невнимательность. Теперь ей не сыграть удивленную и ничего не знающую и не понимающую избранницу. А говорить правду, он все равно ей не поверит, слишком уж не вяжется эта правда с тем, что ему успели нашептать. И, похоже, этому доброжелателю он доверяет больше чем самому себе. Эллис вдруг с обреченной ясностью поняла, что за старейшим магом стоит кто-то еще, тот, чьи цели ей совершенно не понятны, но следы его деятельности уже давно ощущаются. И вновь размышления ее величества сделали неожиданный поворот, не позволив ей обдумать снизошедшее откровение. От серого кардинала они вернулись к магу и его планам на ее счет. Ведь мастер настроен решительно, но он не сможет подавить или подчинить ее волю, сапфировый кулон надежно защитит от любых ментальных атак. И как только магу станет понятна бесполезность этой затеи, он попробует вынудить ее пытками, и по этой части у него наверняка хватит изобретательности. Теперь на легкую смерть королеве нечего было, и надеяться, как впрочем, и на смерть от чрезмерного усердия во время пыток, она слишком выносливая, впервые кровь вампиров будет играть против нее. Хорошо хоть она не сможет сломаться, не сможет подарить магу опаснейшее оружие. А еще будет надежда на то, что рано или поздно придет помощь, что ни друзья, ни супруг не бросят ее, найдут и спасут.
— Не надейся, — королева вновь выругалась про себя, слишком легко маг читал все ее раздумья по лицу, — пойдемте во двор, ваше величество, я кое-что покажу вам, и думаю, это поубавит вашей решимости.
Если маг надеялся, что демонстрация пыточных устройств может устрашить его пленницу, то он глубоко ошибался. Ее мир во много раз превосходил этот по части изобретательности смертоносных и не только вещей. Пыточная коллекция Мастера уступала выставкам даже самого затрапезного музея. А уж о том искусстве, с которым ломали людей на допросах в КГБ, и говорить не стоило. В свое время она очень тщательно относилась к подготовкам докладов, да и тема, несмотря на всю ужасность, оказалась слишком интересной. Представленная ей демонстрация силы, долженствующая повергнуть ее в священный трепет, казалась королеве детским лепетом. Она лишь сожалела, что менее больно от этого не станет, но утешалась мыслью, что бывает и хуже. И, тем не менее, Эллис попыталась хоть как-то исправить ситуацию и изобразила на лице благоговейный страх, что вполне удовлетворило мага, с довольным видом крутящего в руке браслет.
Старейший из людей расплылся в улыбке победителя, он непростительно быстро поверил в искренность испуга королевы. Его рот уже открылся, готовясь произнести трогательную речь и клятвенное обещание сохранить юной и глупой избраннице жизнь, если она перестанет артачиться и активирует браслет. Но именно в это мгновение на сцене появился третий участник, тот, кого не ожидала увидеть ни одна из сторон. Заклинание невидимости, словно вода стекло с Эссси, неведомо как оказавшегося ровно между магом и его жертвой. На помощь с этой стороны Эллис рассчитывала в последнюю очередь. Слишком уж трагично они расстались в последний раз. Девушка не сомневалась, что Риш постарается как можно скорее забыть о ее существовании, тем более от контроля их совместного проекта он устранился практически сразу, отдав это на откуп жаждущей новых впечатлений и знаний молодежи, ведь что для дракона тысяча лет. Они вообще вели с людьми слишком мало дел и находились от всех прочих рас слишком далеко, чтобы вспоминать о ком-то еще чаще, чем раз в сотню лет. А уж гадать о том, как сапфировый дракон узнал о ее похищении, и новом месторасположении, и вовсе не хотелось. Но факт оставался фактом, и сравнительно не слишком широкая спина повелителя драконов, надежно закрывала Эллис от мага.
Мастер не растерял былых способностей и мгновенно надел браслет. Воздух затрещал от разливающейся во все стороны магической силы, что окружила обоих поединщиков. Но нападать первым пока никто не спешил.
— Уходи, быстро, — ворвавшийся в мысли повелительный голос Риша, заставил королеву подчиниться без колебаний, и она начала осторожно отступать к воротам. Маг, заметив это, дернулся, спуская подергивающееся на кончиках пальцев заклинание, но дракон еще быстрее поставил щит.
— Пусть уйдет, она ведь тебе нужна живой, а нам будет некогда смотреть, куда мы бьем, поверь мне. — Равнодушно бросил Эссси, прекрасно осознавая, что Мастера этим в заблуждение не введешь, но надеясь на его разумность.
— Хорошо пусть уходит! — скрипя сердцем, согласился Мастер, несмотря на уязвленную гордость, принимая доводы противника.
