остановилась перед громадным домом. Изо всех окон струился яркий свет, доносилась музыка. Выйдя из машины, Филиппа увидела прекрасный, ухоженный парк. Декоративный пруд окружали сказочные фонари и деревья, листья которых на фоне неба казались черными.
Не останавливаясь, чтобы рассмотреть все это великолепие, Лукас Пэджет направился в дом, и Филиппа поспешила догнать его. Этот прием не представлял для него ничего необычного, он часто бывал на таких. Девушка догадывалась, что посещает он их скорее ради дела, а не для удовольствия.
У входа в зал их приветствовал Родригес, коренастый мужчина с отливающим синевой подбородком и обманчиво мягким взглядом карих глаз, с которым никак не вязалось энергичное рукопожатие.
– Рад, что вы смогли сюда выбраться, – проговорил он по-английски с сильным акцентом. – А это, насколько я понимаю, сеньора Пэджет?
– Мой секретарь, – поправил его Лукас.
– Вот как?
Под взглядом выразительных карих глаз Филиппа покраснела, но больше ничего не было сказано. Родригес указал в сторону зала:
– Входите, прошу вас. Я присоединюсь к вам позже, когда прибудут все гости.
Едва они сделали несколько шагов вперед, как пухлая женщина лет тридцати с болезненным цветом лица двинулась им навстречу:
– Лукас! Как я рада видеть тебя! Эммануэль только сегодня вечером сказал мне о том, что ты здесь.
Филиппа скорее почувствовала, чем заметила, удивление Лукаса Пэджета.
– Изабелла! Я понятия не имел, что сеньора Родригес – это ты. Ты была еще школьницей, когда я гостил в Португалии у твоих родителей.
– Годы летят незаметно. – Кончиками пальцев с ярко-красными ногтями женщина коснулась тяжелого ожерелья из изумрудов и бриллиантов. – Ты женат?
– Нет.
Судя по напряженности, прозвучавшей в его голосе, женщина задала вопрос не из праздного любопытства. Догадка Филиппы переросла в уверенность, когда женщина придвинулась к Лукасу вплотную и вполголоса сказала:
– Майе будет интересно узнать, что ты все еще свободен.
Лицо Лукаса порозовело, хотя голос звучал по-прежнему ровно:
– Майя? Давно я ее не видел. Как она?
– Очень хорошо. Ты знаешь, что она в Рио?
– Нет! – резко воскликнул Лукас. Однако, когда он продолжил, голос звучал как всегда: – Никогда не встречал ее мужа. Ты должна нас познакомить.
– Не получится. – Изабелла прижала руку к горлу. – Он умер три месяца назад.
На этот раз Лукас даже не пытался скрыть потрясение:
– Я не знал. Я и представить себе не мог…
– Думаю, Майя не решилась сообщить тебе.
– В таком случае мы должны немедленно это исправить, – вступил в разговор Мануэль Родригес. – Если вы старый друг Майи, ей будет приятно снова встретиться с вами. Дорогая, где она? Пойду разыщу ее.
– В этом нет необходимости.
Изабелла повернула голову, и, проследив за ее взглядом, Филиппа увидела высокую черноволосую женщину, плавно скользящую в их сторону. С тех пор как девушка поселилась в Лондоне, она видела немало красавиц, но ни одна не обладала таким, можно сказать, животным магнетизмом, как эта. Он затмевал красоту синих глаз, полных губ, молочно-белой кожи и придавал ее облику чувственность, которую не могло скрыть даже шифоновое платье с глухим воротом. Рядом с ней остальные женщины выглядели бесцветными, а все мужчины оживали на глазах.
– Лукас! – Голос женщины, мягкий и страстный, был под стать ее облику. – Когда ты вошел, я глазам своим не поверила. – Черные глаза остановились на Филиппе. – Это твоя жена?
– Нет, это мой секретарь. Я не женат. – Помолчав, он добавил: – Прими мои соболезнования. Я только что узнал о твоем муже.
