Поскольку претензии безземельных немало весили на политических весах, власти были склонны удовлетворить их, но тут вдруг выяснилась причина неожиданного интереса именно к этому району и желания вложить в него свой труд: здешние земли непригодны для возделывания, так как подпочвенный слой почти целиком состоит из соли! По этой самой причине он чрезвычайно ценен для соляного промысла… И соляная компания намеревалась, как только новые землевладельцы оформят все бумаги, по дешевке выкупить их владения!
Дикую фауну теснят повсеместно, если вовремя не принимаются охранные меры. Весь штат Раджастхан может служить примером, как за конкретный отрезок времени происходит разрушение ландшафта, грозящее в более широком контексте превратить нашу зеленую планету в абиотическую среду. Стороннему гостю даже трудно себе представить, что здесь, на краю пустыни, всего сотню лет назад условия благоприятствовали таким зависимым от воды животным, как носорог и дикий слон!
Помню, как четырнадцать лет назад я проехал не один десяток километров по местности, некогда покрытой дождевым лесом, видя только красные холмы без единой травинки. В конце концов дорога (между Виторией и Санта-Тересой на юго-востоке Бразилии) привела меня к неожиданному рядом с красной пустыней, четко отграниченному от нее большому лесному массиву, который удалось сохранить стараниями доктора Руши, известного бразильского специалиста по колибри. Жутко было видеть жизнь в ее высшей потенции бок о бок с безжизненной равниной — и сознавать, что людям понадобилось менее десятилетия, чтобы произвести такое огромное разрушение под лозунгом совершенно неправильной «сельскохозяйственной политики», если это определение тут вообще уместно.
Чем последовательнее мы превращаем нашу Землю в пустыню, тем больше сближается Теллус со своим красно-коричневым соседом Марсом, где ныне не прослеживаются никакие признаки жизни.
Не устаю удивляться тому, что мы, люди, явно не способны мыслить с учетом отдаленной перспективы, не извлекаем уроков из бед, постигших человечество, мир или отдельного индивида…
Позднее нам еще предстояло вернуться к гарнам со всей нашей киноаппаратурой, теперь же Джай Сингх повез нас дальше. После короткой остановки в «стольно граде» Раджастхана Джайпуре — «розовом городе» — с его широкими улицами и изящными строениями мы продолжили путь до Саваи-Мадхопура, где находится один из раджастханских тигровых заповедников — Рантхамбхор. Здесь мы познакомились с коллегой Джай Сингха, старшим охотоведом О. П. Матхуром, дружелюбным и отзывчивым человеком. Его очень заинтересовали мои планы создать серию документальных фильмов с упором на экологию, естественные взаимоотношения организмов и среды. Я рассказал о своих неудачных попытках снять тигров в Канхе и объяснил, что сюжеты с тиграми особенно важны для композиции всей серии.
Оба охотоведа не собирались задерживаться в Рантхамбхоре, но Джай Сингх предложил нам с Пиа остаться и попытаться поснимать тигров, ну и, разумеется, других животных. И хотя у нас не было при себе достаточного запаса пленки и не хватало кое-какой аппаратуры, мы согласились и проводили наших друзей в дальнейший путь.
Площадь Рантхамбхора — около 400 кв. км. Внушительно смотрятся крутые высокие скалы, рассеченные ущельями с пышной зеленью. Бесподобный по красоте уголок девственной природы! Таким и виделся в моем представлении Тигровый край… Острые грани гор чередуются с плавными откосами высоких холмов, одетых в траву и деревья, среди которых много акаций, а в самой середине территории — озеро. В мае, когда от него остается не так уж много, а остальные водотоки и вовсе пересыхают, к нему идут все животные. Мы прибыли в Рантхамбхор в разгар пронизывающих декабрьских холодов; в это время озеро еще довольно большое, и мы могли любоваться им прямо из окон старого охотничьего дворца, в котором нас разместили. С каждым днем вид делался все прекраснее по мере того, как луна прибавлялась и росло ее отражение в отороченной пальмами водной глади.
Луговины изобиловали дичью. Всюду бродили замбары, тут и там можно было увидеть газель Беннета — пожалуй, самое красивое изо всех четвероногих Индии. Единственная в стране газель, в других областях она почти истреблена. Надо ли говорить, что это быстрое, изящное и робкое создание было излюбленной добычей охотников.
