британской армии — честь, от которой, боюсь, я должна отказаться. Также я не могу позволить себе ждать несколько дней, пока вы найдете время проводить меня. Мой отец беспокоится обо мне, а я о нем.
— Не трать понапрасну слова, Люси, — сказал капитан Эшборн. — Упрямства у мисс Маккензи не меньше, чем глупости. Притом она определенно хочет строить из себя мученицу.
— Вы заблуждаетесь! — парировала она раздраженно. — Кроме того, я уже не однажды подчеркивала: вас не касается, что я собираюсь делать. Я не бедный испанский пастушок и не лишившаяся крова португальская семья, чтобы вам обо мне заботиться. Рекомендую вам успокоиться. В конце концов, идет война — что вам до судьбы нескольких американцев!
Капитан Эшборн только крепче сжал зубы. Сейчас, приведя себя в порядок, он выглядел необыкновенно привлекательно. Его выбившиеся из-под кивера светло-каштановые волосы вились так задорно, что этому не могли помешать ни жара, ни трудный день. Еще раньше она успела заметить, что глаза его были светло-голубыми, а напряженное обычно лицо иногда окрашивалось улыбкой.
Смуглая кожа, несомненно, стала такой от долгих лет, проведенных на открытом воздухе в теплых краях. И Сара должна была признаться себе, встреть она капитана при других обстоятельствах, он ей, возможно, даже понравился бы.
Но сейчас она не могла забыть, что он англичанин, то есть ее враг. Профессиональные военные сказали бы, что война — работа не хуже и не лучше других и так и нужно к ней относиться, однако Сара думала иначе.
Лицо капитана Эшборна еще более помрачнело, и он ничего не ответил, зато капитан Ферриби посмотрел на присутствующих с нескрываемым интересом и сказал, пытаясь разрядить обстановку:
— Кстати, Эш, все собирался у тебя спросить: что там, черт побери, происходит в Вашингтоне? Отсюда кажется, будто весь город в огне. Вам оказали сопротивление?
— На ваш вопрос, капитан, могу ответить я, — произнесла Сара враждебно. — Нет, ваши войска не встретили никакого сопротивления. Подавляющее большинство местных жителей задолго до наступления эвакуировалось. Но, несмотря на это, ваши солдаты методично поджигали здание за зданием. Мой дом тоже сгорел дотла, поэтому я и вынуждена ехать в Аннаполис.
На добром лице капитана Ферриби застыло болезненное удивление. Капитан быстро взглянул на своего друга, будто ожидая опровержения.
— Близко к истине, — резко заявил Эшборн. — Три сотни специально отобранных людей под командованием Росса подожгли общественные здания.
Капитан Ферриби еще больше удивил Сару, горячо воскликнув:
— Эш, ты же не можешь говорить это серьезно! До меня доходили разные слухи, но я им не верил. Разве я мог подумать, что наступит день, и я стану стыдиться своей военной формы? Почему ты не остановил его, Эш? Почему ты не остановил Росса, ведь ты его адъютант!
— Ошибаешься, Люси. Я не адъютант, я лишь играю роль адъютанта. Важное различие! И я спорил с ним, клянусь, спорил, даже нарушая субординацию. — Голос Эшборна прозвучал неожиданно горько. — К сожалению, Росс полностью находится под влиянием Кокберна. Вашингтон сожжен в отместку за уничтожение Йорка. И ты прав, что стыдишься сегодня своей военной формы.
— Черт побери! Неслыханно! — Приятное лицо капитана Ферриби было перекошено гневом.
— Проклятье! — выругался капитан Эшборн, нарушая всякие приличия. — А почему, по-твоему, я сопровождаю мисс Маккензи? Могу добавить, не только без разрешения начальника, но даже не поставив его в известность. Если такое станет обыкновенным делом, я и вправду стану сожалеть о своем решении добровольно отправиться в Америку. Лучше бы я вернулся домой.
— Так ты говоришь, Росс согласился? — Казалось, Ферриби не в силах свыкнуться с этой мыслью. — Я стал разочаровываться в нем, когда он проявил нерешительность, но это переходит всякие пределы. А ведь он тоже служил у Веллингтона! Спалить город, который не оказал никакого сопротивления! Жалкое ничтожество! И ведь он прекрасно знал, что в будущем нам, скорее всего, понадобится поддержка этих янки! И кроме того, будь я проклят, если это не идет вразрез со всеми законами войны! Я прошу прощения, мэм, не удивительно, что вы раздосадованы. Я, как и Эш, уже сожалею о своем решении отправиться в Америку. Мало того, «Непобедимыми» командуют какие-то моряки! Хочется бросить все и немедленно отправиться домой, жить потихоньку, выращивать свиней.