Каменные плиты замелькали под ногами. В отличие от большинства героинь романов, а порой и героев, она прекрасно понимала, что дракону сейчас ничем помочь не сможет, только помешает. И как только опасность получить в спину заклинание исчезла, королева бросилась к каменной стене, что окружала двор. Ворота ради нее никто открывать не собирался, вот и пришлось с разбега забираться на очень высокую ограду, метра четыре не меньше, а потом спускаться с нее, и все это за считанные секунды и в совершенно не подходящем одеянии. Но Эллис в тот момент было не до размышлений о невозможности осуществляемых ею действий, она просто делала то, что должно, отдавшись на волю адреналина, да вампирской крови.
Дремучий лес начинался практически у самых стен, лишь небольшая опушка метров в десять разделяла их. От ворот убегала в лес змейка почти заросшей дороги, сейчас куда более напоминающая несколько широкую, относительно обычного лесную тропинку. Эллис помедлила мгновение, успокаивая бешено бьющееся сердце, но заметив дабар, почти на самом краю леса, отправилась к нему. Эти деревья у королевы всегда ассоциировались с мощью и защищенностью, а их значительно выпирающие из земли корни казалось, могли защитить от любой напасти. Убегать дальше даже по имеющейся тропинке не имело смысла, магическая дуэль все равно не продлиться слишком долго, а она только силы потеряет от быстрого бега. Если выиграет маг, он найдет ее с легкостью, куда бы она не решила направиться, если Риш, то заставлять его еще и искать ее, а возможно и спасать из новых неприятностей, было бы слишком. Она ведь не знает, что за лес простирается вокруг, насколько он велик и опасен. Сейчас ее судьба решалась без ее участия. Непривычно, но что поделать.
Устроившись среди корней дабара, девушка неотрывно смотрела на каменную стену убежища мага, словно пытаясь заглянуть за ее толщу, увидеть или услышать происходящее там. Сотку ей казалось, что магическая дуэль уже давно началась, и только стена надежно скрывает ее от королевских очей. Но вокруг стояла слишком пронзительная тишина. Эллис показалось, что прошла целая вечность, прежде чем первые всполохи магии засветились во дворе. И в этот момент мир вновь померк для нее, краски и звуки утратили свою яркость, накрыли давящей тишиной, воздух вокруг обратился вязким киселем. Она едва не задохнулась, прежде чем смогла преодолеть иллюзорность накативших чувств. Но тупая боль отнюдь не желала отступать, как бы Эллис не старалась, не обращать на нее внимание.
Впервые в своей жизни королева устремила свою молитву новым богам, давно и наверняка безвозвратно покинувшим этот мир. Если дракон проиграет, ей останется только смириться со своей мучительной смертью. Но ее сердце надеялось, на то, что Эссси не зря стал повелителем, на то, что он куда сильнее и старше, даже самого сильного и старого человеческого мага. Лишь сила браслета давала последнему хоть какой-то шанс. И Эллис бросила свое сознание туда в самый жар магической схватки, надеясь вновь услышать браслет, вновь заговорить с ним, помочь ему сопротивляться злой воли, не наносить миру такие болезненные раны. Но ни мир, ни браслет не отозвались ей, слишком велика была боль для хрупкого человеческого тела, чтобы допустить единение.
Поединки сильных магов, а уж таких сильных как эти двое весьма скоротечны. На этот ушло лишь несколько соток, для Эллис растянувшихся в вечность. Воздух вокруг все еще слегка подрагивал от растекающейся во все стороны силы. Тишина отступила, а мир из черно-белого вновь стал цветным, словно над старой пленкой поработали талантливые реставраторы. Превозмогая собственную усталость, ее величество покинула свое убежище и вышла на опушку леса, чувствуя, как ветер окружает ее ласковыми объятиями, словно стремить приободрить невесть от чего загрустившую подругу.
Ворота распахнулись от нечеловеческого удара. Сердце радостно затрепетало, уже зная, что ее взору предстанет целый и невредимый дракон. Сапфировый плащ, с элегантной небрежностью наброшенный на обнаженный торс развивался за спиной довольно улыбающегося дракона. Он вышел из труднейшего в своей жизни боя все таким же ангельски красивым и демонически сексуальным. Лишь несколько дополнительных прядей выбилось из традиционного хвоста ярко-синих волос. Но и они придавали его образу дополнительный шарм героя, прошедшего невредимым и огонь, и воду, и медные трубы. Только вот в глазах плескалась запредельная усталость, вытеснившая из бездонных очей даже тысячелетнюю мудрость.
