один из них был убит доминирующим на территории самцом. Когда у тигрицы появилось новое потомство, тот же самец, видимо, опять покушался на детоубийство, однако на сей раз у самки оказалось больше адреналина, сил и темперамента, к тому же она помнила судьбу предыдущего помета. Ей удалось защитить детенышей, но нависшая над ними угроза заставила тигрицу увести их за три километра на территорию другого крупного самца, где я в 1979 году и смог проследить за взаимоотношениями квартета с местным владыкой.
Махоуты докладывали, что хозяин территории нападал на трио, они видели следы — путаницу отпечатков лап доминирующего самца, самки и тигрят, — которые истолковали как признак жаркой схватки, однако без кровопролития.
Вот как обстояло дело, когда мы приехали в Канху в январе 1979 года. Нам объяснили, что хозяин территории вышел на военную тропу и, вероятно, попытается прикончить тройку самцов-двухлеток. Однако сигналы, которые я слышал и записывал по ночам, когда тигры особенно активны, склонили меня к выводу, что соотношение сил выглядело несколько иначе.
Один из моих маханов помещался на нижнем суку высокого развесистого дерева; с платформы открывался вид на обрамленную сореями и бамбуком луговину с врезанным в нее извилистым руслом. Место это богато дичью, здесь много аксисов и диких свиней, и здесь уже месяца два подкармливали тигров и показывали их туристам. Очень подходящая точка для моей работы. Мне хотелось наблюдать ничем не потревоженных тигров как раз на такой луговине, в среде, которая могла быть родиной вида, и проследить какие-то черты их взаимоотношений с копытными. Аксис, замбар, мунтжак и барасинга чувствуют себя хорошо в местности, сочетающей лес и травянистые луга.
Я забирался в свое «орлиное гнездо» во второй половине дня, и прямо под деревом в косых лучах солнца проходили когда дикие свиньи, когда аксисы. Было очевидно, что мой запах не тревожит животных и умение сидеть тихо признано.
Вообще же олени чуть что поднимали тревогу. Вот безмятежно пасутся, лишь оленята издают слабые звуки, напоминая капризных детишек. Но стоит появиться тигру, как вся картина меняется. Тотчас — особенно, если стемнело, — раздаются громкие фальцетные крики, и все стадо срывается с места. Как они ухитряются в темноте не покалечить свои тонкие ноги о камни и корни, для меня остается загадкой. Умчались во весь карьер, и воцаряется тишина, подчеркнутая размеренными криками козодоя. Эта тишина сохраняется порой час и больше, прежде чем тигр набросится на буйвола. Не вызывает сомнения, что характер охотничьего поведения тигра всецело определяется инстинктом. Если тигр уже резал буйвола в данном месте и дергал тушу, обрывая веревку, это еще не значит, что его мозг обогатился информацией, гласящей, что жертва не может спастись бегством. Скажем иначе: тигру не дано осмыслить суть дела, понять роль веревки в этом случае. Вот почему я возьму на себя смелость утверждать, что каждая атака обусловлена одними и теми естественными факторами, идет ли речь о копытном или о «жертвенных» буйволах Канхи. Тигр беззвучно подкрадывается на расстояние, которое гарантирует успех атаки, и только тогда совершает бросок.
Самец дал о себе знать вскоре после того, как я приступил к наблюдениям с дерева над луговиной. Что ни вечер, вблизи или поодаль звучал его могучий голос.
В одну безлунную ночь, когда тигрица, зарезав буйвола, приступила к еде, спустя полчаса к месту действия явились тигрята, а за ними и тигр. Мои микрофоны были направлены туда, где самка терзала мясо и разгрызала кости, словно орехи. Один за другим к ней подошли тигрята и были допущены к трапезе. Я слышал их негромкое приветственное фырканье, и в это же время у ручья, в каких-нибудь пятидесяти метрах, раздался громкий рев самца. Испугайся тигрята, они бы, разумеется, немедленно притихли, однако угодливое фырканье продолжалось. Из чего следовало, что ни они, ни тигрица не боялись самца.
Затем тигрица оставила тушу тигрятам, и вскоре ее несколько более высокое потону «аооу» прозвучало вблизи того места, откуда доносился рев тигра. Последовал короткий, но интенсивный дуэт. Строго говоря, когда тигрята уже близки к полной самостоятельности и у тигрицы начинается овуляция, ее половое влечение должно по меньшей мере не уступать сексуальности самца, тем более, что во время гона ей принадлежит наиболее активная роль. Тем не менее принято считать, что спаривание происходит только после того, как тигрица совершенно освободится от родительской ответственности.
