пикники, концерты и фейерверки, посвященные ее шестнадцатилетию. Отец согласился, что это будет превосходным праздником для Ярил, Элиси и их друзей.
Потом пришла моя очередь. Сначала я рассказал о занятиях с учителем, а потом о тренировке с Дюрилом. А в самом конце упомянул о курьере и осторожно добавил, что мне было бы интересно узнать причину такой спешки. Мои слова повисли в воздухе, и я заметил, что Росс и мать напряженно ждут ответа отца.
Отец неторопливо пригубил вино.
— На востоке, на одной из дальних застав, произошла вспышка неизвестной болезни. Геттис расположен у подножия Рубежных гор. Курьера отправили с просьбой прислать пополнение, ибо гарнизон заметно поредел, а также целителей, чтобы вылечить больных, похоронить мертвых и охранять кладбище.
Росс набрался смелости и заметил:
— Сообщение действительно важное, но мне кажется, не настолько, чтобы курьер не мог доверить его другому.
Отец бросил на Росса неодобрительный взгляд. Он явно полагал, что разговоры о страшных болезнях и смерти не самая лучшая тема для беседы в присутствии его юных дочерей и жены. Весьма вероятно, он считал, что это исключительно военный вопрос и его не следует обсуждать с нами, пока король Тровен не примет окончательного решения. Однако, к моему удивлению, отец все же ответил Россу.
— Старший лекарь в Геттисе человек суеверный. Он отправил отдельный отчет королеве, в котором, как обычно, распространяется о магии местного населения, и приказал, чтобы курьер лично передал послание ее величеству. Говорят, наша королева интересуется сверхъестественными явлениями и награждает тех, кто может рассказать ей нечто новое. Она обещала титул лорда тому, кто докажет, что существует жизнь после смерти.
Теперь отважилась заговорить мать — как мне кажется, ее речь предназначалась исключительно моим сестрам.
— Леди не пристало интересоваться подобными вещами. И я не одинока в своем мнении. Я получила письма от сестры и леди Рохе, испытавших искреннее недоумение, когда королева настояла на их участии в сеансе вызова духов. Сестра полагает, что все это трюки так называемых медиумов, которые устраивают подобные представления, но леди Рохе написала, будто она стала свидетельницей невероятных и необъяснимых событий, однако в течение месяца ее преследовали кошмары. — Она перевела взгляд с Элиси, которая была должным образом шокирована, на Ярил, в чьих широко раскрытых голубых глазах загорелось любопытство. Для Ярил мать добавила: — Истинных леди часто считают взбалмошными и невежественными. И я была бы очень огорчена, если бы одна из моих дочерей начала интересоваться сверхъестественными явлениями. Если вы хотите изучать метафизику, то начать следует с Писания, ибо там есть все, что нужно знать о загробной жизни. Требовать доказательств ее существования значит проявлять дерзость и оскорблять доброго бога.
Слова матери произвели на Ярил впечатление. Она сидела с задумчивым выражением лица, пока мой младший брат Ванзи рассказывал, что он прочитал трудный отрывок из святых текстов, написанных на варнийском, а потом два часа провел в размышлениях. Когда отец спросил Ярил о том, как она провела день, она сообщила, что поймала трех бабочек для своей коллекции и сплела кружева для летней шали. Затем, не поднимая глаз от тарелки, она робко спросила:
— А зачем нужно охранять кладбище в Геттисе?
Отец нахмурился — Ярил вернулась к теме, которую он уже считал закрытой.
— Потому что спеки не уважают наших погребальных обычаев и осмеливаются осквернять могилы, — коротко ответил он.
Ярил тихонько охнула — не сомневаюсь, что только я это услышал. Ответ отца лишь раззадорил мое любопытство, но поскольку он спросил у матери, как прошел ее день, стало ясно, что он не намерен обсуждать данную тему.
Обед подходил к концу, подали кофе и сласти. Спеки заинтересовали меня даже больше, чем таинственная чума. Никто из нас в то время не знал, что эта болезнь окажется не просто еще одной непродолжительной напастью, что она будет возвращаться на заставы каждое лето, постепенно все глубже и глубже проникая в западные районы страны.
