и она, видимо, беспокоилась о своем багаже!. Вдова дважды останавливалась, чтобы посмотреть, все ли в порядке. На подножке опять остановилась, подобрав подол черной юбки. Женщина была маленького роста, ступенька оказалась высоковатой для нее. Дэвид шагнул вперед и предложил ей руку:
– Позвольте, я помогу вам.
Женщина с улыбкой поблагодарила его. Дэвид ни слова не расслышал. Такого лица Дэвид в жизни не видел. Это было лицо ангела: совершенной формы, кожа цвета фарфора. Глаза небесно- голубые, губы розовые, слегка припухлые, даже нос совершённой формы. Мысли благочестивые и безнравственные, одновременно приходили ему в голову. Потеряв дар речи, Дэвид мог лишь кивать. Он забрался в экипаж следом за ней и занял место напротив, не сводя с нее глаз. Как раз вовремя.
Толстяк плюхнулся рядом с Дэвидом, заняв половину сиденья. Дэвид отодвинулся, но когда последний пассажир забрался внутрь, его опять стеснили.
Вскоре дилижанс отправился в путь, Дэвид посмотрел в окно, но, к своему разочарованию, увидел только облако пыли.
– Лучше закрыть окно, сэр, – сказала пожилая дама. – Мистер Флетчер и я едем от самого Кум-Андервуда, дороги ужасно пыльные. Мы пропылились насквозь.
«А теперь тут можно задохнуться», – мрачно подумал Дэвид, опуская штору.
Мужчина рядом задвигался, поворачиваясь из стороны в сторону, и Дэвид почувствовал запах лука. Он постарался забраться чуть подальше в угол, пытаясь найти положение поудобнее, и вздрогнул, откинувшись назад, когда экипаж ударился о разбитую колею. Сиденье было слишком узкое, он чувствовал, себя как на насесте. Ноги у него были слишком длинными, и он не имел возможности их вытянуть. Ему пришлось поднять колени, чтобы не толкать женщину напротив.
Теперь у этой поездки был только один привлекательный момент. Сжатый между окном и толстяком, весь в пыли, которая летела в щель между шторкой и рамой, не имея возможности двигаться и, тем более, спать, Дэвид воспользовался случаем полюбоваться юной вдовой. Он и раньше видел хорошеньких женщин, и даже красавиц. Женщин в искусно сшитых нарядах, выставляющих напоказ свои фигурки, женщин с косметикой на лице, которая подчеркивала их преимущества и скрывала изъяны, женщин, которые пользовались цветами, драгоценностями, духами, чтобы стать еще красивее. Он не мог вспомнить ни одну, которая была бы одета так убого и выглядела так роскошно.
Может, все дело в глазах, голубых, как летнее небо? Его забавлял собственный поэтический слог. А может, это все нежный розовый цвет ее щечек, который возникал, когда она разговаривала с пожилой дамой, сидевшей рядом с ней? Когда она улыбалась, на щеках появлялись ямочки. Отвратительный капор скрывал ее волосы, но пряди, которые выбивались у висков, были светло-каштановыми. Если бы даже она искупалась в духах, Дэвид не почувствовал бы этого. Из-за соседа, от которого пахло луком.
Он согнулся еще ниже на сиденье, скользя по ней глазами. Дорожная накидка сползла, давая возможность убедиться, что фигура у нее замечательная. Грудь приятной округлой формы, все остальное дорисовывало воображение: мягкую линию талии, округлость бедер, стройность ног.
И изысканный рот. Этот рот давал волю его воображению, уж он бы научил ее, что с ним делать, чтобы поездка прошла гораздо интереснее.
Она поймала на себе его взгляд, их глаза на мгновение встретились прежде, чем он отвернулся. Она не испугалась, но насторожилась. Соблазнить ее непросто. Но перспектива привлекала Дэвида. Он поймал себя на том, что удовлетворенно улыбается, и тут же опомнился.
Господи, да он просто мартовский кот, если может сидеть здесь и представлять себе, как соблазняет женщину, о которой ничего не знает, которую никогда не видел и вряд ли когда-нибудь увидит снова. Совершенно чужие люди, втиснутые вместе с четырьмя другими пассажирами в дилижанс. А он мечтает о том, чтобы раздеть ее.
Что он за человек? Этот вопрос смел остатки улыбки с его лица. Неужели последние несколько месяцев ничему его не научили? Поведение его нельзя назвать достойным. Но он дал себе клятву исправиться. Неужели он один из тех мужчин, которые стареют в одиночестве, лорнируя лодыжки юных кокеток, в то время как те, окруженные толпой поклонников, смеются над старыми распутниками?
Дэвид отодвинулся подальше, оторвав от нее взгляд. Теперь она в безопасности. Куда бы ни завело его воображение.
Дэвиду удавалось помнить о данной себе клятве и не смотреть на хорошенькую вдову, лишь закрыв глаза и притворяясь спящим. Время от времени он бросал взгляд в окно, украдкой поглядывая и на нее, вскользь видя нежный бледный изгиб ее щеки, свет ее улыбки. Против этого он не мог устоять. Он говорил себе, что с таким же успехом может поглядывать и на других женщин, но зачем?