Сара смотрела на них, нахмурясь, в полном замешательстве.
— Позвольте, — перебила она капитана Ферриби. — Вы хотите убедить меня, что не одобряете поджога Вашингтона?
Капитан Ферриби почти негодовал.
— Мы никого не хотим убедить! Конечно, мы не одобряем поджог беззащитного города! Мы никогда не вели себя столь чудовищным образом на континенте. А ведь у нас имелись гораздо более серьезные причины действовать жестоко. Но здесь… Простите меня, ваши солдаты для нас не слишком достойные противники. Половина из них разбежалась еще до первого выстрела, а прочие не имели ни малейшего представления о военном искусстве. Воевать с ними то же, что ловить рыбу в аквариуме. Я не собирался добавлять к своему послужному списку этот позор!
Сара пытливо посмотрела на капитана Эшборна, желая разобрать выражение его лица. Лицо капитана было мрачным, глаза покраснели от усталости, к тому же капитану давно следовало побриться. Он казался одновременно гордым и обозленным. Если он согласен с капитаном Ферриби, это объясняло многое из того, что ранее повергало Сару в недоумение. Его жесткость, его гнев, когда он набрел на них в кромешном дыму, его подавленное настроение, которое делалось лучше по мере того, как они удалялись от горящего города. Даже его настойчивое желание помочь им выглядело теперь явной попыткой спастись от стыда за сделанное его собственной армией.
— Вы чувствуете то же? — спросила Сара пытливо и прочла ответ на лице капитана Эшборна. — Тогда почему же вы ничего не сказали? Мрачно отмалчивались, позволяли мне обвинять вас в том, в чем вы не виноваты? — добавила она с праведным негодованием.
И снова ответил Ферриби.
— Ничего удивительного, мэм. На его месте я был бы таким же. Да будет вам известно, Эш пытался отговорить их от этой позорной затеи с самого начала. Вашингтон не является военной целью. Город не имеет никакого стратегического значения. На это Эш и указывал.
— Боже праведный, тогда Магнус был прав! — воскликнула Сара невольно. — Он всегда говорил, что ваша цель Балтимор, а не Вашингтон.
Капитан Ферриби кивнул.
— Я не знаю, кто такой Магнус, но он был прав, мэм. Все подстроено так, чтобы преподнести янки урок. Но если вы спросите о моем мнении, я отвечу: мы будем долго сожалеть о сделанном.
— Похоже на то, — сказал Эш с нетерпением. — Но от разговоров мало прока. Сможет ли мисс Маккензи проехать, если она еще не отказалась от своей сумасшедшей затеи? Дороги хотя бы свободны?
— Дороги свободны, — ответил Ферриби. — Но это совсем не значит, что она сможет проехать. Ведь ты же не позволишь ей, правда? — спросил он требовательно и недоверчиво.
Мысль, что они так же не одобряют действия британцев, как и она, потрясла Сару, она было смягчилась, но снова напряглась, услышав, что ей могут что-то позволить либо не позволить.
Однако прежде чем она смогла возмущенно возразить, капитан Эшборн в очередной раз поразил ее: он начал беспомощно смеяться.
— Может быть, я сумасшедший, но не настолько. Я, разумеется, еду с ней. Принимая во внимание наших солдат, а также то, что по дороге в обилии разбросаны существа, достойные жалости мисс Маккензи и, возможно, она кого-то решит спасти, я предвкушаю интереснейшее путешествие. Я бы не пропустил такое развлечение ни за что на свете.
Капитан Ферриби, кажется, не удивился, зато Сара подозрительно уставилась на капитана Эшборна, пытаясь понять, не сошел ли он и вправду с ума. Она была не против того, чтобы ее сопровождали, даже больше: она уже втайне признавала, что ей будет очень не хватать капитана. Но все же они враги! Да и капитан находится на службе, у него есть свои обязанности и заботы.
— Если вы и в самом деле адъютант генерала Росса, — скептически произнесла она, — разве вас не будут искать?