Нигде в Индии я не встречал столько нильгау, сколько в Рантхамбхоре. Эти короткорогие антилопы напоминают корову, а потому религия их охраняет. Англичане назвали «дикую корову» «голубым быком» («ниль» — голубой, «гау» — корова). Большую часть года нильгау мирно пасутся стадами по двадцати голов и более, но с началом гона стада распадаются. Хоть рога и коротки, поединки могут быть весьма ожесточенными: взрослый нильгау весит около 200 кг.
К нашему приезду только что кончилась первая стадия. Тяжелые быки ходили порознь, иногда совершали быстрые выпады друг против друга, но больше всего сейчас их занимали амурные дела. Задрав хвост и облизываясь голубым языком, они трусили вокруг своих гаремов, высматривая коров, у которых наступила течка.
Тигры поначалу нам не встречались, но следов мы видели немало. Между тем именно здесь, в Рантхамбхоре, нас ожидала одна из наиболее волнующих встреч с полосатым хищником и состоялось боевое крещение Пиа…
В заповедник прибыл с визитом один крупный начальник из управления лесного хозяйства Индии, приветливый и отзывчивый человек, одержимый мечтой сфотографировать тигров. (В Рантхамбхоре сделан ряд лучших снимков этого зверя.) Все сотрудники заповедника стремились угодить влиятельному гостю, и начались интенсивные поиски, вскоре увенчавшиеся успехом. Ранним утром была обнаружена тигрица с двумя тигрятами, только что задравшая нильгау. Полагая, что вечером она вернется к добыче, тушу накрыли ветками — оставь ее на виду, и грифы за каких-нибудь десять-пятнадцать минут очистят скелет от мяса.
Подходящих деревьев для махана вблизи не оказалось, здесь росли только невысокие акации, но метрах в двадцати от туши следопыты мигом соорудили травяной шалаш, который мало чем отличался от зеленых кочек вокруг. Место для сановного фотографа было готово.
Я тут же получил приглашение разделить с ним шалаш и, конечно, согласился. Во второй половине дня мы заблаговременно разместились в засидке, и я расчистил продолговатое окошко для кинокамеры. Спереди я накрыл шалаш камуфляжной сетью — небольшая предосторожность, которая потом вполне оправдалась.
Всякого сколько-нибудь значительного индийского чиновника постоянно сопровождают один или несколько служителей. Здесь так положено, тогда как любой нормальный швед, наверно, полез бы на стену, если бы его ни на минуту не оставляли в покое. Вот и теперь, едва мы заняли свои места в не слишком просторном шалаше, выяснилось, что начальник и тут не может обойтись без служителя. Мне, как гостю, оставалось только смириться с этим. Слуга вскоре улегся спать на сене в задней части нашего убежища, и я заключил, что проблема разрешилась сама собой.
Наступил вечер, на склоне холма неподалеку раздались предупреждающие крики замбаров и лангуров. Судя по доносившимся до нас сигналам тревоги, тигриное семейство, не заботясь об осторожности, быстро шло в нашу сторону по открытой местности с редкими деревьями. Тигры явно проголодались и спешили возобновить трапезу.
Внезапно, словно родившись из пустоты, моим глазам предстал первый зверь. Так же неожиданно к нему прибавился второй. Я не уловил ни малейшего шороха, вообще никаких звуков после того, как замолчали замбары. Два тигра тихо лежали на траве поодаль от туши, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону и прислушиваясь, точно кого-то ждали. А вот волшебным образом возникла и та, которую они дожидались. Тигрица. Она была несколько крупнее двух оставшихся при ней отпрысков. Первоначально семейство состояло из шести особей, другими словами, у самки было пять детенышей, и все пятеро благополучно достигли двухлетнего возраста, когда во всяком случае самцы обособляются.
Хотя тигрята размерами только немногим уступали матери, глаза тотчас выдавали огромное различие в опыте. Суровый, сосредоточенный взгляд тигрицы словно объял всю вселенную. Она внимательно огляделась по сторонам и задержала пристальный взор на шалаше.
Итак, вот она — знаменитая тигрица, прославившаяся на всю Индию рекордным числом детенышей в одном помете и на редкость вспыльчивым нравом.
Я уже рассказывал, как одна тигрица в Канхе восемь часов продержала на дереве Каилаша Санкхалу, руководителя «Операции Тигр». При сходных обстоятельствах суровая особа перед нашей засидкой не менее
