испуганно.
Но было уже поздно. Мешок полетел вниз, и Малыш увидел, как он разорвался, словно бомба, у нот какой-то тётеньки, которая шла в молочное кафе в соседний дом. И было ясно, что этот самый громкий в мире хлюп ей решительно не понравился.
— Гляди, — сказал Карлсон, — она ахнула, словно мы сбросили горшок с фикусом, а не полтора стакана воды.
Малыш с грохотом захлопнул окно. Он не хотел, чтобы Карлсон продолжал выбрасывать на улицу разные вещи.
— Я думаю, что этого нельзя делать, — сказал Малыш серьёзно, но Карлсон в ответ только расхохотался.
Он несколько раз облетел вокруг лампы и, не переставая хихикать, приземлился возле Малыша.
— «Я думаю, что этого делать нельзя»! — передразнил он Малыша. — А что, по-твоему, можно? Швырнуть вниз пакеты с тухлыми яйцами? Это тоже одна из странных фантазий твоей мамы?
Карлсон снова взлетел и снова грузно шмякнулся на пол как раз перед Малышом.
— Могу сказать, что вообще ты и твоя мама самые странные люди на свете, но всё же я вас люблю. — Карлсон потрепал Малыша по щеке.
Малыш покраснел, так он был счастлив. Карлсон его любил, это замечательно! Да и маму он любил тоже, это ясно, хотя часто плёл про неё невесть что.
— Да сам удивляюсь, — подтвердил Карлсон, продолждая похлопывать Малыша по щеке.
Он хлопал его долго и всё более и более увлечённо. Последний хлопок походил уже скорее на пощёчину, и тогда Карлсон сказал:
— Ой, до чего же я милый! Я самый милый в мире! И я думаю, что поэтому мы сейчас поиграем во что-нибудь совсем милое, ты согласен?
Малыш был, конечно, согласен, и он тут же стал лихорадочно соображать, во что бы такое милое поиграть с Карлсоном.
— Вот, например, — предложил Карлсон, — мы могли бы играть, что стол — это наш плот, на котором мы спасаемся от наводнения… а оно, кстати, как раз и начинается.
И он показал на струйку воды, которая подтекла под дверь.
У Малыша перехватило дыхание.
— Ты что, не закрыл кран в ванной? — спросил он с ужасом.
Карлсон наклонил голову и ласково поглядел на Малыша.
— Угадай, закрыл ли я кран или нет! До трёх раз!
Малыш распахнул дверь в прихожую. Карлсон был прав. Великое наводнение началось. Ванная и прихожая были залиты водой, она стояла уже так высоко, что в ней можно было плескаться, если была охота. А Карлсону была охота. Он с восторгом прыгнул прямо в воду.
— Гей-гоп! — кричал он. — Бывают же дни, когда случаются только прекрасные вещи!
Малыш закрыл кран в ванной и выпустил из неё воду, а потом опустился на стул в прихожей и с отчаянием уставился на пол.
— Ой, — сказал он тихо, — ой, что скажет мама?
Карлсон перестал прыгать в воде и с обидой посмотрел на Малыша.
— Ну знаешь, это уж слишком! — возмутился он. — Что же она такая ворчунья, твоя мама! Несколько вёдер самой обыкновенной воды… есть о чём говорить!
Он снова подпрыгнул, да так высоко, что обрызгал Малыша с головы до ног.
— Приятная водичка, — сказал он. — А заодно и ножная ванна. Она что, возражает против мытья ног?
И он ещё раз прыгнул, и снова Малыша обдало брызгами.
— Неужели твоя мама никогда не делает ножных ванн? И все дни напролёт швыряет из окон цветочные горшки? Так, что ли?
Малыш ничего не ответил. Он думал. Надо было во что бы то ни стало всё убрать до прихода мамы.
— Карлсон, мы должны поскорее…
Он не договорил, а вскочил со стула и помчался на кухню. И тут же вернулся с половой тряпкой.
— Давай, Карлсон, помогай… — начал он, но вдруг обнаружил, что Карлсона в комнате нет.
Его не было ни в прихожей, ни в ванной — нигде. Но всё время Малыш слышал гул моторчика. Он подбежал к окну и увидел, что ввысь взмыло нечто напоминающее толстенькую сардельку.
— Летающий бочонок или нечто другое? — пробормотал Малыш.
Нет, это был не летающий бочонок, а всего-навсего Карлсон, который возвращался в свой зелёный домик на крыше.
Но тут Карлсон заметил Малыша. Он спикировал вниз и промчался мимо окна на такой скорости, что воздух засвистел. Малыш восторженно замахал ему тряпкой, и Карлсон махнул в ответ своей пухленькой ручкой.
— Гей-гоп! — кричал он. — Вот летит Карлсон, который стоит десять тысяч крон. Гей-гоп!
И он улетел. А Малыш стал собирать тряпкой воду с пола прихожей.
Карлсон вспоминает, что у него день рождения
Карлсону повезло, что его не было, когда мама вернулась из бюро путешествий, потому что она всерьёз рассердилась и из-за исчезнувшей бегонии, и из-за наводнения, хотя Малыш успел кое-как вытереть пол.
Мама сразу поняла, кто всё это натворил, и даже рассказала папе, когда он пришёл обедать.
— Может, это и нехорошо с моей стороны, — сказала мама, — потому что я к Карлсону за последнее время стала понемногу привыкать, но знаете, я сейчас сама готова заплатить десять тысяч крон, только бы от него отделаться.
— Ой, что ты! — воскликнул Малыш.
— Ладно, не будем сейчас больше об этом говорить, — сказала мама, — потому что во время еды надо, чтобы было весело.
Мама часто это повторяла: «Во время еды надо, чтобы было весело». И Малыш тоже так думал. А им, право же, всегда было весело, когда они все вместе сидели за столом и болтали о чём попало. Малыш больше говорил, чем ел, особенно когда на обед была варёная треска, или овощной суп, или селёдочные котлеты. Но сегодня мама подала им телячьи отбивные, а на сладкое — клубнику, потому что начались летние каникулы и Боссе и Бетан уезжали из дома. Боссе — в яхтклуб, учиться парусному спорту, а Бетан — на крестьянский хутор, где много лошадей. Так что это был прощальный обед, и мама постаралась, чтобы он превратился в маленький пир.
— Не огорчайся, Малыш, — сказал папа. — Мы тоже уедем втроём — мама, ты и я.
И он рассказал — великая новость! — что мама была в бюро путешествий и заказала билеты на точно такой же пароход, как тот, что был изображён на фотографии в газете. Через неделю он уйдёт в море, и целых пятнадцать дней они будут плыть на этом огромном белом пароходе и заходить в разные порты.
— Разве это не замечательно? — спросила мама Малыша.
И папа его спросил. И Боссе и Бетан тоже.
— Разве это не колоссально, Малыш?
— Ага! — согласился Малыш.
И он в самом деле думал, что это наверняка будет колоссально. Но вместе с тем понимал, что что-то во всём этом есть и не очень колоссальное, даже знал, что именно: Карлсон! Как он может бросить Карлсона одного именно в тот момент, когда он действительно ему нужен! И хотя Карлсон никакой не шпион, а просто Карлсон, опасность ему всё равно угрожает, если люди начнут за ним охотиться, чтобы получить десять тысяч крон. Малыш думал об этом всё время, пока вытирал пол после великого наводнения. Кто знает, что кому может взбрести в голову. Вдруг они посадят Карлсона в клетку в зоопарке или придумают
