой к кассе.
Куинн раскрыла книгу и оторопело уставилась в столбцы цифр. Нет, этого не может быть! Выходило, что за последнюю неделю выручка магазина выросла почти в десять раз! В то время как раньше из месяца в месяц Куинн едва удавалось сводить концы с концами!
Куинн бессильно опустилась в новое кресло. Как, как ему удалось все это сделать за какие-нибудь несколько дней?! Неужели она оказалась настолько беспомощным коммерсантом? В это ей не хотелось бы верить. Вообще-то про себя она соглашалась с предложениями Хантера. Но из упрямства ей не хотелось, чтобы кто-то вмешался в ее деловую жизнь и преуспел в ней. Из упрямства и, конечно, из ревности. Гейбриел пошел ей наперекор и выиграл. Ее самолюбию был нанесен удар. Конечно, при ее характере такое было трудно стерпеть. Но в глубине души она прекрасно понимала, что простила бы Гейбриелу все, если бы… если бы не эта ужасная, неотвратимо надвигающаяся на нее беда. Ну что ж… Зато теперь у нее есть предлог, чтобы устроить скандал и порвать все отношения с Хантером.
Куинн сидела у камина и ждала. Хлопнула дверь. В прихожей послышались быстрые шаги, уже такие знакомые. Да, это он, ее Гейбриел… Ее? Нет, уже не ее. Уже чужой.
— Привет, малышка! — весело воскликнул Хантер, появившись на пороге гостиной. В руках у него был какой-то сверток. На лице играла добрая счастливая улыбка. Куинн стоило огромного труда сдержаться и не ответить ему такой же. Гейбриел удивленно посмотрел на нее. Брови его сдвинулись. Взгляд стал напряженным. — Что случилось?
— Ничего. Все в порядке. Я только прошу тебя вернуть мне ключи от дома и от магазина.
Гейбриел бросил сверток на диван, быстро подошел к Куинн и, схватив ее крепкими руками за плечи, повернул лицом к себе.
— Я спрашиваю, что произошло?
— Ничего, что могло бы касаться тебя лично. Пожалуйста, отдай мне ключи.
— Не ломай комедию! Что тебя так расстроило?
— Расстроило? Ты очень ошибаешься, Гейб, если думаешь, что я только расстроена. Я оскорблена, растоптана, уничтожена. Это будет вернее.
— Кем?
— Очевидно, тобой.
— Мной? Какое преступление я успел совершить за несколько часов? И где?
— Сегодня днем я была в моем магазине и видела, что ты там натворил…
— Я тебе все объясню.
— Не утруждай себя. У меня есть глаза. Ты с удивительной легкостью пренебрег всеми моими указаниями и перестроил все на свой лад. Так легко разыгрывать из себя хозяина за чужой счет. В данном случае, за мой. Ты стал спекулировать на моем будущем, Гейб. Как так можно?
Гейбриел стиснул зубы, выбежал из комнаты и через несколько секунд вернулся с кожаной папкой в руках.
— Мои, как ты называешь, «спекуляции» за две недели принесли магазину сорок три процента дохода. Можешь убедиться: все документы в этой папке.
И он швырнул папку на стол рядом с ключами. Забытое там Куинн письмо незамеченным упало на пол.
— А если бы твоя операция провалилась и я потеряла бы деньги? — гневно продолжала Куинн, хотя отлично понимала, как глупо звучат ее слова. — Я не миллионер и не глава нефтяной корпорации. И рисковать не могу!
— Куинн, ты меня недооцениваешь, я никогда не пускаюсь ни в какие рискованные операции, не просчитав все до конца.
— Но все-таки ты должен был сначала посоветоваться со мной!
— Я пытался. Может быть, ты забыла? Но ты не хотела ничего слышать! Видимо, тебя устраивало, что все идет само собой. Тогда я решил действовать самостоятельно.
— Ты не имел на это права!
— Имел. Я люблю тебя и думал, что это чувство взаимно. А потому считал, что все у нас общее. Ибо любовь исключает разделение на «твое» и «мое». В ней главное — взаимное доверие во всем. Иначе какая же это любовь?
— Это не так, Гейб! Любовь не имеет отношения ни к тому, ни к другому! — повысила голос Куинн, чувствуя, что мелет совершеннейшую ерунду, но не собиралась сдаваться.
Гейбриел растерянно посмотрел на нее, все еще не веря, что она говорит серьезно. Потом машинально провел ладонью по своим волосам и сказал, стараясь казаться спокойным:
— Пойми, Куинн, я же хотел сделать как лучше. Мне казалось, что и ты заинтересована, чтобы дело стало приносить прибыль. И раз уж мы стали жить вместе, я решил взять на себя всю материальную сторону. Я хотел дать тебе возможность отдохнуть и успокоиться. Неужели ты могла подумать, что я собираюсь тебя обмануть?
Куинн отвернулась. Глаза ее наполнились слезами. Она понимала, что Гейбриел прав. Но ответить ей было нечего…
Хантер встревоженно ждал ответа. Он выглядел смущенным и озадаченным, не в силах понять, почему ее отношение к нему так изменилось всего за несколько часов. После такой ночи!.. Он смотрел на Куинн и ждал. А она больше всего на свете хотела бы сейчас броситься в его объятия. Но не могла это себе позволить.
— Все-таки я хотел бы знать, что же произошло? — еще раз спросил Хантер.
Но как она могла все рассказать? Гейбриел догадывался, как трудно ей приходилось, как
