что бы там ни предписывала парижская мода, а нет ничего соблазнительнее естественных линий стройного тела, особенно облаченного в плотный атлас, матово отсвечивающий жемчужно-розовым. К такому платью не нужны даже украшения, дабы ничто не отвлекало глаз от пышной груди, изящной тонкой талии и долгой линии бедер.
Мягкие светлые волосы были зачесаны вверх и заколоты гребнем. В какой-то момент, правда, Джейн захотелось украсить порозовевшие от волнения мочки жемчужными серьгами, а шею — ожерельем, что попались тогда на глаза среди многочисленных драгоценностей Джейни. Но потом она решила все-таки не искушать судьбу и, подхватив сумочку, вышла из каюты.
В коридоре она наткнулась на Клер Сондерс в платье из рубиново-красной шуршащей тафты. Джейн остановилась, улыбаясь и совершенно не обращая внимания на исходившую от Клер волну враждебности, сильной, почти осязаемой.
— Ну-ну, — протянула Клер. — А вы взрослеете прямо на глазах!
— Просто другая прическа, — отвечала Джейн. — Лень было тщательно расчесывать и разглаживать волосы.
— Чтобы доказать мужчине свою взрослость, вряд ли достаточно зачесать наверх волосы.
Джейн и на это не обратила внимания, и они двинулись по трапу в ресторан. Рядом с Клер она ощущала себя такой маленькой, незначительной и хоть понимала, что этот комплекс неполноценности порожден недостатком уверенности в себе, но преодолеть его не могла. Те независимость и смелость, которые приходят с богатством и определенным социальным статусом, невозможно обрести с помощью одних лишь дорогостоящих нарядов; понимание этого подавляло Джейн, затрудняя переход из одного мира в другой.
Они спустились, и уже перед самой дверью в ресторан, откуда доносились гул голосов и звяканье посуды, Клер вдруг приостановилась, с рассеянным видом приподняв ногу и разглядывая туфлю:
— Ну, и как прошел день со Стефеном?
— Замечательно. Пообедали в ресторане у холмов и проехали по живописным деревням.
— Как это мило со стороны Стефена проявить подобную заботу. Он-то, скорее всего, ужасно скучал.
— Не думаю, — настороженно отозвалась Джейн. — К тому же сам ведь предложил.
— Это только лишний раз свидетельствует о его вежливости и предупредительности, — стояла на своем Клер. — Поначалу мы все намеревались провести день на мысе Ферра. У моих друзей там вилла. — Закончив рассматривать туфлю, она поставила ногу на палубу, но с места не двинулась. — А пригласил он вас в порыве жалости после того, как вы свалились в бассейн, разумеется, я не возражала. Просто взяла с собою вместо него Колина и…
Клер что-то еще говорила, но Джейн, оглушенная гневом, пораженная в самое сердце, уже ничего не слышала. Не сознавая, что делает, чисто автоматически переставляя ноги, вошла в ресторан и уселась на свое место. Так значит, Стефен только из жалости пригласил ее. Да разве она — дитя, нуждающееся в утешении? И что за высокомерная наглость — присваивать себе роль утешителя!
От злости и аппетит куда-то пропал. Джейн, вяло поковыряв еду, отставила тарелку в сторону и, с необычной жадностью, залпом выпила вино. Под воздействием алкоголя гнев постепенно утих, вернулось относительное спокойствие, и она даже смогла принять участие в общей застольной беседе. Пендлбери, оказывается, провели весь день в отеле 'Карлтон' и лишь ненадолго выбрались к Жану ле Пэну, где, по заверению леди Пендлбери, продается 'самая дивная спортивная одежда во всем свете'. Колин ездил с Клер на виллу к ее друзьям и, действительно, обгорел на солнце докрасна.
— Надеюсь, следующую поездку вы совершите со мной, — церемонно объявил он. — Понятия не имел, что Дрейк собирался вас пригласить.
— Я тоже, — с полной искренностью призналась Джейн.
— Что ж, больше я не позволю ему так завладевать вами. Сегодня после ужина — танцы, надеюсь быть вашим партнером.
