Чем больше Ливви думала о том, что все могло пойти не так, как надо, тем больше она испытывала искушение отказаться от своей затеи и провести вечер, удобно устроившись на диване с одним из своих романов. Но даже полагая, что Чарлз подробно расскажет ей о реакции Джейсона на его сообщение, и будучи уверенной, что Джейсон не нуждается в утешении, Оливия считала, что имеет право присутствовать, хотя бы и тайком, на этой встрече и услышать все подробности.
Она зашла слишком далеко, чтобы оставаться в стороне, когда решается ее судьба. Впервые в жизни, вместо того чтобы читать о героинях романов, Ливви решила действовать сама, чтобы увидеть, чем кончится ее приключение. Она хорошо помнила, что героини романов, как правило, испытывали лишения и отчаяние на протяжении большей части каждой книги.
Разочаровывались в любви? Да.
Лишались самообладания? Вполне определенно.
Предчувствовали надвигающуюся кончину? Безусловно.
По правде говоря, ей не хотелось быть подобной героиней… или воришкой ради такого дела. Она хотела быть просто Оливией Джейн Уэстон. Она ощупала карманы своей куртки.
— Черт возьми, — пробормотала она. — Мне следовало знать, что он не держит носовой платок в своих карманах. — Она взглянула на констебля, вложив все свои эмоции в выражение своего лица. — Человек без чувств не нуждается в такой вещи, не так ли?
— Надеюсь, вы рассказали мне правду? — Констебль протянул ей свой носовой платок. — Сначала ваш рассказ казался слишком нелепым, чтобы быть правдой, но теперь он стал таким запутанным, что не может быть чем-то иным, кроме правды.
Оливия кивнула:
— Послушайте, мисс…
— Уэстон, — подсказала Оливия.
— Послушайте, мисс Уэстон, у меня есть желание отпустить вас, но…
— Вы действительно хотите сделать это?
О, слава Богу! Еще есть время вернуться домой, прежде чем кто-нибудь обнаружит, что на самом деле она не лежит в постели с головной болью.
—…но мне не нравится мысль, что вы пойдете одна. Уже довольно поздно, и в такой час улицы Лондона неподходящее место для прогулок леди.
Внезапно снаружи комнаты раздался грохот, и какой-то мужчина начал громко кричать.
— Вот видите, — сказал констебль. — В Лондоне полно хулиганов. Одному Богу известно, что они могут сделать. Лучше оставайтесь здесь, мисс.
Ливви сглотнула слюну. Она узнала этот голос…
— Боюсь, это не хулиган, сэр, — сказала она констеблю. — Это маркиз.
Глава 16
То есть холодные напевы шальных и суетливых наших дней.
У. Шекспир. «Двенадцатая ночь»
Джейсон был крайне озабочен и взбешен, когда ворвался в полицейский участок, хотя уже знал, что Ливви в безопасности. Он и Чарлз отправились прямо в главный уголовный полицейский суд на Боу-стрит, но Оливии там не оказалось. Судьи и дежурные констебли посмеялись над их рассказом, однако смех затих, когда Джейсон дал одному из них в глаз. Никогда в своей жизни он не был так благодарен судьбе за то, что имел титул маркиза Шелдона. Именно это обстоятельство не позволило полицейским заключить его под стражу.
Не найдя Оливии в полицейском суде на Боу-стрит, Джейсон чрезвычайно встревожился. Может быть, ей удалось освободиться и теперь она бредет одна по улицам Лондона? Может быть, полицейский, который арестовал ее, понял, кто она есть на самом деле, и решил держать ее в качестве заложницы? Возможные сценарии крутились в его голове, один хуже другого. Он отправил Чарлза в городской дом, чтобы тот дожидался письма с назначенным выкупом.
Он не знал, что делать дальше. Его охватило знакомое мучительное чувство беспомощности. Когда он уже собрался уходить, к нему приблизился один из констеблей.
— Что еще? — резко спросил Джейсон, готовый поставить синяк еще одному весельчаку, считавшему сложившуюся ситуацию смешной.
Высокий, темноволосый, крепко сложенный парень нисколько не испугался Джейсона.
— Я только хочу помочь вам, милорд. Я думал, что девушка, о которой вы рассказали нам, является просто служанкой.
Заботясь о репутации Оливии, Джейсон заявил ранее, что разыскивает одну из своих служанок, которую по ошибке приняли за воровку, когда она хотела встретиться с ним в апартаментах его шурина, чтобы развлечься. Особого вреда не будет, если распространится слух, что маркиз Шелдон развлекается с одной из своих служанок.
— Вы сказали, что девушку задержали около отеля. В этом районе нет достаточно приличных отелей.
— Конечно, — согласился Джейсон. — Апартаменты моего шурина находятся в Бейсуотере.
— В таком случае ее задержали там, — сказал констебль. — Вероятно, она содержится в участке на Грейт-Мальборо-стрит.
— Грейт-Мальборо-стрит.
Джейсон повторил эти слова, словно они являлись спасательным кругом для тонущего моряка.
— Вполне вероятно, что она еще там, — сказал мужчина. — Это дом номер двадцать один.
Джейсон готов был расцеловать парня, однако сдержался, опасаясь, что его действия могут быть неправильно расценены и его заключат под стражу. Он выскочил наружу и остановил проезжающий наемный экипаж. Сказав кучеру, что удвоит плату, если тот поспешит, Джейсон подвергся невероятной тряске, сопровождаемой проклятиями, во время короткой поездки по городу.
Расплатившись с кучером так, как тот едва ли смог бы заработать такую сумму за год, Джейсон подбежал к дому под номером двадцать один и громко постучал в дверь.
Швейцар с затуманенным взором впустил его в комнату, где за письменными столами сидели мужчины. Все они были призваны обеспечивать безопасность граждан Лондона.
Ливви нигде не было видно.
— Где она? — прорычал Джейсон.
Мужчины понимающе переглянулись между собой.
— Ты должен мне гинею, Поттс, — сказал один из них, потирая руки. — Я же говорил, что у этой подозрительной девицы должен быть покровитель. Вы явились за этой птичкой, которую Ярдли доставил сюда?
— Да, — сдержанно сказал Джейсон.
— Должно быть, у нее сильный покровитель, — сказал мужчина. — Ярдли замучился, допрашивая ее.
Допрос?
— Проклятие, — крикнул Джейсон во весь голос, — что вы сделали с ней?
Мужчина вскочил со своего стула, в спешке опрокинув его, и отступил от Джейсона.
— Вы, аристократы, совсем лишились ума, — пробормотал он. — Я ничего не сделал с ней. — Он кивнул в сторону двери в дальнем конце комнаты. — Она там.
Джейсон бросился к двери, на которую указал мужчина. Боже, если этот ублюдок Ярдли прикоснулся хотя бы к ее волоску…
Он резко распахнул дверь:
