шведскому журавлю, антигона часто красит себя в бурый цвет илистой водой.
Крича дуэтом, антигоны поднимают голову прямо вверх, при этом самец, как и стерх, широко распускает крылья. Но стерх качает головой, словно маятником, и крик у него отличный по мелодии и не такой громкий. В остальном ритуал тождественный. Антигоны топчут воду, угрожающе наклоняя голову, бегают по широкому кругу («танцуют»), прыгают на месте, резким движением клюва хватают клочок дерна и жонглируют им — намек на сооружение гнезда.
Всю эту процедуру мы увидели, наблюдая гигантский спектакль, для которого антигоны собираются в конце марта. От двухсот до тысячи особей исполняют индийскую версию журавлиных танцев в одном из наименее посещаемых уголков Бхаратпура. Как и у нас вокруг озера Хурнборга, где в иные весны насчитывали по нескольку тысяч журавлей, антигоны, прибывая большими и малыми стаями, сразу же начинают танцевать. Часть «танцоров» — молодые птицы в обычном светло-сером уборе, но с коричневой шапочкой. Судя по всему, в это время происходит общий смотр с возобновлением старых супружеских уз и образованием новых между «холостыми» журавлями. Сохраняются ли эти узы на всю жизнь — вопрос, который науке еще предстоит решить.
Таким образом, антигоны собираются на большой смотр после гнездования и примерно за полгода до следующего гнездового периода, тогда как у озера Хурнборга смотр непосредственно предшествует гнездованию. (Строго говоря, к тому времени, когда группа журавлей вокруг Хурнборга достигает максимальной численности, птицы постарше уже возвратились к своим обжитым местам. Не подлежит сомнению, что остановку на полпути к большим журавлиным гнездовьям на севере делают в основном молодые птицы.)
Во многом из-за моего глаза мы задержались в Бхаратпуре дольше, чем рассчитывали, зато смогли глубже изучить жизненные циклы в этой обширной области, по сути типичной для подобного рода птичьих обителей Южной Азии, хотя и намного превосходящей их по площади.
Последним событием сезона было гнездование многочисленных зимородков. Как красавец белогрудый зимородок с глянцевитой синей спинкой и шоколадной головой, так и маленький обыкновенный зимородок полным ходом копали гнездовые норки в обрывистых берегах, кормили самок и спаривались. Обыкновенный зимородок — тот самый Alcedo atthis, который изредка гнездится в Швеции. Мы обнаружили одно гнездо в тени большого дерева (как и следовало ожидать!), но решили проблему освещения: стоя на прогалине, Пиа зеркалами направляла под дерево солнечные зайчики. И поистине красочным финалом наших долгих трудов в Бхаратпуре стал тот день, когда два птенца с оранжевой грудкой и блестящим зелено-синим верхним покровом начали порхать туда и обратно в солнечных лучах!
Тигры Раджастхана и тысяча антилоп
Пока мы, прервав работу, совершили вынужденную поездку в Швецию, Джай Сингх получил повышение: он был охотоведом в Бхаратпуре, а стал помощником старшего охотоведа Раджастхана. Возвратившись, мы иногда встречались, когда он совершал инспекционную поездку по своему штату.
Приехав в очередной раз в Бхаратпур, Джай Сингх справился о моем здоровье и, услышав, что все в порядке, ошарашил меня вопросом: как я отнесусь к тому, чтобы увидеть тысячу гарн?
Тысяча гарн! До сих пор я видел только небольшие стада этих маленьких изящных антилоп, от силы десять голов. Неужели есть места, где они собираются тысячами?
— Есть, есть, — сказал Джай Сингх. — Укладывайте самое необходимое и присоединяйтесь, я выезжаю через полчаса.
Наш друг мешкать не любит…
И вот уже мы мчимся на джипе, который с полным знанием дела ведет Джай Сингх. Дорожному движению в Индии предельно чужд действующий в Швеции девиз: «Водители, уважайте друг друга». На индийских дорогах с таким правилом далеко не уедешь; каждая поездка — психологический поединок, водитель держится посередине, неистово сигналя встречным машинам, и менее хладнокровный сворачивает в сторону в последнюю секунду. Редко бывает, чтобы свернули оба, и при этом расстояние между машинами не превышает толщины четырех листов данной книги…
На полной скорости неслись мы через мельтешню машин, по улицам селений и небольших городов. Постепенно ландшафт становился все более унылым, мы приближались к району пустыни или полупустыни.
Раджастхан — удивительнейший уголок нашей планеты. Этот штат с населением около 25 миллионов человек подвержен гигантскому процессу обезвоживания, в ходе которого все больше разрастается огромная пустыня Тар. И ведь почвы здесь превосходные, но безлесье — плод разрушительной деятельности человека — повлекло за собой пагубную для жизни нехватку влаги.
В те редкие годы, когда выпадают обильные осадки, тут собирают хороший урожай и жизнь получает передышку, позволяющую ей собраться с силами для дальнейшей борьбы. Неизбежное, судя по всему, превращение все новых участков в пустыню создает большое разнообразие природной обстановки с фауной, которая в малоблагоприятных условиях борется за существование — и развивается.
Интересна замечательная культура Раджастхана. То же поразительное мастерство, что в соседнем штате Уттар-Прадеш воплотилось в Тадж-Махале (пожалуй, самом знаменитом архитектурном сооружении всей Индии), можно видеть в менее известных, но удивительно прекрасных творениях, таких, как Джайпур. Несомненно, в свое время Раджастхан был уникальным культурным центром.
Приближаясь к селению Талчаппар, где среди обычного скопления лачуг возвышался старый, обветшалый охотничий дворец махараджи Биканера, мы рассмотрели в голой степи длинную коричнево- бело-черную полосу. Гарны!
Выше я говорил об опустошениях, произведенных «спортсменами», не знавшими никакой меры в своем охотничьем азарте. Однако в былом увлечении охотой есть и другая сторона, которая в перспективе может обернуться не уничтожением, а выживанием во всяком случае некоторых видов индийской фауны.
Охотничьи угодья Бхаратпура не знали себе равных в Индии, так ведь и люди тут немало помогали природе. По велению местного махараджи сооружались плотины, задерживавшие осадки муссонного периода, на глинистых островах высаживались деревья. Эти меры умножали ресурсы края, и такие же работы продолжают ныне квалифицированные сотрудники Шанти-Кутира, с той разницей, что махараджей руководило стремление обеспечить почтенным гостям возможность во время большой ежегодной охоты уложить разнородную добычу, неизмеримо превосходящую общей численностью все, что могли предложить своим гостям другие вельможи Азии.
Не менее развито было желание блеснуть обилие определенного вида местной фауны, будь то олень, тигр или, как здесь, в Талчаппаре, антилопа гарна. Монополия на охоту принадлежала махарадже — нечто вроде порядков, царивших некогда в английских лесах во времена Робина Гуда. И если после провозглашения независимости Индии в 1947 году где-то еще не была истреблена вся дичь, так это прежде всего в старых охотничьих угодьях, ныне ставших весьма важными заповедными зонами, пусть даже подчас совсем небольшими по площади.
Джай Сингх направил машину к стаду и остановился на расстоянии, позволяющем снимать телевиком. Фантастика! Перед нами и впрямь была тысяча антилоп, а то и больше. Ослепительная картина, словно мне открылся сказочный клад! Через окошко видоискателя проходил нескончаемый поток стройных животных. Некоторые из них подскакивали высоко в воздух — во-первых, так удобнее передвигаться по кочковатой земле, во-вторых, прыжки позволяют лучше обозревать окрестности. Правда, врага, от которого гарны некогда страховались сторожевыми прыжками, здесь, увы, больше нет. Я говорю о гепарде, взимавшем дань с неисчислимых стад.
Тем неожиданнее показалась мне пугливость этих антилоп — они упорно не желали подпускать наш джип поближе, Джай Сингх объяснил, что виноваты браконьеры, но вообще-то, продолжал он, только счастливый случай предотвратил гибель всего стада. Показывая на торчащие примерно в километре белые пирамидки, похожие на сахарные головы, он рассказал, что к местным властям обратились безземельные граждане, претендуя как раз на этот клочок земли, необходимый для выживания гарн.