— Ну, уж нет, чтоб вы один завладели самой хорошенькой девушкой на судне, — не бывать такому, — раздался протяжный голос, и Джейн с Колином, обернувшись, увидели улыбающегося Грега Пирсона.
В белой рубашке с жабо и нежно-голубом смокинге он каждым дюймом гладко выбритого лица провозглашал: 'Я — кинозвезда!'
— Учитывая, что я чуть ли не час учил Джейни танцевать ча-ча-ча, — продолжал Грег, — самое меньшее, чем она может отплатить, — это танцевать со мною весь вечер.
— Я буду танцевать с любым, кто пригласит, — бесшабашно заявила Джейн. — И вообще, по-моему, на судне никто никем не должен завладевать. В конце концов, круиз для того и задумывался, чтобы мы все могли собраться вместе, разве не так? — И она отодвинула стул. — Нет, надо выбираться наверх. Здесь ужасно жарко.
— Это все из-за вина, которое вы пили не переставая, — поддел Колин. — Лучше не выходите на воздух, а то можете свалиться!
Джейн покачала головой, но, двинувшись прочь от стола, почувствовала, что пол под ногами качается, и обрадовалась, когда Колин поддержал ее за локоть.
— Вот видите? — шепнул он. — Теперь хватайтесь за меня, я помогу вам удержаться прямо. Но только посмейте сказать, что первый танец — не мой, и все, тут же отпускаю, и добирайтесь сами!
Она хихикнула, уцепилась за его руку, и они двинулись по залу. И уже у самой двери Джейн увидела Стефена, шедшего в ту же сторону и улыбнувшегося ей. Она демонстративно отвернулась и с преувеличенной живостью продолжала болтать с Колином, ощутив какую-то мстительную радость при виде удивления, появившегося на лице Стефена.
В танцзале уже играл оркестр, но Джейн отказалась танцевать, пока не выпьет кофе, и уселась в кресло у окна. Ночь была звездной; спасательные плотики, тянущиеся по борту, отбрасывали тени на сияющую белизной палубу. Снаружи было так же пусто и мрачновато, как и у нее в душе, и Джейн, с усилием отвернувшись, уставилась на танцующих, заставляя себя прислушиваться к музыке. Колин, весь понимание и сочувствие, покуривая, смирно сидел рядом, а когда принесли кофе, налил ей сперва одну чашку, потом другую. Постепенно головокружение прошло, стало лучше.
— Пойдемте же, — нетерпеливо сказал Колин, беря ее за руку, — жаль, если так и просидим здесь весь вечер.
И, подняв ее на ноги, сразу принялся танцевать.
Лица их были почти на одном уровне, и Джейн смогла, наконец-то, рассмотреть его поближе. Он вовсе не был таким юным, каким показался с первого взгляда, в золотистых волосах уже протянулись серебряные нити. На расстоянии незаметны были ни морщинки вокруг глаз и у рта, ни довольно-таки жесткое выражение лица. Словно сама его белорукость и розовокожесть скрывали истинный характер, и Джейн в очередной раз запретила себе расслабляться в его присутствии. Колин, конечно, сохранил бы ее тайну, но как-то не хотелось искушать судьбу и, не дай Бог, закончить, как Гоутон.
— Э-эй, Джейни! Чем-то обеспокоены?
Она качнула головой.
— Я думала о том, что девушке все-таки не стоит разъезжать по круизам одной. Хочется ведь и поговорить с кем-нибудь, хоть иногда.
— Вы можете поговорить со мной.
— Я не совсем то имела в виду.
— Только не вздумайте обращаться к Клер, если вам нужна наперсница. Когда вы сегодня уволокли за собой Дрейка, она была в ярости.
— Знаю. Она уже сказала.
— В самом деле? — Колин нахмурил брови, такие светлые, что их было почти не видно. — Я бы на вашем месте, Джейни, не придавал значения ее словам. Она может быть дьявольски злобной, когда хочет.
Джейн ничего не ответила, только вздохнула, и тогда Колин, обхватив ее за талию, завертел в таких сложных па, что пришлось сосредоточиться только на танце.
Сконцентрировавшись на одном, она уже ни о чем другом не думала, и вечер покатился своим чередом. За их столик уселся Грег Пирсон с девушкой из Западной Африки в льняной хламиде. Чуть раньше