В первый же год вспышки болезни чума спеков изменила мое отношение к приграничным землям. Я и раньше знал, что наши дальние заставы располагаются уже у подножия Рубежных гор. Кроме того, мне было известно, что строительство Королевского тракта, который должен был упереться в предгорье, продолжается, но ожидалось, что работы будут завершены только через четыре года.
С раннего детства я слышал легенды о таинственных и неуловимых спеках, пестрых людях, которые бывают счастливы только под сенью родного леса. Истории о них почти не отличались от сказок о феях и эльфах, столь любимых моими сестрами. Само название народа стало в нашем языке синонимом безалаберности: если про тебя говорили, что ты сделал дневную работу спека, это значило, что ты весь день бездельничал. Если наставнику казалось, будто я замечтался над книжкой, он спрашивал, не коснулись ли меня спеки. Я вырос с убеждением, что спеки безобидный и довольно глупый народ, обитающий в заросших густым лесом горах. Для меня, привыкшего к открытым пространствам степей, горы представлялись столь же удивительными и чудесными, как и сами спеки, обитавшие там.
Но тем летом мои представления о спеках изменились. Теперь они были связаны со страшной болезнью, чумой, которой можно заболеть, купив мех у торговца спека, или изящный веер, сплетенный из лиан, растущих в их лесах. Интересно, размышлял я, что они делают с нашими кладбищами, как оскверняют могилы. Теперь они казались мне не только неуловимыми, но и коварными. Их тайны стали зловещими, потеряли очарование, а образ жизни отныне виделся отвратительным, а не идиллическим. Болезнь, вызывавшая двухдневную лихорадку у ребенка спека, десятками уносила жизни молодых солдат, находившихся в расцвете сил.
И все же, хотя слухи о жутких смертях продолжали распространяться, нас все это не касалось. Истории, доходившие до нас, не слишком отличались от рассказов о суровых зимних бурях, которые иногда обрушивались на прибрежные города, расположенные на юге Гернии. Мы не сомневались, что бури действительно случаются, но не испытывали настоящего страха. Мы знали, что все неприятности происходят только где-то очень далеко. Так же как и регулярные восстания среди покоренных людей равнин вспыхивают лишь на границах, где король, озабоченный поддержанием порядка, стремится оттеснить дикие племена подальше, чтобы принести в те края цивилизацию.
Нашим полям и стадам в Широкой Долине ничто не угрожало. Смерть от насилия, лишений и болезней считалась уделом солдат. Они поступали на службу, прекрасно понимая, что многие не доживут до отставки. А чума казалась новым врагом, с которым нашему народу необходимо вступить в схватку, но я не сомневался, что мы выйдем победителями в этой борьбе. И еще я знал, что сейчас должен учиться и тренироваться, не отвлекаясь на посторонние мысли. Проблемами, связанными с восстаниями людей равнин, чумой спеков или слухами о нашествии саранчи, следовало заниматься отцу, а не мне.
В последующие недели отец добился того, чтобы все разговоры о чуме прекратились, словно в обсуждении этой напасти было нечто непристойное или даже омерзительное. Однако его упорное молчание лишь еще больше усиливало мой интерес к запретной теме. Несколько раз Ярил пересказывала мне сплетни принесенные ее подругами, истории о том, как спеки откапывают мертвых солдат, а потом устраивают дикие ритуалы, используя их тела. Поползли слухи о каннибализме и еще более чудовищных надругательствах. Несмотря на материнские запреты, мы с Ярил продолжали интересоваться спеками и их дикой магией. Иногда мы проводили в нашем тенистом саду целые вечера, пугая друг друга жуткими выдумками.
На следующее лето мне удалось частично удовлетворить свое любопытство, когда я подслушал разговор между отцом и моим старшим братом Россом. Мне было ужасно обидно, что меня исключили из общества мужчин. В то утро к нам наведался разведчик и провел весь день с моим
