сердце маленькой кобольдихи болезненно колотилось. Когда рядом с ней на спине Лунга появился первый незнакомый мальчишка, она от страха выронила гриб.
— Эй, — зашипела она на чужака, — а ну слезай вниз, человечек!
Мальчик испуганно спрятался от нее за зубец на гребне Лунга.
— Перестань, Серношерстка, — успокаивал ее Бен, — ты же видишь, что Лунг совсем не против.
Серношерстка только зарычала в ответ и покрепче вцепилась в свой рюкзак. Но чужого мальчика вовсе не интересовал рюкзак. Он во все глаза уставился на мохнатую маленькую кобольдиху и что-то тихо спросил. За его спиной показались еще двое детей.
— Чего ему надо? — проворчала Серношерстка. — Я с трудом понимаю, что эти люди говорят.
— Он спрашивает, — перевел Мухоножка, сидевший у Бена на колене, — ты — маленький демон?
— Что?
Бен ухмыльнулся:
— Это что-то вроде злого духа.
— Ах вот как! — Серношерстка состроила мрачную гримасу. — Нет, я не демон, — рявкнула она на детей, выглядывавших из-за зубцов Лунга. — Я кобольд. Лесной кобольд.
— Дубидаи? — спросила одна из девочек, показывая на мех Серношерстки.
— Это еще что? — маленькая кобольдиха сморщила нос.
— Это, похоже, местное обозначение кобольда, — предположил Мухоножка. — Правда, они удивляются, что у тебя только две руки.
— Только две? — Серношерстка покачала головой. — А у них что, больше?
Маленький мальчик храбро вытянул руку и, поколебавшись мгновение, погладил Серношерстку по лапе. Она было ее отдернула, но потом смирилась. Мальчик что-то сказал.
— Вот как, — пробурчала Серношерстка. — Это даже я понимаю. Этот человечек с кожей, как у масленка, говорит, что я похожа на королеву кошек. Что вы на это скажете? — польщенная, она пригладила пятнистый мех.
— Пойдем, Серношерстка, — сказал Бен. — Освободим место тут, наверху. Мы-то частенько сидим у Лунга на спине, а ребятишки никогда такого не видывали.
Но Серношерстка энергично помотала головой.
— Вниз?! Ну уж нет! — она с ужасом вцепилась в зубцы Лунга. — Нет уж, я остаюсь тут, наверху. А ты можешь спускаться, чтобы эти твои соплеменники тебя затоптали.
— Ну и оставайся тут, ворчунья мохнатая! Бен посадил Мухоножку в рюкзак и спустился мимо детей со спины Лунга.
Дракон как раз лизнул в нос девочку, которая повесила ему на рога венок из цветов. Все больше детей влезало Лунгу на спину, цеплялось за зубцы его гребня, тянуло за ремни, которыми привязывали себя его седоки и гладило теплую серебряную чешую. Серношерстка сидела среди всей этой суматохи, скрестив руки и крепко прижимая к себе рюкзак.
— Серношерстка обижается, — шепнул Бен на ухо дракону. Лунг глянул через плечо и насмешливо покачал головой.
Взрослые тоже окружили дракона, прикасались к нему и пытались заглянуть в глаза. Лунг повернулся к Зибеиде Халиб, которая с улыбкой смотрела на детей у него на спине.
— Расскажи мне, как перехитрить луну, — попросил он.
— Для этого нам надо поискать более спокойное место, — ответила специалистка по драконам. — Давай пойдем туда, где я нашла решение этой загадки.
Она подняла руки, браслеты ее зазвенели, а кольца на руке заблестели в солнечном свете. Сразу же стало тихо. Возбужденные голоса смолкли. Дети скатились со спины Лунга, и слышен стал один лишь рокот моря. Зибеида Халиб что-то громко сказала местным жителям.
— Мы с драконом идем к гробнице Повелителя драконов, — перевел Мухоножка. — Мне нужно обсудить с ним важные вещи, которых не должны слышать посторонние уши.
