теперь была отведена под жилье.
Итак, все сошло как нельзя лучше. Теперь восставшим и в голову не приходило, что им может грозить опасность. Они воображали, что плаванье по морю всегда спокойно и приятно и что у них будет одна только забота – при каждом удобном случае останавливать купеческие суда и забирать груз.
На другое утро наблюдатель снова увидел корабль; в этом не было ничего странного, так как «Лебедь» плыл теперь тем путем, каким обычно пользовались торговые суда. Все живо разобрали оружие.
Сделанные накануне приготовления были в точности повторены, и вскоре корабли оказались так близко друг от друга, что можно было перекликаться. Один из матросов стал на борт и, держась за канат, крикнул:
– Эй, вы!
На этот раз не пришлось прибегать к искусным маневрам: корабль по собственному почину направился прямо к «Лебедю».
Феликс с довольным видом потуже затянул пояс. В эту минуту к нему подошел кормчий.
– Не нравится мне это судно, – сказал он.
– Почему? Судно как судно, – резко ответил Феликс.
– Не военное это судно и не торговое, – продолжал кормчий, пристально разглядывая корабль.
Прежде чем он успел вымолвить еще хоть слово, таинственный корабль придвинулся к «Лебедю» вплотную и раздался трубный сигнал. «Лебедь» мгновенно взяли на абордаж; несколько повстанцев, размещенных под бортами, были тяжко изувечены крюками, и на палубу толпой ринулись люди зверского вида.
Матросы и повстанцы, рассчитывавшие захватить экипаж корабля врасплох, теперь сами узнали, как страшен внезапный абордаж. Они пытались сопротивляться, в недолгой схватке вывели из строя несколько человек неприятельской команды, но потерпели полное поражение. Некоторые, растерявшись от неожиданности нападения, пытались взобраться на мачты или спрятаться за нагроможденной на палубах мебелью.
Бренн и Марон находилась на юте [11] и поэтому вначале не участвовали в борьбе. Увидев, что их товарищам угрожает опасность, они бросились к трапу, ведущему на корму, но бой закончился, прежде чем они попали на нижнюю палубу. Матросы и повстанцы разбегались во все стороны. Феликс, оглушенный ударом, лежал без чувств.
Расталкивая всех, на середину палубы вышел человек в бронзовом панцире; с его плеч ниспадала львиная шкура.
– Где кормчий? – властно спросил он.
Матросы «Лебедя» вытолкнули злополучного кормчего вперед.
– Кто вы такие, да поразит вас огненный Сандан! – заорал человек в бронзовом панцире. – Я принял ваше судно за торговое, а оказывается – люди наряжены римскими легионерами! Скажи мне правду или я вырву тебе язык!
– Мы… мы пираты… – пробормотал кормчий.
– Пираты! – повторил человек в панцире и, повернувшись к своим спутникам, спросил, – Вы слышали, что он сказал? Они называют себя пиратами!
Раздался взрыв хохота. Бренн мгновенно сообразил, что произошло: «Лебедь» встретился с настоящим пиратским судном.
Феликс, тем временем пришедший в себя, встал и, держась за канат, подошел к человеку в бронзовом панцире. Тот, ухмыляясь, смерил его взглядом и спросил:
– Значит, ты здесь начальник?
– Мы пираты, – ответил Феликс, – воины Спартака, плывем в Иллирию.
– Знай я, кто вы такие, я не напал бы на вас, – сказал с усмешкой человек в бронзовом панцире, – Меня зовут Кудон. Но раз вы сами навлекли на себя такую беду, – значит, придется вам и расплачиваться.,
Повернувшись к своей команде, он добавил:
– Разоружите всех и посмотрите, какой у них там груз. Берите только самое ценное, все прочее оставьте! Я не потерплю, чтобы мое судно загромождали хламом – лишнего места у нас нет! Слышите? Затем он опять обратился к Феликсу:
– Это дело стоило мне троих парней, да и раньше мне не хватало рук. Вот я и заберу себе кое-кого из твоей команды.
