на курок. Он говорил себе, что это было чересчур опасно — слишком много остальных было поблизости, но втайне сознавал, что все дело было в форме полицейского. Колин должен был погибнуть в своем другом обличьи.
Через какое-то время свет на кухне погас, и вся ферма погрузилась во тьму. Огонь позаботится обо всех остальных, но он сомневался, что сможет подойти достаточно близко, чтобы поджечь дом.
Осторожно, придерживаясь подветренной стороны, он вернулся к своей машине. Старому мастерству было найдено новое применение. Хотя сегодняшняя вечерняя разведка принесла ему скромное количество новой информации и не предоставила шанса убить, столь близкое приближение к дому убедило его в том, что в скором времени он добьется своего.
Однако в доме появились гости, с которыми следовало разобраться.
До тех пор пока он не выяснит, кто они и что собой представляют, он не станет предпринимать против них никаких действий. Он не хотел бы иметь на совести убийство невинных.
Генри стоял над кроватью и смотрел на спящую Вики. Одну руку она закинула за голову, другую положила на живот. Простыня, как и темнота, почти ничего не могла скрыть от его взгляда. Он наблюдал, как женщина дышит, вслушивался в ритм ее сердца, следил за током крови, пульсирующей у запястья и на шее. Даже спящая, она представлялась ему путеводной звездой в этой комнате.
Он чувствовал, как разрастается голод. Должен ли он разбудить ее?
Она спала со слегка приподнятыми вверх уголками губ, словно знала какой-то приятный секрет.
Нет. На нее свалилось достаточно необычного, чтобы разобраться за одну ночь. Он может подождать.
Осторожно, весьма осторожно, вампир провел пальцем по нежной коже на внутренней стороне ее руки и прошептал:
— Завтра.
В первый момент после пробуждения Вики не имела представления о том, где находится. Солнечный свет окрасил изнутри расплавленным золотом ее веки, и, как бы прекрасно все ни выглядело, здесь это было невозможно. Окно ее спальни выходило в узкую аллею, на противоположной стороне которой виднелось окно другой спальни, так что даже если бы она оставила шторы открытыми, чего никогда не делала, невозможно было представить…
Тут она все вспомнила и открыла глаза. Потолок выглядел расплывшимся синим пятном с желтой кляксой посредине. Протянув руку, Вики нашарила пальцами прикроватный столик и вскоре наткнулась на очки. Она водрузила их на нос, и расплывчатость очертаний исчезла, хотя вид потолка не претерпел значительных изменений. Он все еще оставался синим. Желтая клякса оказалась косым лучом солнечного света, устремившегося в комнату сквозь щель между тонкими хлопчатобумажными занавесками. Окна комнаты, ранее принадлежавшей Сильвии, выходили на восток. Установив свое местоположение, Вики села.
Что-то черное вытянулось в левом углу кровати, и на секунду ее охватила паника, пока она не узнала в этом пятне Тень. Выскользнув осторожно из-под простыни, чтобы не разбудить малыша, Вики уже приготовилась встать, когда заметила, что дверь в спальню распахнута и, учитывая, под каким углом стояла кровать, поняла, что была полностью открыта взору любого, проходившего мимо.
Буквально полностью открыта.
Вики терпеть не могла пижамы и, хотя захватила с собой просторную футболку, в доме было так жарко, что она ее не надела. Она предположила, что сумеет справиться с Тенью — главным образом потому, что пока избегала думать о Дэниеле, но его двоюродные братья или дядя, или отец — особенно отец — были совсем другим делом, и что еще важнее, она почувствовала запах кофе, а потому поняла, что кто-то уже встал.
«Довольно, я не могу оставаться в постели весь день… »
Препоясав, говоря метафорически, свои чресла, Вики, вскочив, тихонько прикрыла дверь. Тень поскреб мордочку большой толстой лапой, но не проснулся. Чувствуя себя в значительно большей безопасности, Вики надела трусики и принялась застегивать лифчик. Она должна была сказать пару слов Те… то есть Дэниелу, когда он проснется, так как хорошо помнила, что закрывала дверь на ночь.
