астероида. Нам неоткуда взять эту материю!»
«Ох ты ж, мать его!.. — выругался Ицхак, поняв, что учёный прав. — Стоп, а это что?»
«Где?» — вскинулся Горберг.
«А вон, в трёхстах световых годах. Звёздочка».
«Между метагалактиками? — изумился учёный. — Это невозможно!»
«Факт остаётся фактом, мар Горберг. Звезда есть».
«Вопрос только в том, как до неё добраться…»
«В смысле?»
«У нас даже гипердвигателей не осталось после атаки этого монстра, а для их выращивания опять же нужна материя. Мы способны передвигаться только на досветовой скорости!»
«Что?! — Ицхаку показалось, что его хорошенько огрели чем-то тяжёлым. — И что же делать?»
«Только одно, — вздохнул учёный. — Укладывать всех в анабиозные камеры. Не зря я настоял, чтобы корабль оснастили ими, как чувствовал, что пригодятся. Затем разгонять „Тёмный Дар“ до максимально возможной скорости и двигаться к этой странной системе. По крайней мере, там найдётся достаточно вещества для восстановления гипердвигателей, после чего мы сможем отправиться в какую-нибудь из близлежащих метагалактик».
«А ведь в этой вселенной нет других мастеров… — задумчиво сказал Ицхак. — Только мы с вами. Иначе бы мы их услышали».
«Увы. Нет».
«Боюсь только, что напоремся по дороге на ещё одну такую же „радость“, как этот чокнутый искин…»
«Значит, напоремся, — пожал плечами Горберг. — Нам с вами придётся по очереди находиться в трансе, наблюдая какой-то частью сознания за окружающим пространством. Всё равно другого пути нет».
«Да, — мрачно кивнул майор. — Другого пути у нас нет».
Разбуженные старым учёным люди, дрены и рорхи потерянно бродили по своему некогда красивому и мощному кораблю, за несколько минут превращённому в едва функционирующую рухлядь. Шок от того, что кто-то напал на мирный исследовательский звездолёт, оказался так огромен, что разумные сразу забыли о своём отвращении к агресам, поглядывая на них с затаённой надеждой. Неудивительно, ведь агресы оказались единственными, кто сохранил хладнокровие. Именно они отнесли в морозильную камеру мёртвых инженеров, к которым никто не решался прикоснуться. Именно они бегом доставляли залитых кровью раненых в госпиталь. Именно они занимались самыми тяжёлыми и грязными работами по восстановлению корабля.
Половина экипажа была уложена в биокапсулы, чтобы встать через несколько дней совершенно здоровыми. Только вот помочь вернуться домой это не могло. Тарх-ускорители выгорели, гипердвигатели взорвались. Нанороботы, из которых состоял «Тёмный Дар», восстановили, что смогли, но для полного ремонта требовалось стороннее вещество, хотя бы небольшой астероид. А вокруг ничего не было. Разумные впадали в депрессию, постепенно осознавая, что им придётся доживать свой век на полуразрушенном корабле. И это — если не откажут системы жизнеобеспечения, что тоже вполне возможно.
Когда все выжившие выздоровели, Горберг созвал общее собрание и рассказал об обнаруженной в трёхстах двадцати световых годах звёздной системе. Астрофизики поначалу не поверили — давно была доказана невозможность существования одиноких звёзд вне метагалактик. И вот опровержение перед ними. Споров возникло множество, но в конце концов экипаж «Тёмного Дара» согласился с планом старого учёного. Всё равно ничего другого никто предложить не смог. Техники и инженеры принялись за расконсервацию и настройку анабиозных камер, которые не планировали использовать. Установили их на корабле только чтобы отвязаться от настырного Горберга, посчитав его требование очередной причудой гения. Почему бы и не пойти навстречу, тем более что затраты мизерны.
