громко. – Вы не имеете права заковывать в кандалы женщину!
– Она из банды, – сказал человек, который объявил о поимке Черного Герцога. Его распирала гордость. Он выпятил грудь, когда пассажиры вновь повернулись к нему. – Мы сделали это, мы поймали Черного Герцога и двух его сообщников.
– Но леди была пассажиркой, – возразил Дэвид. – Так же, как и мы.
Остальные пассажиры зашептались за его спиной, но он не обращал внимания.
– Она была соучастницей и мы взяли ее, – резко ответил констебль. – Наш человек находился в дилижансе и видел, как она подавала знак преступникам. Нас не проведешь хорошеньким личиком, сэр.
Дэвид в смятении замолчал, зато остальные пассажиры хором заговорили. Констебль продолжал ликовать. Господи! Что же ему делать? Своими словами он может только усугубить ее положение. Ничего не говорить и смотреть, как ее увозят? Будь здесь Маркус… Может, Уэр как-то посодействует? Хотя это не его владения.
Казалось, их держали целую вечность. В сгущающихся сумерках при свете фонарей констебли записывали их имена. Дэвид весь кипел от ярости, когда дошли до него.
– То, что вы сделали с несчастной женщиной, ужасно, – заявил он.
– Без сомнения, – подтвердил констебль. Он поднял глаза, и его землистое лицо смягчилось. – Понравилась, да? Мне сказали, что вы на нее пялились.
– Как вы смеете! – воскликнул Дэвид. – Такая спокойная дама. Уверен, она ничего такого не делала.
– Хорошо. Ваше имя, сэр.
– Джон Палмер. – Дэвид назвал имя, под которым путешествовал.
– Куда направляетесь?
– В Кент, рядом с Мейдстоном.
– По какому делу?
– А почему вы спрашиваете? Меня что, подозревают?
– Нет. – Констебль оторвался от записей. – А что, есть для этого основания?
– Конечно, нет! – по-настоящему разозлился Дэвид. – Меня ограбили! Шестнадцать шиллингов забрал у меня этот озверевший бандит.
– Теперь – все! – сказал констебль довольно. – Теперь с ним покончено. Так, по какому делу?
– Я здесь по поручению хозяина, герцога Эксетера. – Дэвид сказал первое, что пришло ему в голову.
– Герцога Эксетера? – повторил констебль. Карандаш повис в воздухе.
– Да, придется рассказать ему обо всем.
– Да, сэр. Можете быть свободны.
– Смею надеяться. Что же теперь с ней будет?
В его глазах мелькнуло волнение. Но констебль ответил буднично:
– Ее отправят вместе с остальными в Ньюгейтскую тюрьму. С ними быстро разберутся. Сэр, вы свободны.
Вот и все! Он ничего не может сделать. Дэвид низко опустил голову и пошел прочь.
Глава 19
Дэвид поскакал в Лондон, прямиком в Эксетер-Хаус. Во время путешествия он пытался спокойно обдумать, как спасти Вивьен, и так ни до чего и не додумался. Он понимал, что ему нужно хорошенько выпить, чтобы притупить боль в груди и привести в порядок одолевавшие его раздумья. А винный погреб Маркуса подходил для этого как нельзя лучше. Он передал поводья слуге, чтобы тот отвел лошадь в конюшню, и вошел в дом, едва переставляя ноги. Это он во всем виноват! Опять он все испортил, только на этот раз не сам попал в переделку, а вовлек в нее Вивьен. Он один знал о ее шатком положении и все же толкнул ее на этот ложный путь. Хуже, чем сейчас, Дэвид в жизни себя не чувствовал. Если бы он мог поменяться с ней местами и сунуть голову в петлю, он сделал бы это.
Он остановился на нижней ступеньке. В доме было оживленнее, чем обычно в это время суток.
– Что такое, Харпер? – обратился он к дворецкому, который в нерешительности топтался на ступеньку ниже.
– Ее светлость, вдовствующая герцогиня, вернулись в город, милорд, – низко поклонился Харпер.
Дэвид едва не застонал. Только этого не хватало. Его мачеха здесь. Зачем она явилась? Она должна быть с Селией в Эйнсли-Парке. Розалинду он желал бы видеть здесь в последнюю очередь.
Он пробрался в кабинет Маркуса в надежде, что там она его не найдет. Наверное, следовало сказать Харперу, чтобы тот не рассекречивал факт его прибытия. Он поставил на стол графин с виски и стакан, надеясь, что выпивка как-то приведет в порядок его мозги, а если нет, то хотя бы поможет забыться. На последнее надежды больше, подумал он угрюмо, наполнив стакан до краев.
Он вздрогнул от стука в дверь, и, раньше чем он успел что-нибудь сказать, вошла его мачеха.
– Дэвид, ну наконец-то! – воскликнула она. Поднявшись на ноги, он попытался изобразить улыбку. – Нужно было сообщить, что я еду, но я не могла ждать, – продолжала Розалинда после того, как расцеловала его. – Леди Уинтерс написала мне и сообщила приятную новость, и я не удержалась.
Дэвид не совсем понимал, о чем она говорит, и очень хотел, чтобы она ушла. Ему хотелось побыть в одиночестве.
– Да? – рассеянно сказал он.