Дверь отворилась.
Дженнифер — а может быть, Мэри? — вошла в комнату.
Кто бы из них это ни был, на Вики было надето больше.
— Ма послала меня выяснить, проснулись ли вы. Конечно, еще слишком рано, но тетя Сильвия всегда говорила, что в этой комнате солнце служит будильником. Вы спуститесь вниз к завтраку?
— Спущусь.
— Прекрасно. — Девочка покачала головой при виде лифчика. — Ох, как я рада, что никогда не буду носить ничего подобного. — Оглянувшись вокруг, она слегка вздохнула. — Так вот куда подевалось это маленькое чудовище. Если найдете блох, сразу выкиньте его из постели.
— Я непременно так и поступлю.
Вики толчком закрыла дверь, как только пушистый хвост длинноногого полувзрослого вервольфа оказался за порогом.
Кое-что из того, что говорил Генри, когда прошлой ночью они вместе поднимались по лестнице, теперь приобретало смысл.
«Внутри стаи оборотни не имеют понятия о неприкосновенности личной жизни».
Она оделась за рекордно короткое время и решила отказаться от душа. После того как их бросил отец, когда ей исполнилось десять, они всегда жили вдвоем, только она и мать. Потом, за исключением года в общежитии в университете, когда у нее не было возможности выбора, она жила одна и всю свою взрослую жизнь. Что-то подсказывало ей, что вся эта семейная близость, посреди которой она оказалась, довольно быстро истощит ее терпение…
Опершись локтями на кухонный стол, потягивая из чашки весьма приличный кофе, Вики пыталась делать вид, что полуобнаженные женщины, ну, она имела в виду — оборотни, присоединяются к ней за завтраком каждое утро.
— Виниловые сиденья липнут к коже, — объяснила Надин, разглаживая свою хлопчатобумажную юбку, которая была обернута вокруг бедер доминирующей самки таким образом, что освободиться от нее можно было одним движением.
Очевидно, решение Стюарта накануне вечером оставить свои ненавистные тренировочные штаны позволило остальной семье одеваться по своему выбору. Или не одеваться. Учитывая, что жара уже оставила сырое пятно на футболке Вики, она предположила, что «или не одеваться» было не такой уж неразумной идеей. Она не могла не заметить, что различные предметы одежды — разбросаны по всему дому, как видно, для того чтобы натянуть их в любой момент, как появится посторонний.
— Хотя, если это окажется кем-то, кого мы не желаем видеть, — подтвердила Надин, — мы так и останемся в другом своем обличье и не станем обращать на него никакого внимания.
Учитывая размеры этого «другого обличья», Вики могла побиться об заклад, что у вервольфов не бывает неприятностей с нарушителями границ.
Вики сидела напротив самого большого из трех кухонных окон. Перед ней открывалось неухоженное пространство лужайки, ветхое строение, оказавшееся гаражом, а за ним — скотный двор. Льдинка и Ураган растянулись под огромной ивой в центре лужайки. Пока Вики наблюдала за ними, Ураган поднял голову и зевнул. Он медленно встал на ноги, потянулся и энергично встряхнулся, его темный красновато-коричневый мех засверкал, переливаясь сверкающими пятнами света на раннем утреннем солнце. Потом обнюхал Льдинку, не обращавшую на него никакого внимания. Полуприсев, подсунул морду под ее челюсть и подтолкнул. Та продолжала его игнорировать. Ураган проделал всю процедуру снова. На третий раз Льдинка изогнулась, обратилась, и Роза обхватила его морду обеими руками.
— Мы находимся в конце очень длинной подъездной тропинки к дому, — предупредила Надин вопрос Вики. — Его нельзя увидеть с дороги и, за исключением доставки почты, почти никто не пользуется этим путем, кроме нас.