Я думаю, что эта самка, памятуя происшествие двухлетней давности, с самого начала осадила самца, как только решила устроить «детскую комнату» на его территории. Виденные махоутами следы бурной стычки могли означать, что доминирующий самец напал на одного из молодых тигров, однако был вынужден поспешно ретироваться, когда тигрица вполне обоснованно обрушила на него свою ярость и к тому же он обнаружил, что ему противостоит не какой-то юнец, а целая четверка тигров! Сложившееся соотношение сил, вероятно, удерживало хозяина территории от повторных атак и в то же время сплотило квартет надолго — гораздо дольше, чем молодые самцы обычно остаются с родительницей. Этому способствовало и обильное подкармливание.
Рев самца, разумеется, служил демонстрацией силы; с каждым днем он чувствовал себя все увереннее и наконец сам задрал привязанного буйвола, восстановив тем самым свою доминирующую роль. Что до квартета, то он держался преимущественно в лощине, где помещался мой первый махан, отлеживаясь днем в густых бамбуковых зарослях над ручьем.
Но мы решили возобновить съемки в Канхе не только из-за тигров. Я говорил выше, что Панвар подкармливал хищников также и во имя спасения барасинг, стремясь уберечь их от истребления. Еще в 1977 году я задумал проследить за поведением этого угрожаемого вида в период гона, и в январе 1979 года мы застали барасинг в разгар, их активности.
Шаллер, внимательный и аккуратный наблюдатель, уже в 1964–1965 годах изучил и описал брачное поведение барасинг. В то время малочисленная популяция составляла всего одно стадо, и Шаллер замечает в своей книге, что картина, возможно, выглядела бы иначе, будь оленей больше. Правильно замечает.
В1965 году оставалось всего 43 барасинги, теперь их за триста. Причем и они, и аксисы начали выходить из центра национального парка на тучные пастбища, которые освободились после того, как в эту зону был закрыт доступ домашнему скоту. Теперь барасинги уже не так уязвимы, у вида образовалось несколько оплотов, и, похоже, былая численность будет скоро восстановлена.
Изучение благородного оленя в Европе и вапити в Северной Америке (оба принадлежат к роду Cervus) показало, что гон проходит у них очень бурно и агрессивно. Самые могучие самцы тратят энергию на бесконечные поединки и совершенно выбиваются из сил, борясь за целостность своего гарема и отгоняя других самцов. У барасинг и аксисов брачное поведение выглядит совсем иначе и, я бы сказал, разумнее. Здесь редко увидишь, чтобы наиболее рослые олени бились с «соперниками». Зато молодежь с ее плохонькими рогами частенько меряется силами, и немного гимнастики ей только на пользу. Единоборство молодых самцов носит вполне дружественный характер. Вот два юнца сошлись в схватке, с минуту потолкались своими пеньками, разошлись» чтобы перекусить, затем продолжили тренировочный бой, завершающийся тем, что более крупный или сильный боец откидывает голову назад, так сказать в победном жесте, а «проигравший» снова принимается щипать траву. В этих молодежных поединках складывается порядок доминирования в стаде: Б знает, что В и, допустим, Е слабее его, но А сильнее всех. Доминирующему самцу довольно слегка отклонить назад свои роскошные рога, чтобы не столь одаренный природой олень отступил. И если барасинга бросает вызов меньшему собрату, это можно рассматривать чуть ли не как почесть! Обратных случаев практически не бывает. К тому времени, когда у оленух начинается течка, иерархия уже сложилась, и «право первой ночи» принадлежит А. Лишь после того как он пресытится любовью, наступает черед Б и следующих по рангу. Причем А отнюдь не устраивает сцен ревности. Сдается мне, что животные частенько ведут себя разумнее, чем люди… Получается генетически более ровный результат, без фиксации отдельных наследственных признаков какой-то определенной особи.
Наши январские наблюдения позволили детально проследить брачное поведение барасинг, весь ритуал с подробностями, которые словами трудно объяснить, их следует видеть хотя бы на экране: как олени бросают вызов друг другу, как отступают, как оставляют пахучие метки, как воздействуют на вялых оленух, как сами стимулируются пахучими выделениями самок и так далее.
Чрезвычайно интересно было сравнить барасинг с аксисами, чье брачное поведение я снял в 1977 году. Могучие животные, лес роскошных рогов — великолепная картина, но, пожалуй, особенно красивой и выразительной была реакция оленей на подкрадывающегося тигра.