Он испытующе оглядел рослого, мускулистого Феликса и снова разразился смехом. Смеясь, Кудон растягивал рот до ушей; тогда ясно обозначался глубокий шрам, тянувшийся по всей щеке.
– Пожалуй, я первым делом возьму тебя, – продолжал он. – А твои люди выберут себе другого начальника.
Он приказал повстанцам и матросам выстроиться и прошелся вдоль рядов, отмечая тех, кого решил взять с собой. Отобрав человек шесть самых здоровых и сильных, он заметил Бренна и Марона и знаком приказал им подойти.
– Вас, ребята, я тоже забираю. Вид у вас такой, что я думаю, вы свой корм отработаете.
Люди Кудона тоже не теряли времени даром. Они переносили на свой корабль все самое ценное из груза, доставшегося «Лебедю» накануне.
Ухмыляясь, Кудон заявил команде «Лебедя» и повстанцам:
– Я оставлю вам судно. Лучше всего для вас будет при первой возможности пристать к берегу и скрыться в ближайших горах. Моряки вы плохие и в пираты никак не годитесь.
Он слегка ударил Феликса плоской стороной меча.
– А теперь – на борт!
Бренн и Марон тоже перелезли на пиратское судно; их предупредили, что спать им придется на полу, так как все койки заняты.
Один из матросов взял их на свое попечение и объяснил, в чем состоят их обязанности: им придется убирать каюту Кудона, прислуживать ему за столом, помогать на кухне и заниматься вместе с другими всякими поделками.
Из нескольких отрывочных замечаний, оброненных матросом, Бренн заключил, что Кудон держит курс на запад, с целью ограбить золотые прииски в Испании. Сердце мальчика забилось сильнее; несмотря на то, что он попал в плен, в нем ожила надежда. Ведь корабль плывет на запад!
ГЛАВА XVII. БУРЯ
Благодаря этой неугасимой надежде Бренну легче было переносить плен. Кудон был гневлив и не стеснялся с теми, кто имел несчастье не угодить ему; а так как Бренн и Марон находились при нем, то им и доставалось больше других.
Феликсу жилось легче, чем мальчикам, и он несколько свыкся со своим положением; оставив прежние властные повадки, он управлялся с канатами, подтягивал матросам, когда они хором пели свои песни, и скоро стал общим любимцем. На досуге он подолгу рассказывал о тех днях, когда сражался бок о бок со Спартаком; вдобавок, моряки, всегда склонные к суеверию, считали, что его единственный слегка косивший глаз – подлинный «дурной» глаз, и Феликс убедил их, что он искуснейший заклинатель змей; ведь он отлично знал, что никто из матросов не сможет выудить из Средиземного моря змею и проверить, правда ли это.
Бренн и Марон старались поменьше разговаривать друг с другом на людях; но они зачастую перебрасывались украдкой несколькими словами и решили смотреть в оба, когда судно причалит к берегам Испании. Кто знает, не представится ли там случай незаметно скрыться? Они поклялись, что один не уйдет без другого; либо они вместе вырвутся на свободу, либо вместе останутся в неволе.
Однажды они сидели и чистили панцирь Кудона. Оба молча размышляли все о том же. Из задумчивости их вывел громкий возглас наблюдателя, рукой показывавшего на юг. Кудон, зевая во весь рот, вышел из своей каюты и сразу увидел, что грозит беда. На горизонте виднелись багровые облака, мертвенно тусклое небо отливало медью.
– Почему ты не позвал меня раньше? – в бешенстве загремел Кудон, но спохватился, что сейчас не время распекать наблюдателя, а есть дела поважнее. Он кликнул старшего, тот побежал в кубрик; матросы, ворча и ругаясь, один за другим, вразвалку вышли оттуда.
– Убрать паруса! – скомандовал Кудон. – Поднять весла! Живо, если вам дорога жизнь!