Майя печально улыбнулась, хотя глаза сияли радостью.
– Мне незачем говорить тебе, что я чувствую. По крайней мере, я дала Луису капельку счастья, прежде чем он умер. – Она взяла Лукаса под руку: – Давай где-нибудь присядем и поговорим.
Лукас взглянул на Филиппу, и девушка слабо улыбнулась:
– Не беспокойтесь обо мне, мистер Пэджет.
Пара удалилась. Изабелла взяла мужа под руку:
– Было бы чудесно, если бы они снова соединились.
– Не спеши со сватовством. Майя еще носит траур.
– Если бы она по глупости не поссорилась с Лукасом, то никогда бы не вышла замуж за Луиса.
Филиппа попыталась отойти, чтобы не слушать чужой разговор, но Изабелла заметила это и вполголоса извинилась:
– Простите нас за этот разговор, мисс Смит, но я так давно знаю Лукаса, что…
– Я понимаю, сеньора.
– Скажите, это правда, что у него никого нет?
– Во всяком случае, так он утверждает, – отозвалась Филиппа, с досадой подумав, как по-английски чопорно прозвучали ее слова.
Но хозяйка, видимо, ничего не заметила и счастливо вздохнула:
– Должно быть, он все еще любит Майю. Как романтично!
– Извините меня, – поспешно произнесла Филиппа. – Мне хочется выйти на свежий воздух.
Прокладывая путь среди толпившихся гостей, она решительно направилась к стеклянным дверям, ведущим на мраморную террасу. Оказавшись там, она прислонилась к балюстраде и глубоко вздохнула.
Что на нее нашло? Отчего ей так больно? Филиппа знала ответ уже в тот момент, когда задавала себе эти вопросы. Ее мучает ревность. Самая обычная ревность.
Чем скорее она вернется в Лондон, в деловую атмосферу офиса, тем лучше. Близко пообщавшись с боссом, она стала воспринимать его как человека, мужчину, а не робота, которого интересуют только дела. А он всего лишь робот.
Но этому утверждению противоречило выражение его лица в тот миг, когда Изабелла Родригес сказала ему, что Майя в Бразилии. С неохотой Филиппа была вынуждена признать: пусть работа в его жизни и на первом месте, прекрасная Майя с ее обольстительным телом, скорее всего, занимает второе.
В зале за ее спиной звучала музыка, и она прошла дальше. Ступеньки в конце террасы спускались в сад. Девушка сошла по ним вниз, пересекла травяной газон и оказалась у извилистой дорожки, ведущей к небольшому пруду. Вокруг стояли кованые железные кресла с разноцветными подушками, которые в лунном свете стали черно-белыми. Уронив сумочку на одно из них, Филиппа наклонилась над водой и погрузила в нее руку.
Вода оказалась слишком теплой. Девушка подняла руку, жалея, что не ощущает прохладу моря у родных берегов. Как всегда, мысли о море напомнили ей о Роланде, и Филиппа уставилась на свое отражение в колеблющейся воде. Рябь, успокаиваясь, стала принимать очертания глаз и губ Роланда. Девушка затрепетала и отпрянула от воды. Шорох листьев заставил ее поднять взгляд.
В тени дерева напротив темнел чей-то силуэт. Какое-то мгновение человек стоял неподвижно, а потом отошел назад. При этом листья раздвинулись, и свет луны упал на серебристые волосы и бледное лицо. Роланд!
Филиппа сжала пальцы в кулаки. Этого не может быть! Роланд мертв; он лежит на дне моря. Тень шевельнулась снова. На этот раз жест оказался настолько знакомым, что она с болью воскликнула:
– Роланд!
Тень заколебалась, потом шагнула вперед и в свете луны превратилась в фигуру живого человека.
– Филиппа, – проговорил человек. Услышав его голос, она больше не сомневалась: ее жених восстал из мертвых.
Глава 3