Сквозь стук колес он слышал обрывки разговора женщин. Дама постарше представилась как миссис Флетчер. Казалось, она получала удовольствие, выпытывая что-то у юной вдовы. Ее почти не было слышно, но то, что он мог расслышать, звучало мягко и нежно. Из разговора можно было понять, что она из обедневших мелкопоместных дворян. Муж умер. Должно быть, она едет к родственникам, подумал Дэвид, который был сам не рад тому, что юная вдова не идет у него из головы. Ему стало бы легче, если бы у других мужчин была такая же тяга к рискованным предприятиям. О, если бы он не поклялся себе стать образцом добродетели! Как-то раз он и его приятель Перси держали вожжи, управляя экипажем, и мчались, не разбирая дороги, на бешеной скорости. Им было не до женщин, когда они неслись как сумасшедшие, сидя на козлах. Перси и другие шалопаи, с которыми он водил дружбу, хохотали бы без удержу, видя, как он, втиснутый в экипаж приличный и скучающий господин, сидит напротив такой роскошной женщины и не ударит палец о палец, чтобы соблазнить ее или хотя бы с ней пофлиртовать. Не слишком ли строгое наказание он для себя выбрал? Шум и тряска были невыносимы. Невероятно, но господин сзади него заснул. Голова его склонилась на грудь, рот приоткрылся. Дэвид тоже закрыл глаза, намереваясь хотя бы попытаться заснуть, когда услышал отдаленный резкий звук, очень похожий на ружейный выстрел. Он открыл глаза.
– Что случилось? – дернулся его сосед. – Мы останавливаемся.
– Без сомнения, – сухо ответил Дэвид, отодвинув штору и высунувшись из окна, в то время как карету раскачивало из стороны в сторону и она явно замедляла ход. С его стороны ничего не было видно. Но он слышал крик и еще один выстрел.
– Нас грабят! – закричала пожилая дама напротив. – Господи милостивый!
Просто великолепно: разбой на дороге. Только этого не хватало.
Пока миссис Флетчер продолжала взывать к Богу, Дэвид мысленно добавил кое-что от себя. Мужчины спорили о том, как лучше действовать, а мистер Флетчер высунул голову из окна, вынуждая свою жену вцепиться в него и умолять не подставляться под выстрелы. Юная вдова сидела, не в силах пошевельнуться, широко раскрыв глаза, сжимая в руках сумочку. Она словно окаменела.
Дэвид наклонился вперед.
– Вам плохо? – спросил он.
Его башмаки касались ее, он боялся потревожить женщину. В ее васильковых глазах застыл ужас. Она ничего не ответила.
Дверца экипажа открылась практически сразу после того, как экипаж рывком остановился.
– На выход! – проревел разбойник огромного роста. На нем было длинное черное пальто, темная шляпа надвинута на глаза. Он поднял пистолет. Деревья отбрасывали на дорогу тени, и в сгущающихся сумерках черты его лица рассмотреть было невозможно. Пассажиры молча покинули экипаж. Миссис Флетчер крепко держала за руку мужа. Высокий джентльмен стоял поодаль, бросая яростные взгляды. А тучный парень, казалось, обмочился от страха. Юная вдова побледнела, не сводя глаз с грабителя. Дэвид оставался позади всей группы.
– Багаж! – раздался голос.
Грабителей было трое. Один, исполинского роста, вошел через дверцу дилижанса, разрезал ремни багажа ножом, которым можно было легко прикончить любого. Другой, верхом на лошади, оставался в нескольких ярдах от них. Он оказался предводителем. В руках у него было два пистолета, нацеленных на кучера и верховых, сопровождающих экипаж. Высокий и худой человек, который пробирался впереди своих подельников, начал пинками открывать чемоданы, вытряхивая содержимое.
– Ваши ценности, будьте так любезны, – сказал худой, протягивая мешок. – Драгоценности и деньги.
– Это невыносимо! – рыдая, воскликнула миссис Флетчер. – Вы разбойники, воры.
Ее муж обнял ее и повернул к себе, заставив замолчать. Не говоря ни слова, он достал из жилетного кармана часы и опустил в мешок.
– А драгоценности? – спросил грабитель.
Голос у него совсем юный, подумал Дэвид. Возможно, он ирландец, судя по произношению. Он нацелил пистолет на миссис Флетчер:
– Кольца, матушка?
Она сжала перед собой руки и зарыдала еще громче. Но муж шепнул ей что-то на ухо, и она стянула перчатку и опустила в мешок тоненькое кольцо.
Толстяк добавил серебряную табакерку и кошелек, высокий господин, сжимая в ярости губы, тоже передал кошелек.
– Вы, дорогуша? Прошу, – сказал разбойник вдове. Она замешкалась на мгновение, оглядывая всех. Потом медленно открыла сумочку и достала один шиллинг.
Дрожащей рукой она опустила его в мешок. Дэвид чувствовал прилив ярости и возмущения – у вдовы отняли последнее. Разбойник обратил свой взгляд на него.
– Давай, папаша, – произнес он с угрозой.
Дэвид молча вынул из кармана часы и кошелек, стянул жемчужную заколку с галстука и тоже бросил в мешок. Он не сводил глаз с лица юного разбойника. Двое других грабителей обшаривали всех глазами.
– И