При прокладке курса пригодилось нестандартное мышление капитана «Тёмного Дара». Алекс сумел найти абсурдное на первый взгляд решение, сокращавшее, однако, путь почти на сто лет. На корабле были четыре спасательные шлюпки, обладающие небольшими гипердвигателями. Унести сам корабль далеко они, понятно, не могли, но раз в несколько дней вполне способны были выполнить прыжок на несколько световых дней. Шлюпки укрепили по две на каждой стороне «Тёмного Дара», являющего собой трёхсотметровый ребристый диск, сейчас искорёженный и изломанный. Управление их гипердвигателями взял на себя Лео.
Прошёл месяц, прежде чем всё было готово к старту. Люди, дрены и рорхи работали на износ, каждый хотел как можно быстрей закончить подготовку и залечь в анабиоз. Холодный сон покажется спящему мгновением, сколько бы он ни длился. Один за другим члены экипажа «Тёмного Дара» и учёные занимали капсулы. Последними остались агресы, Горберг и, конечно же, капитан. Корабль начал медленный разгон. Ещё два месяца провели семь человек в рубке, доводя скорость до восьми десятых световой. За это время Алекс научился уважать столь презираемого раньше Ицхака, поняв, что тот ни в чём не уступает ему самому, а во многом и превосходит.
По чужой вселенной двигался полуразрушенный дискообразный звездолёт. Наверное, если бы его кто-нибудь случайно встретил, то принял бы за корабль-призрак. Однако глубоко внутри призрака теплилась почти незаметная жизнь. Впереди лежали сотни лет пути, и неизвестно было, что ждёт в конце этого пути.
Интерлюдия II
Щебетали птицы, солнце жарило так, что дышать трудно было. Позади виднелся лес, на опушке которого толпились воины, не решающиеся подойти ближе к пугающей башне тёмного колдуна. Вокруг самой башни шагов на триста ничего не росло, ни единой травинки. Чёрный, выжженный круг. На эту плешь не заходили — видели гибель неосторожных, никто не желал испытывать судьбу. Плоть с тела человека или эльфа, решившегося ступить в круг, сползала лоскутьями. Вскоре на выгоревшей земле лежал дёргающийся скелет, на который суеверные латники смотрели с ужасом. Хуже всего, что вскоре скелет вставал, подбирал оружие и нападал на своих недавних товарищей. Уничтожить зомби удавалось с немалым трудом, обычное оружие их не брало, только выкованное из эльфийского белого серебра или гномьего серого железа. А где его взять-то? Один меч стоил таких денег, что замок купить можно.
Герт Аранх, старший маг Светлого Совета, задумчиво смотрел на обиталище старого врага. Ну, вот и свиделись, наставник Оран, вот и свиделись. Долгих сорок лет он ждал этой встречи. Да, встречи с человеком, которого наивный юнец когда-то по глупости своей считал учителем. Редко маги уходят из Тьмы в Свет, но с Гертом это случилось. Он не раз благодарил про себя Таара и Ленкаара[5] за это. Прозрел, увидел, что стоит за фальшивым милосердием тёмных. Слабость! Ничего более. Надо же, доброта и сочувствие! Выдумали себе фетиш и держатся за него уже которое столетие, потому и проигрывают, дураки несчастные. Нельзя жалеть не похожих на тебя самого, не признающих твоих ценностей, таких надо уничтожать, не испытывая никаких угрызений совести! Свет никого не жалел и выигрывал битву за битвой. Значит, так и должно быть. Правда за победителем. Скоро на Аэйране не останется тёмных тварей!
«Опомнись! — одёрнул себя маг. — Какое там скоро, Тьма ещё слишком сильна. Ол-Сиан неприступен даже для светлых эльфов, не говоря уже о войсках людей, а пока стоит Башня Знаний, нам покоя не знать…»
Он тяжело вздохнул и поёжился, вспомнив своё впечатление от посещения проклятой башни ещё в свою бытность учеником тёмного колдуна. Жуть какая-то. Висящий в воздухе гигантский чёрный кристалл. Размером, наверное, с целый город. И как такую махину в воздух-то подняли? Как держат её там? Маги Светлого Совета только руками разводили, ни один не знал ответа на этот вопрос. Велики знания Тьмы. Но лучше бы им сгинуть вместе со своими носителями, не нужно людям знать того, что должно быть доступно только богам.