– Ты что же, не расскажешь мне ничего? – радостно улыбнулась она. – Я думала, вы с братом заставите ждать меня целую вечность, а вы, будто договорились, в один год. О, Дэвид, я так счастлива за тебя!
Дэвид взял стакан с виски и смотрел на нее, ничего не понимая.
– Ну хорошо, – она уселась на диванчик напротив стола, – расскажешь мне о ней за чаем?
– О ней? – переспросил он.
– О женщине, с которой ты был в театре десять дней назад, – ответила Розалинда, смеясь. – В театре! Если бы я знала, давно бы уговорила Маркуса отдать тебе эту ложу. О, Дэвид, я просто уверена, что женитьба для тебя – спасение. Должна признаться, что с тех пор, как умер твой отец, были моменты, когда я переживала за тебя. Конечно, молодым людям нужно время, чтобы перебеситься. Но порой, особенно в этом году, я уже и не надеялась, что ты угомонишься.
В дверь постучал слуга, и Розалинда надолго замолчала, пока горничная подавала чай. У Дэвида было чувство, будто он уже выпил целую бутылку виски, и он тряхнул головой, чтобы прояснить мысли. Слуга вышел, и Розалинда позвала его:
– Ну, иди, расскажи мне все.
– Клянусь, я не знаю, о чем рассказывать. – Он подошел к ней, все еще держа в руках стакан и графин.
– Как ее зовут? – намекнула Розалинда, наливая себе чай. – Леди Уинтерс не знает ее.
– Нет, не знает, – горько усмехнулся Дэвид и сделал большой глоток.
– Ну и как же ее зовут? – снова спросила Розалинда.
– Ее зовут Вивьен. – Дэвид уставился в свой стакан.
– Чудесное имя. А ее семья?
Банда преступников, подумал он про себя. Но вслух сказал:
– У нее есть брат.
– Понятно. Вряд ли мне доводилось с кем-то из них встречаться, – улыбнулась она. – А что, тебя грабили на дороге?
– Не думаю, – только и сказал он.
– Дэвид, ты несносный. Расскажи мне о ней все. Я хочу знать.
– Да рассказывать особо нечего, – сказал он, пытаясь уйти от ответа. – Я удивлен, что ты приехала в Лондон только потому, что я был в театре с женщиной. Дорого же обходится сплетня, если она интересует леди Уинтерс.
– Да. Лукреция Уинтерс любит немножко посплетничать, но из мухи слона не делает. – Розалинда шутливо погрозила Дэвиду пальцем. – Не пытайтесь скрыть от меня. Вы были там, молодой человек!
– Ты права. – Дэвид отпил еше виски. – Я действительно был в театре с женщиной.
С женщиной, откопавшей в его библиотеке, которой он практически не пользовался, эту пьесу и перечитывавшей ее снова и снова, потому что ей было интересно.
– Уверена, ты чего-то недоговариваешь, – сказала Розалинда. – Стала бы я проделывать такой путь в Лондон, чтобы услышать, что ты просто сопровождал даму в театр. В этом нет ничего особенного. Но леди Уинтерс сказала, что это не было обычным… – Она остановилась, деликатно не упоминая, что водил он в театр либо куртизанок, либо замужних дам. – Я приехала специально, чтобы выяснить, почему ты не сводил с нее глаз.
«Не мог, – подумал Дэвид. – А теперь не увижу ее больше».
– Ты не встречалась с ней, Розалинда. – Он допил виски. – И не могла встречаться. Она не леди.
– Ну, это не проблема, – сказала его мачеха. – Ханна родилась в простой семье, а герцогиня из нее вышла прекрасная.
– Нет, Розалинда, – вздохнул Дэвид, – ты не совсем правильно меня поняла. Ее мать была деревенской девушкой, а отец – капитаном, который не вернулся из Испании. Брат – это вся ее семья. А сейчас он в тюрьме за ограбление дилижансов на дороге. Кстати, и Вивьен там же благодаря моему участию. И если я ничего не предприму, их обоих повесят, потому что познакомился с ней, когда она помогала ему грабить дилижанс, в котором я ехал в Лондон.
Розалинда молча смотрела на него какое-то время. Потом поставила чашку на стол, взяла графин и добавила в чай изрядную порцию виски.
– Понятно. – Ее голос прозвучал как-то неестественно бодро. – Как… необычно.
– Не правда ли? – криво усмехнулся Дэвид. Потом в молчании Розалинда пила свой наикрепчайший чай, а Дэвид допивал остатки виски.
– Боже мой! – Розалинда наконец поставила чашку. – Я не ожидала. Подумать только… – Ее голос дрогнул. – Дэвид, что же произошло?
– Я не нарочно, – инстинктивно ответил он.
– Я не спрашиваю почему, – махнула она рукой. – Я спрашиваю что.
– Одна из моих гнедых, – вздохнул он, – захромала по пути из Эйнсли-Парка в Лондон. И чтобы добраться вовремя до города, купил место в дилижансе.
– Вовремя для чего?
– Маркус договорился для меня о встрече со своим банкиром и адвокатами по его делам, – сказал Дэвид. – Он что, не говорил тебе?
– Да-да, – сказала его мачеха несколько удивленно. – Ты воспользовался дилижансом. Подумать только. А потом?
– А потом на него напали. – Дэвид остановился. Это было не совсем потом. – Я думал, что она обычная пассажирка. Она была
