самая богатая женщина не только Арлингтона, но и Вашингтона, а может быть, и всех Штатов. Шериф, сейчас наше агентство эвакуирует её в Лос-Анджелес, и только потом мы будем проводить расследование. Но хотелось бы, чтобы эти буффоны посидели в предварительной камере до утра. Звонка им до утра тоже не давайте. Я с мэром переговорю, и, если надо будет, то и с прокурором штата тоже порешаю, а вы сами имейте в виду, что около трети вашей зарплаты – из налоговых платежей госпожи Эрики Фон. Если она останется жить в Лос-Анджелесе, эту надбавку будет получать уже тамошний шериф.
С этими словами он направился к дому Эрики, а полицейский с досады со всего маху пнул тяжёлым ботинком по рёбрам лежащего у его ног сыщика.
Эрика вместе с сыном на руках, Филом и няней сели в закрытый фургон, подошедший к чёрному выходу её дома. Водитель нажал на газ, и машина понеслась по тёмным улицам Арлингтона в направлении Вашингтона. За ними сразу же пристроился «Форд» с Алексом, а обогнав их, впереди пошёл полицейский автомобиль с врубленными мигалками и сиренами и Львом Рубином на переднем сиденье. Кортеж проехал прямо на лётное поле аэропорта имени Рузвельта и подкатил к самолёту, который приземлился сразу же после начала событий возле дома госпожи Фон.
Пассажиры фургона быстро пересели в салон самолёта, и частный «Гольфстрим», взревев реактивными двигателями, взлетел. Сначала пилоты взяли курс на запад, и только когда самолёт вышел из зоны ответственности диспетчеров вашингтонского аэропорта, развернулись на Нью-Йорк.
А Чернышков вместе с Рубином поехали обратно, в полицейское управление, допрашивать «пленных».
Александр сидел в своём кресле, подперев кулаками скулы, и выслушивал доклад начальника группы физической охраны, бывшего копа, имеющего связи на уровне городского департамента полиции, Джона Маккормика, непосредственного подчинённого Фила, который тоже здесь присутствовал. Тот, пытаясь заработать для своего подразделения лишний балл, который будет учтён при распределении квартальной премии, превзошёл сам себя. Тут и группа на крыше, вооружённая снайперской винтовкой и телескопом, тут и проверка досье всех портье, а также работников коммунальной компании, обслуживающей район. Тут и новые стекла в квартире, с виду – обычные, но держащие выстрел крупнокалиберной винтовки. В общем, премию вынь да положь.
А под конец его доклада прозвучала фраза: «Госпожа Фон, няня и ваш сын в полном порядке».
– Свободен. – Чернышков неприязненно посмотрел на начальника физзащиты, и когда тот замешкался, повторил с угрозой: – Вы свободны, Маккормик. – Когда дверь за ним закрылась, Алекс вопрошающе поглядел на Пилипенко:
– Что этот болван несёт?
– Ты о чем?
– Какой «мой сын»?
– Саша, а ты сам видел Пола – Павла?
– Нет. Да и зачем мне смотреть на сына – как я догадываюсь – Родригеса?
– Ты дурак, блин! Какой Родригес! Ну сам посуди – был бы там Родригес при делах, к тебе бы Эрика кинулась, когда её по-настоящему напугали? Да одного звонка Родригесу хватило бы, чтобы всю эту шелупонь повязала вашингтонская полиция. А он сам бы прилетел через пару часов, в зависимости от того, где он сам сейчас находится. Но она не к нему побежала, а к тебе, как и полагается напуганной бабе. Прибежала к любимому человеку!
– Ты что гонишь? Какой любимый человек! Да я её до этого видел-то раза три всего, причём все разы у тебя на виду. Первый раз, когда мы макаронников колбасили, второй раз – у Родригеса на фазенде, и третий раз, опять же, когда Родригеса встречали в Нью-Йорке. Причём в третий раз – ребёнок у неё уже был!
– А давай поговорим про второй раз. Ты, наверно, уже забыл, уж очень много через тебя чужих секретарш прошло, а я помню, кого ты затащил в постель на фазенде Родригеса.
– Но меня Судостроев загнал на следующее утро то ли в Колумбию, то ли ещё куда… а сам…
– А сам проводил на самолёт Эрику и полетел в Чили!
– Фил, ты хочешь меня обидеть.
– При чем здесь обиды, я пацана видел. Папина копия, причём папа – ты! Родригес – чёрной масти, Эрика тоже. А пацан-то светленький.
– Эрика крашенная, у неё русые волосы, и ты это знаешь.
– Слушай, что я тебе доказываю, съезди сам, посмотри на мальчонку. Взгляд, когда хмурится, твой, такой же – искоса и исподлобья. А когда смеётся – копия Эрики.
– Но почему она молчала?
– Ты у меня спрашиваешь? Я что, Эрика? Думай сам. Только имей в виду, что не всякая баба, залетев, побежит тащить мужика под венец. Некоторые прямиком к врачам, но есть, правда, совсем мало, женщины, которые поступят по-другому. Да что я тебе доказываю то, что вообще всем окружающим очевидно!
Александр с недоверием посмотрел на Фила, но тут со срочным докладом к нему вломился начальник физзащиты.
– Чего тебе, Маккормик?
– Господин Шварц. В квартиру госпожи Фон пытаются пройти агенты ФБР!
Чёрный, с жёлтой полосой по кругу и с буквами «GS» на бортах, фургон нёсся по улице. Машина была оборудована командной радиостанцией, связанной с многоканальной офисной АТС «General Security». В салоне, с микрофоном в руках, – Алекс Шварц, рядом Пилипенко, за рулём – самый лучший водитель фирмы.
– Моника!
– На связи.
– Где Рубин?