Жители деревни подняли глаза к небу. Зибеида рассказала им о воронах. Но в небе никого не было, кроме стаи белых чаек, летевших к реке. От толпы отделился старик и что-то сказал.
— Мы пока приготовимся к празднику! — перевел Мухоножка. — Празднику в честь возвращения драконов и Повелителя драконов!
— Праздник? — переспросил Бен. — В нашу честь?
Зибеида с улыбкой обернулась к нему:
— Конечно! Без праздника вас отсюда не отпустят. Люди здесь верят, что дракон приносит счастье на целый год — счастье и дождь, а это здесь и есть самое большое счастье.
Бен посмотрел на голубое небо.
— Что-то пока на дождь не похоже, — заметил он.
— Кто знает! Драконье счастье налетает, как ветер, — ответила Зибеида. — А теперь пойдемте, — она повернулась и поманила за собой Лунга унизанной кольцами рукой. Он уже хотел последовать за ней, когда Гиневер Визенгрунд робко похлопала его по передней лапе.
— Извини, — сказала она, — как ты думаешь, тебе бы не тяжело было… ты бы не мог…
Лунг нагнул шею.
— Залезай, — сказал он. — Таких, как ты, я могу везти десяток и даже не почувствовать.
— А таких, как я? — крикнула Зибеида Халиб, упирая руки в бока. — Боюсь, это будет даже для дракона тяжеловато!
Лунг, улыбаясь, снова наклонил шею. Зибеида подобрала свой развевающийся наряд и проворно влезла наверх, цепляясь за зубцы дракона.
Серношерстка мрачно глядела на женщину и девочку. Но когда Гиневер протянула ей руку и сказала: «Привет, как же я рада с тобой познакомиться», мохнатое лицо маленькой кобольдихи прояснилось.
И вот Лунг повез трех своих всадниц туда, где на холме за хижинами стояла гробница Повелителя драконов, а Бен с Мухоножкой и Барнабас Визенгрунд последовали за ними пешком.
— Н-да, — заметил профессор, глядя на хвост Лунга, вьющийся перед ними по песку. — Гиневер обожает ездить верхом и на слонах, и на верблюдах. А я рад бываю, если мне удается удержаться на осле. Кстати, — он обнял Бена за плечи, — у гробницы нас ждет моя жена. Вита очень хочет с тобой познакомиться, так же как и с тобой, Серношерстка, а особенно с Мухоножкой. С кобольдами ей приходилось встречаться, а вот с познакомиться с гомункулусом она всегда хотела, да случая не представлялось.
— Слышишь, Мухоножка? — спросил Бен, поворачивая голову к человечку у себя на плече.
Но Мухоножка был погружен в свои мысли. Перед глазами у него стояли счастливые лица местных жителей, когда Лунг пришел в их деревню. Два раза случалось Мухоножке бывать в человеческом селении со своим хозяином, однако появление Крапивника никого не делало счастливым. Он приносил только страх. И наслаждался этим.
— Что-то случилось, Мухоножка? — озабоченно спросил Бен.
— Нет-нет, ничего, юный господин, — ответил гомункулус и провел рукой по лбу. Профессор коснулся плеча Бена:
— Ах, до чего же меня распирает любопытство! Скажи мне только одно, — он посмотрел на небо, но воронов было пока не видно. — Джинн знал ответ? Ты правильно задал вопрос?
Бен улыбнулся:
— Да, только он выражался немного загадочно.
— Загадочно? Это уж они всегда так, эти джинны, но… — профессор покачал головой. — Нет-нет, что он сказал, ты мне расскажешь позже, когда мы встретимся с Витой. Она заслужила услышать это. Без нее я бы так и не решился лететь сюда на этом чертовом самолете. И потом, с тех пор как я услышал о шпионах, я предпочитаю быть осторожным.
Мухоножка ничего не мог с собой поделать — услышав слово «шпион», он вздрогнул всем телом.
— Мухоножка, дорогой, — сказал профессор, — у тебя больной вид. Ты, может быть, плохо переносишь полеты?
— Мне тоже кажется, что он плохо выглядит, — согласился Бен, встревоженно посматривая на гомункулуса сбоку.
